Мои двенадцать увольнений (СИ) - Комаров Артем А. "КАА" - Страница 33

Когда в очередной раз вернулась в приемную, Катя меня обрадовала требованием Ковина «подать Ляпкина-Тяпкина». Я пошла к начальству, прихватив блокнот и ноутбук, что было под рукой, то и прихватила.

— Добрый день, Андрей Владимирович.

Ковин кивнул, и больше никаких телодвижений в мою сторону не было, я так и стояла соляным столбом. Когда мне все же надоело разглядывать шефа, я вежливо кашлянула, напоминая о своем присутствии, но это не возымело действия. Тогда я пошла и села в кресло, как там, в народной мудрости — в ногах правды нет, но нет ее и выше. Вот вместо того, чтобы тут сиднем сидеть я бы сейчас трясла филиалы и сотрудников, обзванивала бы рестораны и организаторов все ли готово в развеселой встрече заграничных партнеров, ругалась бы с поставщиком, что мое проекционное оборудование для конференц-зала где-то затерялось или со службой снабжения, что не ту бумагу прислали, или готовилась бы к аттестации это же и меня касается или… да много бы чего я успела сделать, а тут сидишь как незнамо кто.

— Как глаз?

— Побаливает.

— Как долго это будет? — вопрошал подошедший к моему креслу шеф, указывая перстом на мой фингал.

— Недели две точно, постепенно будет менять цвет, у вас, что никогда фингалов не было?

— Не было, нос пару раз ломали, вывихи, растяжения были, но бланша ни разу.

— Это вы меня из-за подбитого глаза вызывали? Позвонили бы, я отчиталась бы и без демонстрации ущерба.

— Может, дома отлежитесь?

— Работы много, кабинетной. Обещаю из кабинета не вылезать и своим видом никого не пугать.

— Послезавтра у меня встреча, мне нужно сопровождение, но ваш вид…

— Это не проблема. Липа вас может сопровождать, только постарайтесь отпустить ее раньше, чем забрезжит рассвет, у нее ребенок.

— И зачем вы ее с ребенком взяли?

— А почему я не должна была ее взять? Она умна, в отличие от вашей Устиньи, у нее отличные рекомендации и меня она устраивает.

— Она должна устраивать меня.

— Хорошо, можете взять обратно Устю, она же вас устраивала во всем, а я вместе с Липой, громко хлопнув дверью, уйду, еще и Катю прихвачу. У вас скоро появится замечательная возможность от меня избавиться, вот провалю аттестацию, и будет у вас против меня хороший козырь.

— У вас что, плохое настроение с утра?

— А с чего ему быть хорошим — выходные испорчены, вместо шашлыка в семейном кругу — фингал под глазом.

— Вы на Розина тоже так кидались?

— Кидалась? Да я еще слова плохого не сказала, когда я начинаю кидаться, то все под стол прячутся и Розин в том числе.

— Вот если бы вы свой язычок придерживали и вам, и окружающим жилось бы намного легче.

— Видели глазки, что брали, теперь хоть повылазьте.

— Значит так, скажите своей Липе, что она послезавтра будет меня сопровождать. И будьте так любезны, в течение дня мне на глаза не попадаться.

— Слушаюсь, мой генерал!

Я подскочила с кресла и быстро пошагала к двери.

— Там вам Савва передал подарок, видели?

Тошнота опять подкатила.

— Видела, — ответила я и выскочила в приемную.

Минут пять я простояла у открытого окна, чтобы морозный воздух хоть немного успокоил, но паразитология так легко не сдавала своих позиций. А еще из-за грима глаз стал слезиться, и макияжу был нанесен урон. Хороший день, просто замечательный. Телефон пискнул, известив, что пришло сообщение. От Чистина: «Согласен, корыто». В шесть вечера я отправила домой и Липу, и Катю, и, откапав заныканную на случай кризиса шоколадку, выпила чай, параллельно читая информацию из филиалов. Осталось только проанализировать цифры и выдать результат Ковину, сделаю сегодня, все равно Челе с Ладой к кому-то в гости пошли. Работа шла быстро, ничто не отвлекало, диаграммы строились, текст писался, цифры сходились, осталось только вывод написать, пара предложений.

— Вы с ночевкой?

Я подпрыгнула на стуле, подлокотник стукнулся об стол, и стоящая на краю чашка с чаем опрокинулась на меня.

— Вот черт.

— Обожглись?

— Нет. Чай уже давно льдом подернулся, я о нем напрочь забыла.

— И о времени, судя по всему, тоже. Уже одиннадцать.

— Да? Сейчас доделаю и пойду.

Я закончила работу, но радости мне это не доставило. И как теперь домой добираться? В мокрой юбке и в дубленке нараспашку, пуговицы-то я так и не пришила обратно. Ладно, с юбкой вопрос решился, я сняла промокшую вещь и завязала на талии платок, благо шерстяной, но и пусть вид как у задрипанной цыганки, но все ж лучше, чем мокрое, а вот с дубленкой было сложней, пояс к ней не прилагался.

— Вы домой собираетесь или нет? — кричал большой начальник в приемной.

— Собираюсь, как соберусь так сразу пойду, — пробурчала я, пытаясь пристигнуть полу дубленки булавкой, крепление получилось ненадежное, но хоть что-то.

Я крадучись прошмыгнула к лифтам. В офисе, слава тебе господи, никого не было, и мой растерзанный вид останется только в моей памяти.

— У мадам Николь сегодня прием?

Я в очередной раз подпрыгнула, и как он только умудряется так бесшумно подкрадываться?

— Нет, мадам Николь свернула свою деятельность и больше не принимает.

Я зашла в лифт, начальство со мной, вот что ему не пользуется персональным лифтом, вот что мне настроение окончательно портить? Лифт быстро доехал до первого этажа, я шагнула из кабины, но меня затащили обратно, булавка с щелчком расстегнулась и куда-то отлетела, двери лифта закрылись.

— Вы что себе позволяете?

— Напоминаю вам в очередной раз, что после девяти вас отвозит дежурный водитель.

— Так доберусь, кто на меня в таком виде покусится? — старательно заворачиваясь в дубленку, пыталась еще и огрызаться. Я вылетела из лифта, но Ковин не отставал.

— Не хочу вас разыскивать в приемнике-распределители или где там держат лиц, занимающихся бродяжничеством и попрошайничеством?

Развернулась к нему собираясь дать отпор, но тут на меня накатила такая жалость к себе, такая жалость, что я просто разрыдалась…

Я вошла в сопровождение начальства в подъезд, лифт не работал, пришлось идти пешком, всю дорогу до квартиры решала для себя вопрос — звать его пить чай или нет, вроде как по этикету положено, но мне не очень-то хотелось показывать свое место обитания. Он же меня накормил, что я его даже чаем напоить не могу? Только чаем, есть-то у меня нечего, в выходные не готовила, хотя стоп, вру, есть, форель стейками, она быстро готовится, и какие-то овощи были. Но все же надеюсь, что не согласится…

— Вот мы и пришли. По правилам приличия я должна предложить вам чай…

— И я с удовольствием соглашусь.

— Согласитесь, — совсем нерадостно констатировала я. Дверь пришлось открыть и пропустить биг босса в общий коридор. Ковин тщательно вытер обувь о коврик перед дверью, потом так же тщательно вытер о коврик в коридоре, хотя где он мог ее испачкать, в офисе и машине было очень чисто, после тщательного вытирания снял ботинки и поставил их к стене, чтоб не мешали входящим. Через коридор к ванной тянулись следы от грязной обуви. Из ванной выскочил «молодожен» со своими кроссовками в руках, увидав наш дуэт, он струхнул.

— Я сейчас все уберу, Николь Александровна, я вот только что вошел еще не успел, щас все вымою, я сейчас быстро, — лепетал сосед, видимо мое явление с топором надолго запало в его душу, и повторения он не хотел.

Я милостиво удостоила его кивка и прошла к себе.

— Вот здесь временно и обитаю. Вы только чай будете или есть хотите?

— Если честно, уже бы и поел.

— Тогда садитесь за стол и ждите.

Андрео послушно сел и мой наглый котяра тут же запрыгнул на стол и сел напротив гостя, Челе сначала разглядывал Ковина, потом тяжелым взглядом уставился ему в глаза. Мужики, они и коты мужики, теперь будут выяснять кто здесь хозяин. Я достала часть продуктов, незаметно стянула со стула юбку и пошла в кухню. Там переоделась, поставила жариться стейки и помыла зелень. Когда вернулась за второй частью провизии они так друг на друга и смотрели, но чрез пару секунд, к моему глубочайшему сожалению, Челе отвел взгляд и слез со стола, сдался, гад этакий.