Его моя малышка (СИ) - Лабрус Елена - Страница 20

— Я хоть мало что увидела, — посмотрела на него в упор Марина, и касаясь пальцем только волос, убрала их со лба. — Но у вас действительно очень красивый и очень большой дом.

— А я, кажется, знаю идеальный дом для тебя, — Роман едва сдержался, чтобы не прикрыть глаза, млея от её заботы, от тихого тепла, что она излучала, от её голоса, баюкающе-нежного, до мурашек.

— Домик Элли? Которая с Тотошкой?

— Яхта, — посмотрел он на неё исподлобья, передёрнувшись от пробившей его дрожи, но скрыл её, дёрнув и привычно застёгивая рукав. — Никогда не думала? Это же и есть такой большой плавучий дом. Ну или маленький, по желанию. Тогда можно каждый день просыпаться не только в новом городе, но и в новой стране.

— Так ей же надо управлять. Заправлять. Разбираться в навигации, — обошла барную стойку Марина. — Чай, кофе будешь? — спросила она, возвращая столешнице первозданную чистоту. Выкинула использованные диски, спрятала перекись.

Роман машинально посмотрел на часы.

— Может, пойдём где-нибудь поедим?

— У меня есть ещё одно важное дело, — тоже посмотрела она на висящий на стене циферблат. — Даже два. Но перекусить успеем. Могу предложить сыр, — достала она из холодильника коробочку с плавленым суррогатом, потом выложила на барную стойку что-то похожее на тонкий пенопласт, — хрустящие хлебцы. И, пожалуй, — нагнулась она в недра холодильника, но разогнулась ни с чем. — Это всё.

— Э-эх! Попадёшь к вам дом, научишься есть всякую гадость! — махнул он рукой.

И укусил подозрительно пахнущий химией прямоугольник, когда она протянула его, сама намазав плавленым сыром.

— Вопрос на засыпку: ты знаешь много языков? — с трудом проглотив хрустящий хлебец, спросил Роман.

— Ни одного, — удивилась Марина. — Только родной, русский. Английский на школьном уровне. А зачем мне языки?

— А как же твои поставщики? Компании, с которыми ты работаешь? Ведь они со всего мира, — запивал Роман пластиковых хлеб сладким чаем из пакетика, рискуя здоровьем, но на какие только глупости не пойдёшь ради этой женщины.

— Так это просто, — не понимала она к чему он клонит.

Но что ему нравилось больше, чем маленькая интрига, что он создал, так это то, что она говорила, как есть. «Да, люблю съёмные квартиры: это простор выбора, это мобильность, это свобода. Нет, не знают языков: не сложилось, да и не пользуюсь, понадобится — выучу, а получать бесполезные знания впрок, так можно всю жизнь только и делать, что учиться».

— А переговорами с иностранными партнёрами и вообще любой квалифицированной работой должны заниматься специалисты, — отхлебнула Марина свой чай, теперь глянув на телефон, что положила рядом на стол. — А другие профессионалы ими управлять. Моя задача их просто нанять. В том числе и хорошего грамотного переводчика.

— Так и с яхтой, — искренне обрадовался Роман как красиво она сама подвела к тому, что он хотел ей сказать. Машинально покрутил на пальце обручальное кольцо. — Нанимаешь команду профессионалов. И просто наслаждаешься погодой за окном.

— Вижу ты любитель больших лодок.

— Как раз я — нет, — уверенно покачал он головой. — Мне больше нравятся летающие игрушки.

И аж есть перестал, потому что придумал план. Только что. На все выходные.



— Это из-за родителей?

— Что? — даже не сразу услышал Роман вопрос, так воодушевился неожиданной идеей. — Ты про катастрофу? Знаешь, что бы ни писали в сети, я ведь родителей совсем не знал, чтобы настолько из-за этого переживать. Честно говоря, да, отец сколотил огромный капитал, но он был… Как бы помягче сказать? Плохим человеком. Вроде не пил, — заглянул он в чашку с тёмно-бурой жидкость и усмехнулся. — Не знаю, что ты мне такого налила, но, наверно, я первый раз в жизни это говорю. Отец не был мафиози, как мы представляем их себе из фильмов, но он был, грубо говоря, ростовщиком. Это не самый красивый и честный способ зарабатывания денег.

— И всё же нужно быть очень умным и смелым человеком, чтобы суметь таким образом заработать, — неожиданно встала на защиту Марина. — Они и деньги Сороса и Баффета не самые честные.

— Так и есть. Но эти фамилии просто на слуху, их биографии мусолят все, кому не лень, их деньги на виду. А на самом деле есть много богатых людей, инвесторов, не выставляющих напоказ не только свои доходы, но и жизнь. Вот, например, кто знал Метрополуса, пока он по дурости не купил за сто миллионов особняк создателя Плейбоя? Хотя кому я говорю, — улыбнулся он. — Ты же именно так и живёшь.

— Боюсь, у меня просто по-другому жить не получается. Росла я как все, в семье простой и небогатой. Бизнес создавала с нуля, сама, поэтому в моём окружении солидных людей нет. А это ведь совсем другой образ жизни, который надо, как опыт, нарабатывать годами. Но я не вижу смысла что-то менять, да и не умею жить иначе. Мне неловко в дорогих местах, я не выношу посторонних людей, не люблю тратить на себя деньги. Но лучше скажи мне кто такой Метрополус. Что-то определённо с этим чаем не так, — заглянула и она в свою кружку и улыбнулась. — И кто же он?

— Просто инвестор, — заставил себя Роман отвести от неё глаза, потому что эта женщина его завораживала. Даже тем, как держала чашку. — Правда, не частный, — слегка откашлялся он, — а владелец инвестиционной компании. А вспомнил я именно его, потому что мой отец тоже был грек. А мама русская. Мой приёмный отец — её старший брат.

— Так ты наполовину грек?

Ох, это удивление в её глазах! Хотя Роман и был собой слегка недоволен, что пошёл таким банальным путём — ни одна женщина не осталась равнодушна к этому факту его биографии. Но что есть, то есть, тут уж ему подфартило с родителями, его заслуг в этом не было.

— А брат мамы старше её насколько? — всё же удивила его Марина следующим вопросом.

— Даже в моём детстве он уже казался мне старым, — выдохнул Гомельский, что она его словно чувствует. Ведь он больше любил говорить о своём приёмном, а не о настоящем отце, а обычно как скажешь «грек» так все вопросы начинались об этом. — Он умер шестнадцать лет назад. И был, наверно, самым умным и начитанным из всех известных мне людей. Именно благодаря ему я получил лучшее домашнее образование, о котором только можно мечтать. Литературовед, профессор, академик, почётный член Саксонской академии, почётный доктор Оксфордского университета, трижды женат. Последняя его жена, художница, что и вырастила меня, всё смеялась, что он меня усыновил как Айвазовский, у которого не было сыновей, только дочери, и, чтобы передать свою фамилию, он усыновил внука, а мой дядя — сироту племянника. А про меня в интернетах всё правильно говорят: я самый необразованный инвестор на свете. У меня нет даже законченного высшего. Хотя я дважды честно пытался. До армии поучился в одном ВУЗе, после — в другом.

— Значит, в тебе совпало несочетаемое: гены родителей и грамотно привитые нужные знания. Обычно это зовут везением.

— А как это зовёшь ты? — видя, что она снова посмотрела на часы, допил Роман свой чай одним глотком.

— Характер, — усмехнулась Марина, — помноженный на талант в лучшем случае и на гений — в худшем. Ни дай бог родиться гением. Поэтому я боюсь слушать истории успеха. За каждым из них всегда стоит трагедия.

— И за твоим успехом тоже? — затаил дыхание Роман, чувствуя, что подошёл близко-близко к чему-то очень сокровенному.

Вот только она не ответила. Оживился её телефон, и Марина извинилась и вышла. Хотя это было лишним: Гомельский слышал каждое слово, причём не только её, но и девушки, с которой Марина говорила.

Слушая их эмоциональный диалог, Роман оглянулся в поисках того, что же ещё может рассказать ему о временной хозяйке эта квартира.

На диване лежала книга «Замки Европы», большая, богато иллюстрированная. Рядом с закрытым ноутбуком, судя по цифрам, какие-то отчёты.

Нет, бухгалтерией «Вест-Ист» Роман уже был сыт по горло, а вот книжка его заинтересовала. И пока девчонки там переносили встречу то ли с сегодня на завтра, то ли с завтра на послезавтра, потому что какая-то Васька в назначенный день не может, открыл глянцевые страницы аккурат на «Шенонсо».