Под защитой твоей нежности (СИ) - Гусейнова Ольга - Страница 20

— Как Фабиус свою Кэсс? — сипло спросила я. — И тысячу лет спустя?

Жак поморщился, наклонился и потерся виском о мой, будто хотел еще сильнее пометить своим запахом. А потом жестко ответил:

— Он больной ублюдок, был таким и остался! Но в одном ты права: я и через тысячу лет буду любить тебя, как никого другого.

Любить… он говорил об этом вчера и сегодня. Слово резало слух, ошеломляло и пугало одновременно. И вот как спросить: действительно ли Жак так быстро меня полюбил? Как понять: то ли это чувство, которое медленно разгорается во мне, еще неуверенно и робко, но такое ласковое, греющее душу или наоборот кидающее в холод, если Жак хмурится?

Дальше уже, кажется, привычно уютную тишину нашего уединения нарушил звонок. Жак поцеловал меня и, не заморачиваясь с одеждой, вышел из спальни за телефоном. Вернулся через минуту взбудораженный, с полыхающими торжествующей тьмой глазами, напряженный, будто зверь перед прыжком. Я испуганно села, подтянув колени к груди вместе с покрывалом. Волосы упали на лицо, рассыпались по плечам, словно спрятали меня. Жак окинул меня еще более «зверским», голодным взглядом и скользнул на кровать. Забрал из моих рук покрывало и, взяв за запястья, пересадил к себе на колени, обнаженную и беззащитную. Обнял крепко и сообщил:

— Два часа назад Фабиус с группой наемников напал на Тьерри и Милану в горах, — ужаснувшись, я вздрогнула, хорошо, что Жак сразу успокоил, — они живы, с ними все в порядке. Главное — наш мессир Морруа лично убил Фабиуса де Лавернье, обезглавил, наконец-то закончил тысячелетнюю охоту на этого мерзавца. Больше тебе ничего не угрожает, родная.

— Неужели это правда? — новость была настолько ошеломляющей, что я даже не знала, как на нее реагировать. Трясла головой как будто сбрасывала наваждение и сжимала спину Жака, чтобы вернуть себе ощущение реальности.

— Абсолютная, — с мрачным удовлетворением ответил Жак. — Нас ждут дома, лапушка. Летим?

События раскручивались стремительно, а я к ним совершенно не готова. Грелась в объятиях сильного мужчины — моей поддержки и опоры — пока наконец не отважилась заглянуть в его полночные глаза и неуверенно кивнуть.

Мой Волк набрал кого-то на телефоне и коротко приказал:

— Подготовьте самолет, мы летим домой.

Я впервые в жизни собирала чемоданы, при этом получая удовольствие от такого, в сущности, обычного, житейского занятия. Бережно укладывала аккуратными стопками красивую новую одежду — словно свои богатства собирала. После душа надела удобный для долгого перелета наряд и плотно поела. Жак четко следил за моим питанием, прямо как наседка опекал.

В прихожей я несколько секунд радовалась своему отражению: привлекательная, стильная, молодая женщина с копной густых, черных, вьющихся крупными блестящими кольцами волос до талии. Золотисто-карие глаза горят в предвкушении путешествия и новых впечатлений; идеально чистая кожа с ровным загаром. Полные, чувственные губы сжаты в неуверенности: улыбнуться или нет? Белая свободная туника и легкие прямые брючки подчеркивают мою очень женственную фигуру с высокой полной грудью, тонкой талией и изящным изгибом бедер. Мягкие, удобные босоножки завершают образ, скажем, симпатичной путешественницы, наконец-то переставшей выглядеть больной, беззащитной и уязвимой до крайности. Пожалуй, лучше и правильнее будет сказать, трогательной девушки.

В аэропорту я бывала не раз, хоть и давно. Вот и сейчас наш кортеж из нескольких черных солидных автомобилей подкатил прямо к трапу бизнес-джета, а дальше я, вцепившись в руку Жака, на подгибающихся, дрожащих ногах пыталась отойти от машины. Вокруг спокойно ждали нас сразу несколько огромных веров, от вида которых меня бросило в дрожь. Секунда-другая — и Жак ловко поднял меня на руки, прижал к себе и, что-то ласково нашептывая на ухо, взбежал по короткому трапу на борт. Пока взлетали, я дышала через раз, настолько густой и сильный запах альфа-самцов висел в салоне. Несмотря на то, что Жак держал меня за руку и представлял своих спутников, которые вели себя вполне прилично, даже скромно отводили глаза, я с трудом контролировала себя от страха.

Ощущая мое состояние, Жак нервничал и хмурился, не на меня, что удивительно, а на своих веров. Затем и вовсе начал злобно порыкивать, когда кто-то из них начинал переговариваться или ворчать. Опустив глаза на свой напряженно сжатый кулак, я на любые попытки Жака обратиться ко мне, лишь кивала или отрицательно качала головой. Страшно было, до ужаса. Наконец Жак не выдержал и сначала пересадил меня к себе на колени, отчего я невольно облегченно всхлипнула, а через час и вовсе унес в соседнее помещение — спальню с кроватью и диваном. Сам разул меня, скинул свои мокасины и, растянувшись рядом на кровати, обнял и предложил:

— Поспи, лапушка, так время быстрее пролетит. Не заметишь, как мы пересечем океан и будем дома.

— Прости, мне так стыдно, я…

— Тш-ш, любимая. Это наша с Тьерри вина, мы слишком долго искали Фабиуса, — хриплый голос Жака звучал покаянно, искренне, он не преувеличивал, не пытался отвлечь меня от самобичевания, а говорил о том, что терзало его.

— Зато ты нашел меня! — шепнула я, повернулась к нему и решилась коснуться кончиками пальцев его лица.

Затем, ощутив его горячее дыхание, обвела глаза и скулы, погладила немного колючий подбородок, тонкие губы. Мои чувства разгорались все сильнее, как костер, куда бросали сухие поленья. Так тепло в груди стало, не передать словами.

— Но как же поздно, Мариза, слишком много горя тебе пришлось пережить из-за моего промедления.

Я прижалась щекой к мужской ладони и, не отрывая взгляда от его, темного и тяжелого, поделилась:

— Меня назвали в честь бабушек, Марии и Луизы, соединили части их имен. Так вот, обе верили, что у каждого своя судьба. И ее не изменить. Мама говорила, что перед моим рождением Луизе приснился страшный сон, она увидела, что будет девочка-волчица и что-то ее сильно напугало в этом сне. Тогда они с Марией, второй моей бабушкой, буквально вынудили шамана стаи провести обряд защиты будущего младенца. Знаешь, мне кажется, тот обряд имел силу, ведь из всей стаи выжить удалось лишь мне, хотя надеюсь, что спасся кто-нибудь еще. Я часто бывала на краю гибели и все-таки выживала…

Жак сжал меня в объятиях, настолько сильные эмоции им овладели. Потом, когда чуть-чуть справился, хрипло поделился:

— На землях Морруа есть древнейший алтарь, капище, скрытое от всех. Тьерри говорил, там еще во времена его детства проводили обряды старые шаманы. Возносили молитвы Луне, общались с духами предков, молили о встрече с истинной. Так вот, я обещаю, придет время, мы сходим туда и вместе поблагодарим духов твоей семьи за тебя.

— И выживших начнем искать? — сипло от волнения напомнила я.

Жак улыбнулся с нежностью:

— Я уже начал, любимая. Поисковая группа работает, как будет что-то известно, нам доложат.

От счастья даже дыхание перехватило, я хватала ртом воздух и задыхалась от восторга. Вцепилась в рубашку на груди Жака и радостно смотрела на него, не в состоянии выразить всю глубину своих чувств и благодарности. Сил хватило только пискнуть сквозь слезы: