Услышь моё молчание (СИ) - Иванова Ника - Страница 16

Дядя Рома, узнав подробности о гибели своего друга Отто и махинациях Альбины, захотел сразу же переоформить всё выкупленное у мачехи на имя Германа. Пришлось убедить его оформить всё на Сашу и Злату, которые в любом случае станут наследниками и Горянских и Рейне, ведь своих детей у Глеба никогда не будет. Осложнения после простуды сделали его бесплодным, и в этом была ещё одна причина его согласия стать опекуном двоих детей. Он всегда, даже зная свой диагноз, хотел стать отцом. Спокойно оставив финансовые дела в руках надёжных людей, Герман отправился в Китай, к Таю. Он почему-то был уверен, что там он сможет встать на ноги и вновь обрести себя. Опасения Глеба были не так уж далеки от истины. Герман на самом деле почти год, проведённый рядом с мастером Фу, родным дедом Тая, метался между желанием спрыгнуть со скалы и желанием начать жить заново. Старый мудрый человек, к счастью, прекрасно владеющий английским языком, не лез к нему в душу, а просто рассказывал истории из жизни, всегда странным образом соответствовавшие моменту. Он просто учил его искать и находить ответы на вопросы, мучающие его. Он заставлял его монотонно повторять одни и те же упражнения, которые не только укрепили его тело, но и помогли обрести душевное равновесие. Он подолгу медитировал, учился защищать себя и бродил, совершая долгие прогулки. Благодаря мастеру Фу и Таю, Герман сделал потрясающий репортаж с первоклассными фотографиями для первого номера журнала «Пилигрим».

Ещё через год случилось то, чего Герман не ожидал после всего того, что с ним случилось. Терпеливый Тай сумел излечить его от страха быть с кем-то, научил любить и понимать собственное тело, не стыдиться собственных желаний. Герман был удивлён, что плотские желание не умерли в нём навсегда, а были очень даже живы. Он думал, что никогда не захочет быть близким с мужчиной, но Тай убедительно показал, что это не так. В отличие от Глеба, ему Герман рассказал обо всём, что случилось. Исповедь была долгой, мучительной и грязной. Но Тай… он сумел сделать то, что не смог бы никто другой. Он пробился сквозь боль, страх, одиночество и подарил наслаждение. Прежде чем взять, он с радостью подарил себя и всю свою нежность и любовь, прекрасно зная, что ответить взаимностью Герман не сможет. Любовь многолика и иногда ценность её в том, чтобы стать лекарством для разбитой души. Герман всю жизнь будет благодарен Таю за то, что он такой, какой есть. Тёплый, живой, мудрый и любящий без всяких обещаний. Тай редкая драгоценность и Герман надеялся, что когда-нибудь он найдёт того, кто это оценит.

Все эти годы Герману не сиделось на месте. Он успел сделать неплохую карьеру фотографа. Оброс связями, друзьями и знакомыми по всему миру. У него в Париже состоялась первая персональная выставка, прошедшая с большим успехом. Их с Глебом журнал стал популярным изданием. И вот пришло время вернуться домой на долгое время, а не на несколько дней в год. Глеб давно настаивал. Этот упрямый человек рассказал Саше, кто на самом деле его отец и умный не по годам мальчик принял факт того, что папа у него не один. А Герман… Он долго избегал близкого знакомства с сыном. Он попросту боялся встречи с ним, и оказалось зря. Саша полюбил его так же, как и Глеба. Маленькие дети, живущие в любви и заботе, счастливы и готовы делиться этим счастьем со всеми. С момента приезда Герман попал в капкан к двум маленьким непоседам и с радостью сдался в плен. Каждый раз, когда он смотрел на Злату, так похожую на своего отца, его сердце сжималось от тоски и Герман готов был жизнь отдать, чтобы защитить от всех невзгод, что могли возникнуть когда-нибудь на их пути.

Прозвенел звонок с пункта охраны. Снизу сообщали, что к нему пожаловал некто Александр Гриневский. Герман секунду помолчал, а потом дал разрешение пропустить. Дело в том, что он сразу же облюбовал верхний этаж издательства под свои личные апартаменты. Старое здание ещё дореволюционной постройки очаровало его. Глеб, учтя все пожелания друга и получив солидную сумму, нашёл подходящего дизайнера. Теперь к услугам Германа была роскошная квартира-студия, в которую не попадёшь, минуя охрану издательства. Высокие потолки, большие окна, расположенные в два ряда, деревянный пол и стены из красного кирпича делали его жильё весьма экстравагантным, но и по-своему уютным. Герман любил простор и потому мебели был минимум, зато она была удобной и практичной. Тёмные однотонные шторы на окнах почти всегда были открыты, позволяя видеть панораму города. Яркие пятна ковров рядом с диванами и креслами разбавляли строгую мужскую палитру. Лишь на кухне глаз радовала деревянная мебель в светлых тёплых тонах, белый прозрачный тюль и несколько зелёных неприхотливых растений. Детям нравилась его жилище именно возможностью носиться по лестницам, прятаться от няни на балконах. Они просто обожали играть здесь в прятки, доводя няню и Глеба до инфаркта.

− Добрый день, Герман, − поздоровался Гриневский, как только хозяин открыл ему дверь.

− Здравствуйте, Александр. Простите, что не узнал вас в клубе.

− Пустое. Я тоже, признаться, узнал вас не сразу. — Гриневский немного смущённо и оттого ещё более обаятельно улыбнулся. — Может, давай на «ты»? У нас не такая огромная разница, чтобы вести себя как чопорным господам.

− Да, так будет удобнее, − Герман пропустил гостя в своё жилище и приглашающе махнул рукой, приглашая идти за собой. — Проходи!

− У тебя здесь просто потрясающе, − восхищённо произнёс Гриневский, рассматривая обстановку. — Столько света. Кто занимался дизайном?

− Одна парень из фирмы Стаховского. Алик Филатов. Нам приходилось общаться через скайп, но он прекрасно уловил мои желания и удачно воплотил всё, что мне хотелось.

− Стах умеет находить таланты, − улыбнулся Гриневский, припоминая симпатичного блондина.

− Стах? Напоминает названием старую легенду, или фильм какой-то. Откуда такое прозвище? Чай, кофе, что-нибудь ещё?

− Минералки, если можно?

− Всё можно, если осторожно, − шутливо произнёс Герман, и скрылся за большой полупрозрачной перегородкой. Он вернулся через пару минут с бутылкой минеральной воды и высоким стаканом. — Пожалуйста.

− Спасибо.

− Так что по поводу Стаха? — Герман зацепился за прозвище их общего знакомого как за безопасную тему, оттягивая неизбежный разговор про Альбину. Ведь, скорее всего, Гриневский появился в его квартире из-за неё.

− Во-первых, это часть фамилии, как сам понимаешь. Во-вторых, была у Андрея в юности такая страсть, как охота за понравившимися парнями. Он так азартно за ними гонялся, что мы прозвали его увлечение «Дикой охотой Стаха».

− Он до сих пор охотится? — Герман удобно устроился в кресле, приняв расслабленную позу и примерив безмятежно-заинтересованное выражение лица.

− Уже нет, − тихо рассмеялся Гриневский, заставляя Германа затаить дыхание и неотрывно следить за игрой эмоций на его лице. — Он попал в крепкие лапы личного Дракоши и теперь блаженствует в роли добропорядочного семьянина. Представляешь, он соблазнил стопроцентного натурала.

− Да он герой!

− За их противостоянием наблюдала вся Усадьба. Все сотрудники переживали, правда, непонятно за кого больше. Андрей и так всеобщий любимец, а Дракоша это нечто.

− Почему?

− А ты представь, что могло вырасти из парня, родившегося в семье потомственного венгерского циркача и дочери французского промышленника, которого к тому же воспитала знаменитая балерина и вдова дипломата.

− О Боже! Я хотел бы его увидеть, − не сдержался и рассмеялся Герман.

− Увидишь. Они с Андреем бывают в Усадьбе, правда, сейчас не так часто, как раньше. Стефану приходится мотаться между Парижем и Питером, Андрей иногда летает с ним. Кстати, он прямой начальник твоего знакомого Алана Кареля.

− И откуда такая осведомлённость о моих знакомых? — нахмурившись, спросил Герман.

− От Андрея. Он хочет устроить к вам на работу молодую женщину, с которой пылинки сдувает и бережёт как зеницу ока.

− У них шведская семья, что ли? — с недоумением воззрился на Гриневского Герман. Только любовных треугольников ему на работе не хватает.