Майя для сурового (СИ) - Романова Ульяна "Ульяна Романова" - Страница 13

Богдан хмыкнул, сильнее сжал шею и провел по ней языком. Я вздрогнула и инстинктивно подалась бедрами вперед. Суворов самодовольно улыбнулся и, подхватив меня под колени, заставил обвить ногами его бедра и легко зашагал наверх со мной на руках.

Принес в свою комнату, поставил на пол, не забыв изнутри закрыть дверь. Развернулся с хищным выражением на лице, оглядел меня с ног до головы плотоядным взглядом, только что не облизнулся:

– Вот ты и попалась, Мышка.

Молниеносно шагнул ко мне, хватая за талию и прижимая к себе, так что стало понятно – Суворов с трудом сдерживается. Снова накрыл мои губы, целуя с невыразимой жадностью, потребностью. Казалось, его руки были везде, они гладили, ласкали, прижимали. У меня кружилась голова от недостатка кислорода. Он словно поглощал меня всю без остатка силой своего желания. Я потеряла голову, утопая в поцелуях, теряясь под его напором. Сдаваясь.

По венам тек жидкий огонь, я сама целовала его как одержимая, не имея сил остановиться.

Богдан усилил напор, целуя дико, почти кусая, разрывая платье по швам и нетерпеливо откидывая в сторону. Следом полетело белье. Меня трясло, словно в лихорадке, от невероятной потребности, неконтролируемого желания, и, судя по отрывистым движениям Суворова и сжатым челюстям, это было взаимно. Пульс в ушах грохотал, казалось, я вот-вот оглохну.

Богдан же нарочито медленно снимал футболку, оголяя практически идеально вылепленную фигуру: плоский живот, накачанную грудь, чуть покрытую порослью волос… Словно в замедленной съемке расстегивал ремень, дразня, искушая.

Я улыбнулась краешком губ и, чтобы подстегнуть Богдана раздеваться быстрее, обхватила ладонями свою грудь и тихонько застонала. Суворов громко сглотнул, пожирая меня глазами, и наконец избавился от ненужных предметов одежды. Перехватив за талию, упал вместе со мной на кровать. Поднял руки над головой, фиксируя их, и тут же припал ртом к груди, поигрывая языком, то всасывая, то прикусывая.

– Майя, дыши, – прошептал Богдан.

И я только в тот момент поняла, что за своими ощущениями просто забыла выдохнуть. Сделала несколько судорожных вздохов, перед тем, как Богдан снова принялся по-хозяйски сладко мучить мой рот. Я требовательно завиляла бедрами, потираясь клитором о его член, и громко застонала. Богдан рыкнул что-то нечленораздельное и нетерпеливо вошел во всю длину, выдохнул сквозь зубы и замер.

– Отпусти руки, – жалобно попросила я.

Богдан разжал ладонь, а я тут же вцепилась в его спину, поглаживая, опуская руки ниже, молчаливо умоляя продолжать. Суворов все понял, вышел практически полностью и...

– Ты больше не будешь от меня бегать, – требовательно произнес он, перед тем как резко войти, снова медленно вышел и так же резко вошел, отправляя по всему телу электрические разряды.

Пальцы непроизвольно сжались, оставляя на спине Суворова отметины. И это сработало катализатором, который окончательно снес крышу нам обоим.

Богдан с такой силой вбивался в мое тело, что я вспоминала, что нужно сделать выдох, только когда легкие уже жгло от переизбытка кислорода. Это было что-то дикое, первобытное, животное. Я забыла, кто я, как меня зовут, потерялась в водовороте ласк и удовольствия, пока не забилась в конвульсиях ослепляющего оргазма, шепча при этом имя Богдана. Он задвигался еще быстрей, словно не мог остановиться, продлевая удовольствие.

А через мгновение негромко выругался, выходя из меня, с тихим стоном кончил мне на живот и улегся рядом, пытаясь отдышаться. Протянув руку, погладил скулу, заставляя повернуть голову в его сторону:

– Майя, нужно дышать, – назидательно проговорил он, – я не могу еще и это контролировать.

Я смущенно улыбнулась и зарылась носом ему в шею, тут же угодив в крепкие объятия. Суворов перевернулся на спину и зашипел недовольно:

– Кошка дикая, всю спину расцарапала, – и тут же хохотнул: – Территорию помечаешь?

Я промолчала, устраиваясь поудобнее и блаженно прикрывая глаза... В этот момент за дверью послышался шум голосов. Вернулись оба семейства.

– Святые ежики, – прошептала я, пытаясь высвободиться и встать.

– Куда собралась? – почти философски уточнил Суворов.

– Как куда? К себе! Не слышишь – родители вернулись?

– Привяжу, – клятвенно пообещал Богдан, закатывая глаза и возвращая меня на место. – Спи, завтра разберемся. 

А вот утро выдалось особенно бодрым и радостным…

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Проснулась от того, что в глаза ярко светило солнце. Резко подскочила с кровати и… упала обратно, притянутая за руку:

– Богдан, мы проспали! – завопила я, высвобождаясь из объятий.

Схватила телефон Суворова, ибо мой, до сих пор выключенный, покоился в его кармане. Посмотрела на время и ахнула! Почти полдень! Интересно, а Вадик с утра приезжал? И что говорить родителям, если они спросят, где блудное чадушко провело ночь? Не то чтобы я отпрашивалась, но старалась не врать. А сообщать, что провела ночь с Богданом, считала неуместным, зная деятельную натуру матушек. Они всем большим семейством поедут выбирать и мне свадебное платье. К такому крутому повороту своей личной жизни я была не готова! Совсем! Поэтому лихорадочно собирала кусочки своего гардероба по комнате Суворова, параллельно придумывая, что сказать родителям, если все-таки мое отсутствие заметили.

Суворов расслабленно валялся на кровати, подложив ладонь под голову, и мягко улыбался, глядя на то, как я пытаюсь собрать воедино хотя бы платье. Белье восстановлению не подлежало.

– Не смей ничего рассказывать родителям, – предупредила я.

– Это еще почему? – сурово нахмурился Богдан.

– Вечером поговорим, – отмахнулась я, выискивая в карманах Суворова свой мобильный.

– Поговорим, Мышка, обязательно.

Плюнула на все и натянула футболку Суворова, которая доставала мне практически до колен. Открыла дверь и, постоянно озираясь, быстро убежала в ванную.

Душ приняла за несколько минут, одевалась в своей комнате по принципу – что первое выпало из шкафа. Натягивая блузку уже на ходу, кубарем спустилась по лестнице, надеясь, что в гостиной никого нет. Но по закону мирового свинства, конечно, там оказались все! Оба семейства пили чай, негромко переговариваясь. Богдан тоже занял почетное место и, неторопливо прихлебывая чай, хитро на меня покосился.

– Добрый день, – смущенно поприветствовала я. – Руслан, отвезешь меня на работу?

– Майя, где ты была? – поинтересовалась мама.

– Наверху.

– Ты не ночевала дома. Вадик приезжал с утра и не нашел тебя в комнате, – с хитрецой доложила матушка. – Скажи честно, у тебя появился парень? Кто он? Мы его знаем?

– Ну… – неопределенно промямлила я, стараясь не смотреть на Богдана. Тот в свою очередь, наоборот, буравил меня взглядом. – Потом расскажу, – пообещала я, пулей вылетая из комнаты.

Руслан догнал меня уже на пороге, быстро натянул обувь и лениво поигрывал ключами от машины, пока я судорожно пыталась застегнуть ремешок на босоножках.

Макияж я наводила уже в машине под насмешливым взглядом брата.

– Ну мне-то можешь сказать, где ты была?

– С мужчиной, – подкрашивая ресницы, сообщила я.

– Только не говори, что со Стасом... – едва ли не со страхом произнес Рус.

Я закашлялась, и под глазом появилось некрасивое черное пятно.

– Чем вам Стас не угодил?

– Майя, если это он, то очень советую интрижку закончить прямо сейчас. Иначе я его сам убью, – совершенно серьезно предупредил Руслан.

– Это не Стас, расслабься, – махнула я рукой, влажной салфеткой вытирая размазанную тушь.

Руслан облегченно выдохнул и сосредоточился на дороге.

В офисе, на удивление, было тихо. Из некоторых кабинетов доносилось лишь клацанье клавиатуры. В нашем кабинете тоже никого не было, хотя рюкзак Вадика и пиджак Стаса висели на вешалке у входа.