Опричник (СИ) - Демченко Антон - Страница 27

Старший урядник, выслуживший ценз, он поступил в училище Мясищева по так называемой казачьей льготе. В числе отстающих не числился, к учёбе относился обстоятельно, без юношеского шапкозакидательства. Во время службы на границе показал себя толковым командиром, его десяток числился в лучших на заставе. Такой себя в обиду не даст, тем более, напрочь гражданским технарям с боярского завода.

Вообще, есть у меня определённое подозрение, что, взяв на контракт Рябова, я перебежал дорогу некоему хитрому армейскому вербовщику. Ничем иным объяснить тот факт, что казачий урядник, отслуживший пять лет на не самой спокойной границе нашего государства, провалил экзамен по ВОЕННОЙ подготовке в техническом ГРАЖДАНСКОМ училище, и тем самым лишился гарантированного трудового договора с государевым заводом, я не могу. А что, вполне жизнеспособная версия. «Казачья» льгота не означает, что само обучение становится бесплатным, вовсе нет. Но гарантирует работу на любом государственном предприятии соответствующего профиля, по окончании учёбы. А вот если договор оказывается расторгнут по причине неуспеваемости студента в какой-то из специально оговоренных дисциплин, то льгота аннулируется, и уже отслуживший своё, казак, если не успеет расплатиться с образовавшимся долгом, рискует оказаться на контракте в армии. Вот и думается мне, что без «участия» какого-то армейского вербовщика, учёба Рябова в училище не обошлась. А что? Толковый урядник, читай, сержант с боевым опытом и хорошим техническим багажом… лакомый кусочек для армейцев.

И ведь не сказать, что тот гипотетический вербовщик действовал во вред Евгению. Для некоторых, такая служба — не самая плохая перспектива, на самом деле. Многие выслужившие ценз и отучившиеся «на гражданке», казачки с удовольствием заключают армейский контракт, особенно, если происходят из семей «лишенцев», ведь для них это шанс вернуться в отвергнувшее их общество. Но Рябов к этой категории не относится. Он-то из реестровых, «природных» казаков, и выслуживаться в армии, смывая несуществующие грехи предков, ему ни к чему. Да и родня такого выверта не оценит. У казаков, вообще, к армии своеобразное отношение… и судя по тому, что я слышал от самого Рябова, от мира к миру оно не особо-то и меняется.

— Тогда, я свяжусь с Роговым? — в очередной раз прервала мои размышления Ольга.

— Да, конечно, — кивнул я в ответ. — Пусть готовит перевод Евгения в Москву. Проезд за наш счёт, но пусть даже не думает гонять «Борея» ради одного пассажира. Билета на поезд Рябову за глаза хватит. И чтоб через три дня он был здесь. Такой срок тебя устроит?

— Более чем, — улыбнулась Оля. Ну да, тяга Георгия к штурвалу аэродина, на Апецке уже давно стала притчей во языцех. — Это всё?

— Неа, — ехидно ухмыльнулся я. — Для тебя тоже есть задание. Найди для нашего мастера жильё. Недорогое, и недалеко от ателье. Срок тот же.

— А… — опешила Ольга.

— Ну, а ты как думала? — развёл я руками. — По контракту мы обязаны обеспечивать технический персонал проживанием…

— И питанием, — невеста нахохлилась, но тут же всполошилась. — Мне что, ещё и кухарку ему искать? Или, может, сразу жену?!

— Деньгами возместим, — успокоил я Олю, а когда та открыла рот, чтобы что-то сказать, тут же её перебил. — А вот с жильём так не выйдет. Тебе нужно, чтобы парень больше был озабочен поиском ночлега, чем работой? Вот и я думаю, что не нужно. Поэтому, поиск подходящего жилья не отменяется.

— А может, на первое время снимем ему номер в гостинице? — вздохнула Ольга. — А там, выделим деньги на аренду квартиры, и пусть сам ищет подходящую?

— За те же деньги, не возражаю. — фыркнул я. Невеста скисла.

Я смотрел на Гдовицкого, тот в ответ, так же буравил меня взглядом. В комнате, отведённой под кабинет начальника СБ «Гремлинов» царила абсолютная тишина. Тяжёлая, гнетущая. Впрочем, с теми новостями, что только что сообщил мне Самурай, иной она и не могла быть.

— Повторите, Владимир Александрович, — попросил я, справившись с накатившим гневом и взяв, наконец, взбесившийся Эфир под контроль. Ледяная изморозь, образовавшаяся под моими ладонями, лежавшими на подлокотниках кресла, начала незаметно истаивать, и собеседник шумно вздохнул, словно с него сняли тяжёлый груз. Перестарался.

— Они ушли. Владелец сообщил, что интересующие нас люди съехали из его гостиницы, за пару часов до нашего визита, — произнёс Гдовицкой. — Съехали неожиданно, но без явной спешки. Утром отказались от дальнейшего съёма номеров, после чего собрали вещи, погрузились в поджидавший их у подъезда старый вездеход, и свалили за реку. Машину я «пробил». Трофейная, была угнана сегодня ночью с торговой стоянки у одного из складов. Дорожники обещали сообщить, если она засветится где-то в Рахове или его округе, но, учитывая, что за последние девять часов никакой информации от них не поступило, можно предположить, что…

— Машина давно валяется где-нибудь в кустах, и ни водителя, ни пассажиров рядом с ней точно нет, — недовольно пробурчал я и хлопнул рукой по жалобно треснувшему подлокотнику кресла. — Чёрт, надо было выбираться на Апецку сразу, как только получил сообщение от Ведьмы!

— И что бы это изменило? — невозмутимо приподнял одну бровь мой собеседник. — У тебя так много свободного времени, чтобы тратить его на слежку за какими-то отбросами?

— Отбросы или нет, но мне хватило бы один раз пройтись мимо любого из них, чтобы срисовать эфирный след. А там… открыл бы «окно» и взял языка тёпленьким, — вздохнул я.

— Где бы они не находились? — прищурился Гдовицкой.

— В пределах дальности действия «окна», — вынужден был признать я. — Но чтобы выбраться за этот предел, им пришлось бы пилить часов пять-шесть, как минимум. А учитывая, что мы в горах, пожалуй, и все десять. Так что…

— Кирилл, — со вздохом перебил меня Владимир Александрович. — Не ерунди! Ты прекрасно понимаешь, что даже окажись здесь вовремя, никакой эфирный след с наших интересантов брать не стал бы. Так к чему все эти «если бы» да «кабы»?

— Почему? — нахмурился я.

— Потому что ты, как это ни удивительно для столь юного возраста, обладаешь одним из основных качеств толкового руководителя: ты умеешь возлагать обязанности на подчинённых, а не стремишься сделать их работу самостоятельно. Наблюдение за этими людьми — моя ответственность, и ты не стал бы вмешиваться в мою работу без необходимости. А раз так, то…

— Где бы я ни был, в Москве или на базе, всё прошло бы по тому же сценарию, — вынужденно кивнул я. Вот уж не думал, что заслужу такую странную похвалу, но, если подумать… придётся признать правоту Гдовицкого. Я бы и в самом деле не стал лезть в его епархию, без соответствующей просьбы со стороны самого Владимира Александровича. А поводов для такой просьбы ситуация не давала.

М-да, комплимент, конечно, приятен, особенно потому как в чём-то правдив, что не может не греть моё самолюбие, но легче от этого не становится. Факт есть факт: по окрестностям Рахова и вокруг Апецки кружат какие-то мутные личности с неизвестными, но очевидно, не самыми радужными целями в отношении «Гремлинов», а мы не знаем о них ровным счётом ничего… кроме общего количества и примерного описания физиономий гостей, под которое можно подвести половину наёмников приграничья… и девяносто процентов искателей приключений СБТ. Да и то, далеко не факт, что известное нам количество лиц, интересующихся отрядом, соответствует реальному положению дел. Кто знает, сколько их набилось в город на самом деле? Невесёлый расклад, в общем.

— Но хоть какая-то зацепка есть? — спросил я Гдовицкого, кое-как смирившись с ситуацией.

— Пока нет, — покачал головой Самурай, и, словно нехотя, договорил: — Я привлёк Рогова, сейчас он ломает фиксирующую сеть гостиницы… может быть, там что-то найдём.

— Например? — поинтересовался я.