Няня по контракту (СИ) - Ночь Ева - Страница 53

А пока я торчу под роддомом, вспоминаю, как почти год назад мы наконец-то поженились.

Август был щедрым. Свадьба — скоропалительной и яркой.

— Всё не как у людей, — ворчала мама, заказывая ресторан.

— А нам и не надо, как у кого-то, — искренне порадовался, что мы быстренько. А то Анька ни в какую не желала переезжать ко мне, а я замучился мотаться по ночам к ней.

Няню мы нашли, к слову. Очень хорошую и добрую. По чистой случайности звали её Алёна Антоновна, и оказалась она не женщиной, а кладом. А может, планка у меня снизилась в пользу её душевности и прекрасного сердца.

Алёна Антоновна любила детей и умела позитивно на них влиять. Харизматичная такая женщина бальзаковского возраста. А главное — входила в моё положение жениха и — святая женщина — соглашалась оставаться на ночь. Ну, мало ли. Селене всё же сложно присматривать за тремя, включая и бабулю.

На свадьбе тётя Кристина (награди её Господь за смелость и отчаянность) призналась, что влюбилась. И представила моим светлым очам жениха. Ну, я не упал, конечно, в обморок, но шок был не для слабонервных.

Впрочем, Иго-го вёл себя примерно. Можно сказать, из тёткиных рук ел и смотрел на неё таким обожающим взглядом, что так и подмывало спросить, не подсыпала ли она ему какого-нибудь колдовского зелья.

Анька, не в пример мне, появление бывшего в роли Тинкиного жениха восприняла философски.

— Ты знала, — прижал я её, как только удалось перемолвиться словом наедине.

— Мы боялись тебе сказать, — хлопала она невинно глазками и нежно сжимала мою ладонь. Боялись они, как же. Две интриганки на мою голову.

Я плюнул. Кто я такой, чтобы вмешиваться? Ну, если что, всегда надену жилетку, если вдруг Крис захочет поплакаться. Но для надёжности Иго-го я припёр к стенке.

— Обидишь Крис — убью. Тронешь пальцем — уничтожу и прах твой развею по ветру. Попробуй только косо на неё глянуть.

Игорёк ерепениться не стал, пошёл пятнами, кивнул, а потом, вздёрнув гордо подбородок, картинно заявил:

— Я с Кристины пылинки сдувать буду! Она необыкновенная! Сына пообещала мне родить!

— А если дочь? — грозно пошёл я в атаку.

— Вдвойне любить буду! — прошептал он, и по его сумасшедше-благостному взгляду и улыбке я понял, что запугивать бесполезно. Кажется, любимая моя тётушка укатала его так, что он ни о чём и ни о ком другом и думать не посмеет. А мне что? Лишь бы она счастлива была, да лишь бы он на мою жену не косился.

Из воспоминаний меня вырывает телефонный звонок. Легка на помине, называется.

— Ну что там? — принимаю я звонок. На заставке Крис у меня похожа на Летучий Голландец — с большим животом. Лесневские ждут сына — там без вариантов, как она мне гордо заявила после УЗИ.

— Жду, — вздыхаю, падая на лавочку.

— Мы все ждём, племянник! Не забудь позвонить! И вообще: дыши там поглубже, а то знаю я вас: сильные, но слабые! Это Аня там мучается, а ты, трутень, сиди спокойно!

— Хорошо, тётя, — покорно отвечаю я.

Крис наконец-то примирилась со своей родственной принадлежностью. Замужество ей на пользу пошло. Да и баб Тоне — тоже. Держится, наша старушка. Проваливается иногда в детство, но пытается карабкаться. Ждёт внука и правнука. Мне иногда кажется, только это ей силы придаёт.

Поспешно принимаю следующий звонок.

— Пап! Я выиграл! — кричит наш Медведь. — У меня первое место!

— Какой же ты молодец, сынок! Мы тобой гордимся! — распирает грудь, впору её колесом выгнуть. Ах, какая молодец моя Иванова! Такую спортшколу для старшего выбрала, что у него буквально крылья за спиной выросли. Ну, и занималась с ним, сколько могла.

— А Аня где? — спрашивает ребёнок. — Я ей дозвониться не могу. Звоню, звоню, а она не отвечает.

— Рожает, сынок, — вздыхаю тяжко. Мы ему специально ничего не стали говорить, чтобы не переживал и не отвлекался.

— Уже?! — спрашивает Мишка таким страшным голосом, что мне, несмотря на все тревоги, становится смешно.

Он, наверное, больше всех переживал, когда наконец-то наши старания завершились успехом и Аня шепнула мне заветные слова: «Мы беременны». Именно так. Мы. Потому что этого ребёнка ждали все.

Мальчишки — сестрёнку. Бабуля — ещё одного правнука или правнучку. Родители — мои и Анины — внука. Мы с Аней — нашего долгожданного малыша.

Она всё же исполнила все свои угрозы: замуж за меня вышла, топ-менеджером стала, правда, не в моей компании, о чём я пожалел.

— Смирись, Иванов, — похлопал меня при случае мой на то время конкурент Одинцов. — Твоя ошибка в том, что ты недооцениваешь женщин. А они, скажу я тебе, такая сила, такой потенциал, что многим мужикам и не снилось.

Ну, да. Я прохлопал, а Одинцов воспользовался. Ему как раз позарез нужно было. Его жена носила ребёнка и собиралась в декрет. А тут моя прекрасная Аня — очень вовремя. Правда, ненадолго: в ноябре мы уже были беременны тоже.

Теперь мы с Сашкой Одинцовым партнёры, а его жена Лика и моя Аня — подруги[1].

А сейчас она рожала мне дочь — ещё одна угроза, которую Анька выполнила с наслаждением.

Бог, если ты меня слышишь, пусть это будет девочка.

— Пап! — несётся из телефонного динамика. — Ты там уснул?!

— Нет, сынок. Я всё ещё жду.

А потом я не выдержал и попёрся внутрь здания. Изводил сестёр и, наверное, был похож на побитого пса.

— Идите уже домой, Иванов, — сказала мне строго медсестра краснознамённого шестидесятого размера с грудями-арбузами. — Девочка у вас, два килограмма, восемьсот граммов, сорок восемь сантиметров! Дюймовочка, можно сказать!

— Какой домой! — махал я руками, как пугало на огороде. — За цветами! Шарами! Бантом!

И ладонями над головой потряс, показывая, какой по размеру должен быть бант.

— А бант вам зачем? — смерила она меня снисходительным взглядом.

— Не мне, дочери!

— Вряд ли пригодится сейчас, — покачала она головой. — Дочь ваша лысая!

— Это вы моему сыну расскажете, — погрозил я ей пальцем. — А нам нужен бант! Шутка ли: мечта сбылась! У нас два мальчика, а теперь — девочка!

Конечно, она насмотрелась на таких сумасшедших папаш, привыкла ко всему, но когда мы выписывались, пришла специально поглазеть на нашу Динку с огромным нежно-зелёным бантом, прилепленным прямо на крохотную шапочку.

Дочь я держал гордо. Пусть все видят! Моя! Мои! Я отец!

— Она такая маленькая! — заворожённо шептал Ромка.

— Вырастет, — уверенно припечатал Мишка. — А мы её воспитаем. Драться научим.

— Фиксика в унитазе прятать, — хрюкнул от восторга младший.

— Сестру надо учить только хорошему! — отрезал я и грозно сдвинул брови.

— Они же шутят, — прижалась ко мне наша Аня. — А ещё — любят.

И я застыл. Позволил им себя окружить и прижаться. Мои два самых лучших в мире мальчика и две драгоценные девочки. Кто я без них?..

Мужественно глотнул ком в горле, что застрял и вышибал слёзы. Нет-нет, это я поперхнулся и украдкой об Анино плечо глаза вытер.

Господи, спасибо за это счастье. За встречу через десять лет. За сердце, что умеет любить и ждать. За все ошибки и непонимания — спасибо. Мы повзрослели, поумнели, научились ценить каждый миг. Разговаривать и доверять друг другу тоже научились. И как замечательно, что всё это случилось с нами! Спасибо за всё! Жизнь прекрасна!

— Ну, что? Поехали? — кивнул в сторону парковки, а потом не выдержал. Аньку поцеловал, сыновей по волосам потрепал. А затем голову повыше задрал.

Пусть думают, что это яркое безмятежное солнце выбило из меня слёзы. Кажется, я их и не стесняюсь, потому что иногда нужно давать эмоциям выйти наружу, прорваться, чтобы подарить миру импульс: вдруг кому-то сейчас плохо и одиноко? Вдруг кому-то достанется частица моей радости и гордости? Вдруг кто-то в этот миг получит надежду, что всё в его жизни тоже будет хо-ро-шо!