Выбери любимый жанр

Память, Скорбь и Тёрн - Уильямс Тэд - Страница 59


Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта:

59

Когда черноволосая девушка снова села, огонь трещал и плевался, как бы издеваясь над такой мокрой и нежной песней.

Саймон поспешил прочь от огня, в глазах его стояли слезы. Нежный женский голос пробудил в нем отчаянную тоску по дому: по шутливым голосам на кухне, по бесцеремонной доброте горничных, по мягкой постели, рву, по залитым солнцем комнатам Моргенса и даже — с досадой подумал он, — по суровому присутствию Рейчел Дракона.

Приглушенные голоса и смех наполнили густую весеннюю темноту за его спиной, как шелест мягких крыльев.

Перед старой церковью было теперь около двух десятков людей. Большинство собиралось группами по три-четыре человека и отправлялись, похоже, к «Рыбаку и дракону». Над дверями трактира горел фонарь, расчерчивая бездельников на крыльце желтыми полосками. Когда Саймон, все еще вытирая глаза, подошел поближе, соблазнительные запахи жареного мяса и коричневого эля захлестнули его океанскими волнами. Он шел медленно в нескольких шагах от последней труппки и размышлял, стоит ли ему сразу попросить работы, или подождать в дружелюбном тепле, пока у трактирщика найдется время выслушать его и убедиться, что он парень, со всех точек зрения достойный доверия. Его пугала сама мысль, что можно попросить незнакомца о приюте, но что же делать? Ночевать в лесу, как дикому зверю?

Протискиваясь между пьяными фермерами, обсуждавшими достоинства поздней стрижки овец, он чуть не споткнулся о темную фигуру, прислонившуюся к стене под раскачивающейся вывеской. Человек поднял круглое розовое лицо с маленькими темными глазами, чтобы посмотреть на него. Саймон пробормотал извинения и уже собирался идти дальше, но тут вспомнил.

— Я знаю вас! — сказал он; темные глаза его собеседника расширились, словно в тревоге. — Вы монах, которого я встретил на Центральном ряду! Брат… брат Кадрах?

Кадрах, у которого только что был такой вид, словно он хочет быстро уползти в траву, притом на четвереньках, сузил глаза, чтобы, в свою очередь рассмотреть Саймона.

— Разве вы не помните меня? — спросил Саймон возбужденно. Вид знакомого лица кружил голову как вино. — Меня зовут Саймон. — Несколько фермеров обернулись, чтобы взглянуть затуманенными глазами без всякого интереса, и Саймон почувствовал мгновенный укол страха, вспомнив, что он беглец. — Меня зовут Саймон, — повторил он гораздо тише.

Узнавание и еще какое-то чувство скользнуло по лицу Кадраха.

— Саймон! А, конечно, мальчик! Что привело тебя из великого Эрчестера в унылый маленький Флетт? — Кадрах поднялся на ноги, опираясь на длинную палку, стоявшую подле него. — Ну?

Саймон был в замешательстве.

Да, что ты тут делаешь, ты, идиот, что тебе надо было затевать бессмысленные беседы с почти незнакомым человеком. Думай, дурак. Моргенс пытался вдолбить тебе, что это не игрушки!

— Я был с поручением… для одного человека, в замке…

— И ты решил взять немного оставшихся у тебя денег и остановиться в известном «Драконе и рыбаке», — монах сделал кислое лицо, — и закусить здесь слегка, — продолжал он. Прежде чем Саймон успел поправить его или решить, хочет ли он этого, монах сказал:

— Что ты должен сделать, так это поужинать со мной и позволить мне оплатить твой счет — нет, нет, парень, я настаиваю. Это только справедливо. Ты ведь так помог мне! — Саймон не успел произнести ни звука, а брат Кадрах уже схватил его за руки и втащил в трактир.

Несколько голов повернулись, когда они вошли, но ничьи глаза не задержались на тощем рыжем юнце. По обеим сторонам длинной комнаты с низким потолком стояли столы и скамьи, такие изрезанные и залитые вином, что, казалось, они не разваливались только благодаря салу и подливке, которыми они тоже были щедро вымазаны. В широком каменном очаге у двери гудело пламя.

Закопченный, взмокший крестьянский парень поворачивал на вертеле кусок говядины и морщился, когда пламя шипело от капающего сала. Все это внезапно показалось Саймону раем — по виду и по запаху.

Кадрах подвел его к столу у задней стены. Поверхность стола была такой неровной и рассохшейся, что Саймону больно было поставить на него свои ободранные локти. Монах сел напротив, прислонившись к стене, и вытянул ноги на всю длину скамьи. Вместо сандалий, которые запомнил Саймон, на монахе были теперь старые сапоги, совсем прохудившиеся от долгого употребления и ходьбы по мокрым дурным дорогам.

— Хозяин! Где ты, достойный трактирщик? — позвал Кадрах. Пара местных обывателей с насупленными бровями и одинаково небритыми подбородками — Саймон мог бы поклясться, что они близнецы, — посмотрели на монаха с раздражением, застывшим в каждой клеточке их грубых лиц. После недолгого ожидания появился и хозяин — бочкообразный бородатый человек с глубоким шрамом поперек носа и верхней губы.

— А, вот и вы, — сказал Кадрах. — Благословляю тебя, сын мой, и принеси нам по кружке твоего лучшего эля. Потом, будь любезен, отрежь нам немного от этого жаркого, да еще хлеб, чтобы макать в подливу. Спасибо, сын мой.

Хозяин поморщился на слова Кадраха, но вежливо кивнул головой и ушел.

Саймон слышал, как он проворчал, уходя: «Эрнистирийское дерьмо».

Вскоре появился эль, за ним мясо, потом еще эль… Сначала Саймон ел, как умирающая от голода собака, но утолив первый мучительный голод и оглядев помещение, чтобы убедиться, что никто не обращает на них излишнего внимания, он начал есть медленнее и прислушиваться к извилистым речам брата Кадраха.

Эрнистириец действительно был замечательным рассказчиком, несмотря на акцент, из-за которого его иногда трудно было понимать. Саймон был в полном восторге от истории об арфисте Итинеге и его долгой, долгой ночи, хотя уж никак не ожидал услышать нечто подобное от человека в сутане. Он так хохотал над приключениями Красного Хатрейхина и женшины-ситхи Финаджу, что залил элем свою и без того испачканную рубаху.

Они засиделись допоздна; трактир был уже только наполовину полон, когда бородатый трактирщик наполнил их кружки элем в четвертый раз. Кадрах, бурно жестикулируя, рассказывал Саймону о сражении, которому он некогда был свидетелем в доках Анзис Пелиппе в Пирдруине. Два монаха, объяснял он, дубасили друг друга почти до полного беспамятства в ходе спора о том, освободил ли Господь Узирис чудесным образом человека от свиного заклятия на острове Гренамман. Как раз на самом интересном месте — брат Кадрах с таким энтузиазмом размахивал руками, описывая события, что Саймон начал опасаться, как бы он не свалился со скамьи, — трактирщик с грохотом поставил кружку зля в центр стола.

Кадрах, оборванный на полуслове, поднял глаза.

— Да, мой добрый сир? — спросил он, поднимая широкие брови. — И чем мы можем вам помочь?

Трактирщик стоял, скрестив руки, с выражением мрачной подозрительности на лице.

— До сих пор я отпускал вам в кредит, потому что вы человек веры, отец, — сказал он, — но мне пора закрываться.

— И это все, что тревожит тебя? — улыбка пробежала по толстому лицу Кадраха. — Мы сейчас же рассчитаемся с тобой, добрый человек. Как тебя зовут?

— Фреавару.

— Хорошо, не беспокойся тогда, добрый человек Фреавару. Дай нам с парнишкой эти кружки прикончить, и мы отпустим тебя к твоему сну.

Фреавару кивнул себе в бороду, более или менее удовлетворенный, и удалился разбираться с парнем, вертевшим мясо.

Кадрах долгим и шумным глотком осушил кружку и повернул улыбающееся лицо к Саймону.

— Допивай, парень. Не будем заставлять ждать этого человека. Я ведь принадлежу к ордену гранисканцев и сочувствую ему. Среди всего прочего Святой Гранис является покровителем трактирщиков и пьяниц. Вполне естественное сочетание?

Саймон хихикнул и допил зль, но когда он поставил кружку на стол, что-то всплыло у него в памяти. Разве Кадрах не говорил ему в Эрчестере, что он принадлежит к какому-то другому ордену? Что-то на букву «В»… В… Вилдериван?

Монах начал рыться в складках рясы с выражением величайшей сосредоточенности на лице, так что Саймон не задал вопроса. Тут Кадрах вытащил на свет кожаный кошелек и бросил его на стол. Кошелек не издал ни звука — ни звона, ни звяканья. Блестящий лоб Кадраха озабоченно сморщился, он поднес кошелек к уху и медленно встряхнул его. Тишина. Саймон, пораженный, молча смотрел на него.

59
Мир литературы

Жанры

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело