Принцесса для психолога (СИ) - Матуш Татьяна - Страница 99

— Вот так и передай. На исходе третьего дня будет ему поединок. Что-нибудь еще?

Дед смотрел на него во все глаза.

— Госпожа Сейди слаба, — тихо проговорил он. — Неужели господин… пользуясь правом супруга…

— А у меня есть выбор?

Дед покачал головой.

— Не после того, как вы вошли к госпоже.

Перед глазами замелькали картины боя в темном коридоре под замком Бурь, а в ушах, помимо воли, зазвучал напористый голос Нари: "Никогда не нарывайся на поединок с ата, тебе его не выдержать…"

Принц был прав от и до. Шансов против Главы Ая у Руслана не было. Ни одного. Даже если тому правую руку к левой ноге привязать и вместо меча дать тупой столовый ножик.

— Ну и о чем ты тогда так долго раздумывал? — грубовато спросил Руслан. — Извини, это был риторический вопрос. Ты же знаешь, как правильно принимают вызов — и все такое? Действуй.

По гребню мы шли долго. Очень долго. И это было не так, чтобы легко. В полушаге справа тропа ныряла в крутой обрыв. Смотреть вниз вообще не тянуло, голова начинала кружиться, а под ложечкой противно посасывало.

Поэтому я старалась держаться левого края. Там тоже был обрыв, но — более пологий. Хотя — не один ли черт… или демон? Под ногами перекатывалась сыпучая порода и съехать вниз было проще, чем, как говорили здесь, эр потратить.

Каванараги просто потрясла меня своим коварством: раз пять казалось, что уже все — дошли. Но когда мы все же забирались на "вершину", оттуда вдруг открывалось, что настоящая вершина маячит далеко-далеко, и до нее еще пилить и пилить.

Эшери своей волей, не слушая возражений, отнял у меня мешок и повесил себе на грудь. Второй, размером побольше и потяжелее, висел у него за спиной. Я сначала возмущенно пыхтела вслух, потом про себя. Потом… часа через полтора, переосмыслила ситуацию и молча извинилась. А еще через три, когда мы доползли до огромных каменных ворот и гора вдруг устремилась вверх, с наклоном под сорок пять градусов, я подошла и извинилась вслух.

Кот неопределенно хмыкнул, легонько обнял меня одной рукой, на мгновение прижал к себе — и тут же отпустил.

Что это было — и гадать не стоило. Полное отпущение всех грехов "по-монтрезовски". Иди и… можешь грешить дальше, все равно прощу.

Парни распаковывали мешки, доставая кошки и ледорубы.

— Выходим на предвершинный участок, — деловито объявил Обжора, — двигаться будем в связках траверсом. Последние футы очень крутые. Маргарита, о чем мечтаешь?

Я крутила головой, пытаясь сообразить, что не так. Дошло до меня не сразу. Но потом понимание обрушилось лавиной: в воздухе появилась новая нота! Неприятная, тревожная. Отчего-то я опознала ее сразу — это был едва уловимый запах тлена.

— Шаари, — сказала я, — надо бы фильтры в нос.

Обжора обернулся.

— Ты осторожничаешь, или?..

— Или. Ветер дует, — я плюнула на палец, облизывать его, грязный, врача не заставишь и под страхом смерти, — с долины. Конечно, интересно, кто там недавно помер, но я бы не советовала выяснять. Вдруг не от старости.

— Я слетаю мухой? — подорвался Рой, — с фильтрами, в щитах…

Обжора ненадолго задумался. И — покачал головой:

— Если пахнет, значит, точно мертв. Помочь не сможем, опасности от него нет. Незачем время тратить. На обратном пути, если этой дорогой пойдем, может, посмотрим. Перчатки одеваем!

В устах добрейшего Шаари такой лютый прагматизм звучал странно и жутковато.

Коричневый ландшафт сменился белым и грязно-белым в пропорции один к трем. На первый взгляд подъем не казался очень сложным, но, ступив на склон, я немедленно сообразила, в чем подвох — земля сыпалась из под ног и в любой момент можно было съехать на несколько метров вниз. Поэтому и страховали друг друга веревкой.

— Ничего, — Эшери подмигнул мне и Рою, — залезем. Не на такое лазили. Здесь, по крайней мере, воздух есть.

Холод как-то быстро утратил актуальность, я — так вообще взмокла. Оскальзываясь, мы карабкались к вершине на четвереньках. Предполагалось, что мы пойдем в связках: я с Роем, а Эшери с Обжорой, и будем страховать друг друга по очереди, но на практике получилось иначе. Обжора и Рой разведывали безопасный путь, а Кот тащил в гору меня.

Я очень старалась не быть обузой. Но получалось плохо.

Пару раз гора вздрагивала и мы скользили вниз, цепляясь кошками… Это злило так, что даже страх отступал.

Я перемазалась, как черт. Казалось, что бесовы "кошки" совершенно не помогают. В какой-то момент я вспомнила о подарке Янека, вытащила его из кармана и вогнала в породу почти по рукоять, даже не успев задуматься, что могу сломать лезвие.

Оно, кстати, выдержало, а я опомнилась.

Вокруг царило космическое безмолвие. Внизу, очень далеко, в синем тумане, торчал пик, укутанный снегом.

В синем… тумане…

— Эшери, — позвала я, и подбородком указала вниз.

Монтрез сощурился и долго разглядывал долину, оставшуюся внизу и справа.

— Выходит, мы вовремя оттуда ушли, — сказал он, наконец. — И хорошо, что не сунулись выяснять, почему там трупами пахнет. Это… до нас не доползет? Горячий воздух ведь поднимается вверх.

— Он и поднимается, — буркнула я. — Видишь, пока мы на него пялились, поднялся так, что заметно невооруженным глазом.

— Ползет, как нанятый за золото, — подтвердил спустившийся к нам Рой.

— Что это, как думаешь? — голос Кота не изменился, но морщинки в уголках изумрудных глаз стали заметнее. Он пристально вглядывался вниз и был, явно, озадачен. Такого Монтрез еще не видел.

— Какой-нибудь фумарольный газ, — пожала плечами я, — Дойдет до нас — понюхаю, определю точно.

— Насколько это опасно?

— Внизу — точно опасно, он горячий бывает, до тысячи градусов. Здесь… не думаю. Мы намного выше, пока доползет — остынет и концентрацию потеряет. Но фильтры лучше не убирать. Просто на всякий случай.

— Да это понятно, — кивнул Эшери, — так что, ходу вверх?

— Я тебе покажу "ходу", — передразнил Обжора, — знаешь, скольких таких, торопливых, внизу в мешки складывают? Если находят…

— Понял, глупость сморозил, заткнулся, — легко согласился Кот. И вдруг зацепился взглядом за мой "трофей".

— Э-э, — протянул он, отчего-то весело, — Маргарита, а откуда у тебя такой любопытный… прибор?

— Прибор? — опешила я, — Нож обычный, даже не острый. Мне его один знакомый подарил. В Несбере.

— Знакомый, — со значением протянул Кот. — Имя у твоего знакомого было?

— Янек, — тихо отозвалась я, начиная соображать, что с подарком что-то не так. Когда Ясь отдавал его мне, это была юкка из светлого металла, похожего на легкую сталь. Сейчас нож казался намного темнее. И, пока мы смотрели на него, потемнел еще.

— Подарки Янека бывают разными, — задумчиво проговорил Эшери, — не бывают только обычными. И бесполезными они, тоже, как правило, не бывают. И он тебе ничего не сказал? Что ж, запишем это в загадки.

Пока мы разглядывали необычный нож, Обжора поедал глазами долину, которая совершенно спряталась в клубах неизвестного газа. Сейчас он был не синим, а, скорее, серым. Темно-серым внизу и светлым вверху. И закручивался вихрями и змейками.

— Отдохнули? — спросил Шаари, и, получив утвердительный кивок от меня, мотнул головой в сторону вершины. — Тогда вперед.

На вершине было очень холодно, но я почти забыла об этом, засмотревшись на небольшое лавовое озеро, рубином горевшее в сумерках кальдеры.

Кот стоял рядом. Взгляд его зеленых глаз, буквально, прикипел к "кастрюльке богов", где на наших глазах лава поднималась на поверхность, застывала. Потом, под давлением снизу, трескалась, сползала к краю — и внутренний жар плавил ее снова. Все это повторялось раз за разом: четко, без сбоев, в едином ритме — словно работал безупречный механизм.

— Это ведь микромодель нашей земной тверди, — вдруг сказал Эшери. — Она точно так же всплывает, застывает, трескается. Смещается в строго определенном направлении… Только медленнее в тысячи раз.