Птицеферма (СИ) - Солодкова Татьяна Владимировна - Страница 1

Из переписки.

Эмбер: Привет. Спишь?

Ник: Сплю (смайлик, упавший на спину и раскинувший руки в стороны, высунув язык набок).

Эмбер: Очень смешно.

Ник: Смешно.

Ник: Но ты права, не очень.

Ник: Ты как?

Ник: Эй, Янтарная.

Ник: Прием.

Ник: Предупреждаю, я сейчас запаникую и начну тебе звонить.

Ник: Я нервный, ты в курсе.

Ник: Янтарная, считаю до пяти, а если ты не отвечаешь, то звоню и бужу твою соседку.

Ник: Пяяяяяяять…

Ник: 4…

Ник: 3…

Эмбер: Ты сдурел? Я попить отходила.

Ник: О, жива! (смайлики — танцующие мартышки).

Эмбер: Балбес (смайл, крутящий пальцем у виска).

Ник: Так чего будила?

Эмбер: А ты правда спал?

Ник: Вопрос к делу не относится. Я тебя слушаю.

Эмбер: Ничего такого.

Ник: С ума с вами, женщинами, сойдешь (смайлик, стреляющий себе в голову).

Ник: Волнуешься?

Эмбер: Немного.

Ник: Ага, и поэтому ты будишь меня среди ночи, чтобы поболтать (смайлик с табличкой «Не верю!»).

Эмбер: Ты не спал!

Ник: Просто у меня чуткий сон.

Эмбер: Зануда.

Ник: Каюсь.

Ник: Виновен.

Ник: Так что ты хотела?

Ник: Серьезно.

Эмбер: Волнуюсь.

Ник: Без паники. Все подготовлено и проверено миллион раз.

Эмбер: А кто вчера устроил Старику скандал и доказывал, что это должен быть он, а не я?

Ник: Я просто тебе позавидовал.

Эмбер: Или испугался.

Ник: Ну точно — что вся слава пройдет мимо меня.

Эмбер: Спасибо.

Ник: За что?

Ник: Я ещё вроде как ничего не сделал.

Эмбер: Подбодрил.

Ник: Всегда готов.

Эмбер: Спокойной ночи.

Ник: Погоди.

Эмбер: Я тут. Джилл храпит. Вряд ли я сумею сегодня заснуть.

Ник: Из-за Джилл. Ну-ну.

Ник: Слушай.

Эмбер: Вся во внимании.

Ник: Я уже серьезно.

Эмбер: Дааа?

Ник: Да.

Ник: Я лично проверял все отчеты. Разговаривал с «нашим» человеком ТАМ.

Ник: Все на мази, нужные люди получили обговоренные суммы и даже чуть больше.

Ник: Ты получишь дозу препарата втрое меньше обычного.

Ник: Вспомнишь все через несколько дней.

Ник: Тот мамой клянется, что осечек не будет.

Эмбер: Ник.

Ник: Что?

Эмбер: Я тоже читала отчеты, плюс Старик провел инструктаж. Все будет.

Ник: Тогда ложись спать.

Эмбер: Только если ты заберешь от меня Джилл.

Ник: Нет уж.

Ник: Она не в моем вкусе.

Ник: А ты, если хочешь, приезжай.

Эмбер: Мы это уже проходили. Отстань. Шутка устарела.

Ник: Никогда не поздно попытать удачу.

Эмбер: Ты в пролете.

Ник: Я в курсе.

Ник: Так что иди спать.

Эмбер: Уговорил. Ухожу.

Ник: До завтра.

Эмбер: Завтра мы уже не пересечемся. Я вылетаю на рассвете.

Ник: В смысле?

Ник: Планы поменялись?

Ник: Почему я не в курсе?

Эмбер: Да, сегодня вечером внесли коррективы. Спокойной ночи.

Ник: Ты так шутишь, да?

Ник: Янтарная?

Ник: Глупая шутка.

Ник: Эмбер?

Ник: Ты ещё там?

Ник: Черт!

Ник: Я выезжаю к тебе.

Последние шесть сообщений не прочитаны.

Комната металлическая. Из металла вокруг всё: пол, стены, потолок, стол и даже стул, прохладу которого чувствую сквозь тонкую ткань штанов. Наручники на моих запястьях — тоже металлические, как и скоба на поверхности стола, к которой их кто-то пристегнул. Кто? Когда? В голове туман, плотно покрывающий всё то, что было до момента «здесь и сейчас».

Некоторое время рассматриваю наручники, затем опускаю взгляд на себя: на мне серая пижама. Это ведь пижама, правда? Широкие штаны и удлиненная футболка; ткань тонкая. Зябко веду плечами, отчего гремит цепочка, соединяющая браслеты на моих руках со скобой стола. Звук отдается в висках тупой болью; хочется потереть лоб, но не дотянуться. Тут же начинает чесаться нос. Дергаю цепочку наручников с силой, но ничего не происходит. Снова этот звон.

Приходится встать и наклониться к самой столешнице — только так есть возможность достать пальцами до лица. М-м, блаженство… С облегчением прикрываю глаза, а когда распахиваю — вокруг темно. От неожиданности падаю обратно на стул, его острые края больно впиваются в бедра. Звенит цепочка.

Освещение не возвращается, зато глухая до этого стена передо мной оживает, превращаясь в экран. Вернее, в первое мгновение думаю, что это экран, но нет, передо мной кое-что поинтереснее — зеркало.

Жадно вглядываюсь в прикованную к столу молодую женщину в серой одежде. Худощавая, прямой нос, тонкие губы, светлые волосы до плеч, спутанные.

Дергаю плечом, и женщина в зеркале повторяет мое движение. Значит, все-таки не галлюцинация, это я. Я… такая? Не помню. Опять хочется потереть лоб или почесать нос — видимо, нервное, — но на сей раз сижу не шевелясь.

— Добрый день, — приветствует меня мужской голос.

Вскидываю голову, верчу ею по сторонам, но так и не нахожу взглядом динамик, поэтому решаю смотреть прямо перед собой: если зеркало — все же экран, то, очевидно, мой невидимый собеседник прячется за ним.

Понимаю, что губы пересохли.

— Да пошел ты, — разлепляю их и произношу нечто, чего сама от себя не ожидаю. Вежливое «здравствуйте» или агрессивно-нервное «кто вы и где я?!» были бы в данной ситуации уместнее. Но мне не хочется кричать и требовать, мне хочется… да, именно послать подальше своих мучителей.

Теряюсь, опускаю взгляд, рассматриваю руки. У меня тонкая кость, белая кожа с синими прожилками вен. На правом предплечье синяк.

Однако голос за зеркалом не трогает моя реакция. Пожалуй, меня саму она удивила и смутила больше.

— Как вас зовут? — спрашивает он все с тем же равнодушием, что и поздоровался ранее.

Снова открываю рот и… закрываю. В голове туман. Все, что было до этого момента, — белый лист.

— Как вас зовут? — повторяет голос. Он совершенно точно принадлежит мужчине. Но живому ли? Не робот ли играет со мной в игры?

Чувствую раздражение. Опять возникает желание огрызнуться, но сдерживаюсь.

— Как вас зовут? — спрашивают меня в третий раз.

Да он издевается!

— Я не знаю! — выкрикиваю. Хочу зло, а выходит беспомощно и жалко.

Сердце гулко колотится в груди. Я правда не знаю ни кто я, ни как меня зовут, ни как здесь оказалась. Я даже эту женщину в зеркале вижу впервые. И вообще, она мне не нравится. Вон какая у нее сейчас гримаса на лице. Это… я?

Однако, кажется, голос кто-его-знает-кого удовлетворен.

— Что последнее вы помните?

Ответ «ни черта!» его устроит? Спокойно, спокойно… Выдыхаю. Напрягаюсь и действительно пытаюсь вспомнить хоть что-то. Но помню лишь эту камеру.