Лучший фильм 1977 года (СИ) - Арх Максим - Страница 28

– Нет! Конечно же, нет! Что ты, – словно испугавшись, быстро сказал папа́. – Просто это так неожиданно. Нужно же, наверное, подготовится. Да и вообще, что ты ждёшь от нас? Неплохо было бы с тобой переговорить более предметно.

– Да собственно ничего сложного я от вас и ваших людей не жду, ибо ничего сверхсложного в съёмках просто не будет. Вы будете дирижировать в полутьме оркестром, стоя спиной к зрителям, перед большим белым экраном с другой стороны, который будет освещён прожекторами. Вот собственно и весь сюжет. Вам даже особо играть не надо будет. Достаточно будет имитировать игру на музыкальных инструментах.

– Саша, но нужно же, чтобы движения музыкантов, то есть изображение в фильме всё же совпадало с музыкой. Ведь так? – логично заметил он.

– Вы абсолютно правы, поэтому перед началом съёмок я раздам музыкантам ноты с композицией. Музыка там абсолютно не сложная. За пять минут, наверняка, выучат. Там и надо-то заснять всего пару минут с разных ракурсов.

– И сколько же продлится съёмка? – поинтересовался дирижёр. – Это я к тому, что нужно понять, к чему нам готовиться? У всех же семьи, а это будет вечер. Неурочное время после трудового дня. Насколько я понимаю, снимать мы будем всю ночь?

– Что Вы, Аркадий Львович. Я думаю часа на подготовку и час на съёмку будет более чем достаточно. Так, что принимающие участие в съёмках музыканты максимум в десять часов вечера будут уже свободны и смогут разъехаться по домам.

– Замечательно, – произнёс папа́ довольно улыбнувшись.

Поговорили ещё пару минут, и он извинившись поехал к себе на работу, я же с худруком пошли догонять нашу джаз-банду.

Пройдя через проходную, двинулись в сторону входа в корпус, где находилась звукозаписывающая студия. По дороге поинтересовался у Якова Моисеевича, чем его грузили вчера ответственные товарищи? Оказалась, что ничем особенным, но кое-чем всё же загрузили. Оказалось, что всем членам ансамбля нужно предоставить справки и характеристики с мест работы, а также взять выписки из домовых книг, военкоматов и милиции. Зачем это всё нужно, они, естественно, не рассказали, но намекнули, что наша группа будет представлять Советский Союз за границей, и поэтому в категорической форме потребовали усилить бдительность и дисциплину. Художественный руководитель взял всё на карандаш и сегодня, по окончании записи, собирался, в обязательном порядке, провести воспитательную и объяснительную работу по этой теме среди юных талантов. Я согласился с нашим руководителем и пообещал со своей стороны помочь ему в нелёгком деле – усиления бдительности.

Придя в студию, увидел расходящихся по «своим» комнатам ребят, которые сегодня должны были изучать материал более плотно, обговаривая сложные моменты со своими учителями-наставниками из оркестра. В это же время Сева с пианистом уединившись в студии №2 стали записывать, согласно моим нотам, аранжировку к всему материалу.

Я же, перед тем как заморачиваться с женскими голосами, решил, не пропускать женщин вперёд, а записать мужские партии, то есть спеть сам.

– Готов, – сказал я в микрофон, надев на голову наушники и глядя через оргстекло на звукорежиссёра.

– Пишем, – коротко произнёс тот и включил фонограмму.

В наушниках зазвучала музыка.

Долгожданная запись началась...

https://www.youtube.com/watch?v=iy4mXZN1Zzk - Robbie Williams - Feel

Первая песня была красивая, интересная и абсолютно несложная в исполнении, поэтому с ней я намеревался разделаться с первого же дубля.

И вот наконец последний такт вступления и...

…И я начал петь, сразу же поняв, что не попадаю.

Всё время пока пел куплет показывал удивлённому звукорежиссёру, что запись выключать не надо. Я надеялся, что сейчас распоюсь и дальше всё пойдёт как по маслу, а уже затем мы просто перепишем вокал только первого куплета, оставив весь остальной материал. Однако и в припеве я пел мягко говоря отвратительно. Когда же я начал косарезить, не попадая ни в ноты, ни в такт, во втором куплете, сразу же налажав по полной программе, то прервался и подняв руки вверх крестом сказал: – Стоп машина! Давай заново.

И вновь проиграло начало песни и вновь я стал лажать там, где казалось, что облажаться было невозможно. В припеве я опять допустил всё те же глупые ошибки, что и при предыдущей записи, поэтому не дожидаясь второго куплета запись вновь остановил и сразу же без пауз потребовал начать делать ещё один дубль.

Третий раз получился таким же провальным, как и четвёртый, и пятый… и десятый. В конце концов эта песня меня просто за#@#@ и наорав на звукача попросил сжечь катушку с этой хренью, а мне поставить для записи новую композицию.

Однако дело с новой композицией также не пошло. Я пел, я лажал, я бесился, пытаясь всё исправить и из-за нервов лажал ещё больше, опускаясь в своих глазах и в глазах звукача всё глубже и глубже на дно.

Попробовали с третьей песней. Та же фигня. С четвёртой – тот же результат, впрочем, как и со всеми последующими кривыми отвратительными композициями ,которые были абсолютно чужды моему возвышенному голосу. Во же ж б***!!! Хнык-хнык-хнык…

Я сидел в режиссёрской, обхватив голову руками и смотря в пол, прослушивал одним ухом записанный мной бред, что сейчас доносился из динамиков магнитофона, а другим ухом тот бред, который мне втирали со всех сторон собравшиеся вокруг музыканты, которые, чтобы помочь вокалисту бросили свои обязанности и причапали в каморку.

Что они только не предлагали: и попить горячего кофе, и горячего чая, и выпить пару сырых куриных яиц, и растереть горло жиром, и пойти погулять на воздухе и тому подобную фигню. Худрук, видя, что запись летит в тартарары предложил вариант, в котором песни мог бы спеть другой певец и, ссылаясь на то, что этот проект уже получается Союзного масштаба, он предлагал, включив связи в министерстве культуры пригласить на роль певца самого Муслима Магамаева. Он говорил настолько логично, что я решил, что хрен с ней с карьерой певца! Буду просто писать хорошие песни и играть на светомузыке. Не губить же перспективный проект из-за своих амбиций.

Было очень обидно то, что всем ребятам я уже наобещал успех и славу, известность и интересную жизнь, а сам взял и облажался на ровном месте.

«Так, что нефиг, Саша, мозги канифолить. Пусть поёт Магомаев. А мне сейчас нужно хотя бы попробовать разрулить ситуацию с певицами – Юлей и Катей. Вот же буде п#@#@, если я и сними ничего не смогу добиться и их песни тоже кому-нибудь отдадут», – сказал я себе, поднялся с кресла, затем поднял руку и, подождав, когда установится тишина, произнёс:

– Ребята. Вы видите, что петь у меня не получается. Поэтому я, чтобы не подводить коллектив отхожу с дороги и уступаю место более достойному, кого выберет наше руководство. Товарищ Мячиков сказал, что подъедет днём вот тогда-то мы с ним и поговорим. Сейчас же прошу вас всех пройти на свои рабочие места и продолжать изучать материал. Несмотря ни на что: матч состоится в любую погоду.

Народ опустил головы и расстроенно разошёлся по своим комнатам, а ко мне приковылял закадычный друг Савелий.

– Как у тебя дела? Все партии клавиш записали? Проблемы есть? – поинтересовался у него я.

– Нет. Всё нормально. Там осталось совсем мало. Через час, максимум два, всё допишем, потом посмотришь и добавим, что надо. Но я не из-за этого к тебе подошёл. Просто у меня есть идея, как сделать так, чтобы ты смог нормально спеть.

– Сева, если ты про сырые куриные яйца и про растирания разными мазями, то мне уже такое предлагали. Моисеич вообще про какую-то настойку всё твердил, которую, по его словам, пьют все оперные певцы и которая, по его же словам: просто творит чудеса. Говорит, что бывает она разных видов, в том числе и алкогольная.

– Вот и я предлагаю тебе тоже употребить алкоголь, но без настойки, – произнёс тот и, глядя на удивлённо смотрящего меня, пояснил: – Ты же сам когда-то говорил, что по трезвому петь не можешь. Так зачем поёшь?