Знамение. Вторжение (СИ) - Ильясов Тимур - Страница 9

— Моя родная… Моя птичка… Моя серебристая ласточка! — любовно шепчу я в адрес своей машины, вспоминая наше общее с ней прошлое.

Эта японская паркетная птичка когда-то дорого стоила моему кошельку. Однако со временем, она все же доказала, что стоила уплаченных за нее денег. Долгие годы она служила мне верной спутницей. Не только каждый день перегоняя меня и семью по лабиринтам городских маршрутов. Но и во время дальних поездок на многие сотни километров, в те года, когда я метался между сторонами нашей огромной отчизны в поисках лучшей жизни, закрепив старшую дочь в автокресле, зажатом между неуместившимися в багажнике сумками и чемоданами, оставив свободным лишь переднее пассажирское кресло для супруги. Пока машинка не оказалась тут, в засоленном холодным морем и мелким пустынным песком городе, на самой западной окраине большой и малонаселенной страны…

— Вот мы с тобой и встретились снова, — обращаюсь я ей, будто к любовнице, — давай, не подведи меня!

С этими словами я выхожу из-за угла дома и осторожно, озираясь по сторонам, приближаюсь к автомобилю, сжимая одной рукой в кармане приготовленный брелок, а другой удерживая наготове ружье, на случай, если понадобится отбиваться от потенциальной угрозы.

Тем временем, верхний краешек солнца начинает проглядывать из-за горизонта, показываясь между ломаными силуэтами двух высоких зданий, виднеющихся вдалеке. Солнце, действительно похоже на спелый апельсин. Его яркие и плотные лучи, будто световые мечи джедая из Звездных Войн, срываются со светила и окропляют город оранжево-розовым свечением. Свет преломляется от запыленных стекол автомобилей и освещает пространство тупикового парковочного закутка, позволяя мне лучше рассмотреть находку.

Теперь я замечаю, что мой паркетник чуть заметно «хромает» на правую сторону… Задержав дыхание и прося провидение не позволить подтвердиться моей страшной догадке о причинах просевшей подвески, я все же с горечью убеждаюсь…, что дела обстоят скверно…

Трагедия оказывается в том, что правое заднее колесо автомобиля оказывается спущенным в «ноль». В гребаный и стыдливый «ноль». И я знаю почему. Потому что я — никчемный охламон и великий лентяй. Я до боли закусываю губу, проклиная себя на чем свет стоит, и с горечью вспоминаю обстоятельства, связанные с этим несчастным колесом.

Проблема с ним началась довольно давно. Года три назад, когда я проколол его по дороге в офис и воспользовался услугами первого попавшегося сервиса вулканизации покрышек. Починили мне его, как позже оказалось, плохо, что-то не доделав и не докрутив то ли с клеем, то ли с ниппелем. В итоге колесо стало пропускать воздух. Не сильно, позволяя мне игнорировать проблему неделями кряду, изредка подкачивая его на заправках. Каждый раз я обещал себе обязательно решить проблему капитальным ремонтом. Конечно же, я этого так и не сделал, успокаивая себя тем, что со временем колесо пропускало все слабее, видимо из-за набившеся в прокол пыли или еще по некой неведомой мне причине, в которой мне было лень разбираться.

Теперь же мои халатность и небрежность увесистой дубиной шарахнули меня по голове, заставив оказаться в столь жалком и затруднительном положении.

Подойдя вплотную к автомобилю, я падаю на колени и прячусь за металлическим корпусом, впиваясь глазами в злосчастное колесо, нервно оглядываясь по округе, успокаивая себя тем, что нахожусь в относительной безопасности, защищенный с одной стороны внедорожником, а с другой — сплошной торцовой стеной высокого здания. Под «присмотром» остаются лишь узкий проход справа, ведущий через угол к нашему подъезду, где в просветах между припаркованными автомобилями проглядывают фрагменты родного двора. И широкая подъездная площадка слева, также густо заставленная автомобилями, «охраняемая» вдребезги расколотым шлагбаумом, некогда преграждающим проезд в соседний комплекс жилых домов.

Мои нервы все же шалят. Темные силуэты подголовников передних кресел находящихся в поле моего зрения автомобилей кажутся мне скалющимися мордами монстров, а множество обращенных в мою сторону пустующих окон двух соседних жилых домов будто скрывают в своих темных недрах зловещие желтые взгляды, обращенные на меня и следящие за каждым моим движением, от чего кожа на моей спине изредка холодеет, волосы на затылке приподнимаются, а на лбу выступает испарина.

Я успокаиваю себя тем, что звери к этому времени суток, скорее всего, скрылись в укрытиях и ушли в спячку. Хотя я не могу знать этого наверняка. Как и того, что мутантам действительно необходимо спать. Как бы то ни было, округа выглядит безопасной. Нет ни намека на подозрительное движение. Не слышно ни единого звука. Вокруг тихо и мирно, исключая то, что даже с моей невыгодной точки обзора я замечаю слишком много разбитых окон квартир, а за сломанным шлагбаумом — лежащее на асфальте темнеющее бесформенное тело погибшего.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Отбросив лишние страхи того, чего я не могу предотвратить, я сосредотачиваюсь на спущенном колесе.

Осматривая его вблизи, я снова принимаюсь тихо и злобно материться на собственную глупость и разгильдяйство. Впрочем, толку от этого никакого… Самобичевание не решит проблему. Так что, усевшись на прохладный, еще не прогретый солнцем асфальт, я принимаюсь раздумывать о том, как мне поступить далее.

Закачать покрышку воздухом возможности нет. В багажнике имеется электрический насос, питающийся от зажигания. Но вспоминая тот адский шум, который он производил при работе, я отбрасываю подобный вариант, тем более будучи не уверенным, что аккумулятор еще живой, и я прежде смогу завести зажигание автомобиля.

— Окей. Будем решать проблемы по мере поступления, — говорю я себе и вынимаю на свет брелок от внедорожника, решая первым делом отпереть двери.

На нажатие пальцем в нужную кнопку, отвечающую за открытие электрических замков, реагирует только красный индикатор на брелке. Двери, которые должны были ответить на сигнал характерным щелчком и разблокировать замки, молчат. Значит аккумулятор все же сел… Это также значит, что я не смогу завести машину…

Новый поток матерных ругательств жирными сгустками выдавливаются из моего горла, будто клей из пересохшего тюбика, внезапно прорвавшийся наружу под давлением нетерпеливой руки незадачливого мастера.

Хотя надежда все же остается. Я помню, как несколько лет назад, вернувшись из отпуска, я также нашел свою ласточку с опустевшим аккумулятором, также не смог открыть замки электрическим брелком и проник в салон, отперев двери по старинке металлическим ключом, даже не надеясь, что остатка заряда хватит, чтобы запустить зажигание. Тогда у меня все же получилось. И тогда также было тепло, учитывая, что зимой, в условиях минусовой или около того температуры, подобная затея была бы несомненно обречена на провал.

Так что, нажав на механическую потайную кнопку на брелке, я заставляю металлический ключ послушно выскочить из пластиковых недр, похожий на эрегированный фаллос, готовый исполнить свою задачу.

Приподнявшись на ноги и обойдя автомобиль с обратной стороны, я подхожу к водительской двери, нервно взглянув на пустой салон соседской легковушки, а также в сторону зашторенного квадрата окна котельной, защищающей тупиковый парковочный закуток с противоположного края.

Механика срабатывает как нужно. Один легкий поворот ключа вправо, движение ручки на себя, и дверь с четким щелчком распахивается. Салон родного автомобиля разом выдыхает мне в лицо знакомым ароматом кожи, крашеного пластика и персикового автомобильного ароматизатора, в перемешку с духом затхлости давно не проветриваемого замкнутого пространства.

Я привычным движением перекидываю свое тело через проем и оказываюсь в водительском кресле, плотно закрыв за собою дверь. Оглядываюсь на пустое заднее сиденье, с высохшим пятном от некогда пролитого детьми йогурта. Осматриваю салон. Затаив дыхание, наблюдая за некогда оставленными вещами новыми глазами, будто археолог, впервые откопавший в песках пирамиду египетского фараона, перебирающий предметы прежнего быта и осознавая их текующую историческую ценность.