Прости меня луна (СИ) - Абалова Татьяна - Страница 45

— Но я права? Ну, скажи, что я права, и Ветер — это Спящий вечность! Давай верить и надеяться? А раз Зло старалось нас уничтожить, значит, оно боится. Понимаешь, боится! Меня, тебя…

— Сказочница, — покачал головой Лоза.

— Я ходил к озеру. Оно не застыло, и утопленницы ждали меня у берега.

— Однажды они утащат тебя на дно, — царевну страшили рассказы Добри об утопленницах Лебяжьего озера, которые ненавидят мужчин, а потому не упустят случая утянуть их в омут. Что она будет делать, оставшись совсем одна?

— Нет, не утащат, — глаза бахримана потеплели, — ты бы видела, как они ждут меня…

Луна фыркнула.

Лоза покрутил на запястье браслет, сделанный Даруней. Он надевал его всякий раз, как возвращался к девушке, живущей с ним рядом, но думающей о другом.

К досаде Саардиса, Луна давно перестала быть нескладным подростком.

Жар прилил к его лицу, заставив опять злиться.

— Ну и что мертвые девки тебе рассказали? — неужели в ее словах прозвучал укол ревности?

— Что от брата с сестрой рождена твоя подруга.

— Кто? — в голову не сразу пришло, что Лоза говорит о Лилии. — Не может быть…

Со всей ясностью всплыли жалобы на деспотичного отца, при всяком удобном случае избивающего дочь, разговоры о матери, которая стелилась перед ним, лишь бы не выгнал и не перестал заботиться о ее бедной семье. «Неужели ее держали рядом со зверем не деньги, а тайна, о которой тот знал? Закон «Брат и сестра» немилосерден и покарает любого, независимо от состояния, а потому, стоило сведущему только заикнуться, как грешных родителей ожидала плаха и вечный позор на имени ребенка. Дядька! Точно! У матери Лилии был старший брат, который и прислал весточку, что отец умер! Все сходится!»

— Но как же мы ее найдем? Ее и Змея?

— Рассказывай все, что знаешь о Лилии.

Увы, выяснилось, что о Лилии они знали также мало, как и о Ветре. Желание монахинь скрыть истинные имена воспитанников, их стремление сделать всех равными, сейчас сыграло злую шутку. Силы, которые должны были противостоять Злу как единое целое, оказались разделены именно из-за неведения кто есть кто.

До самой весны Лоза мыкался по городам и деревням, пытаясь напасть хоть на какой-то след Лилии и Змея. Он и до этого не терял надежду встретить их на больших ярмарках или праздничных гуляниях, куда стекался люд со всех концов царства — замирал у входа чесоточным нищим или жалким калекой, отстегивая при этом немалую сумму тем, кто давно промышлял попрошайничеством. Лишь бы не прогоняли, лишь бы дали ощупать взглядом всякого входящего на площадь.

«Дочка купца» — так назвала подругу Луна, припоминая впечатление от первой с ней встречи. За эту мысль и ухватился Саардис.

Он негласно наведывался в архивы, листал церковные книги, скрупулезно выписывал имена почивших в последний месяц осени купцов, а потом наведывался в их дома. Чтобы впускали без подозрений, представлялся должником, наконец-то вернувшимся в Лунное царство. Денег на подобную затею хватало — какие запоры остановят бахримана? Сначала Саардис маялся умом, что ему пришлось прибегнуть к воровству, но потом убедил себя, что подобные поступки — вклад в дело борьбы со Злом, которое неминуемо ударит по миру, если он не соберет «Кулак». Вот войдет в силу и ударит. Оно уже попробовало себя, развалив монастырь и погубив полсотни душ.

Однажды, когда Лоза вернулся домой уставший и голодный, поскольку попал в хоромы вдовы, которая не отпустила «должника мужа», пока не рассказала ему о всех своих сорока кошках, Тилля встретила его необычно — повисла на шее.

— Что? — настороженно спросил Лоза, боясь дотронуться до девушки.

— Я знаю! Я знаю, где нужно искать Змея!

Лоза отстранил ее от себя. Пощупал, не слетел ли с запястья Дарунин браслет.

Царевна загадочно улыбалась.

— Сегодня я вышла прополоскать белье и только поставила на камень корзину, как с другого берега в воду прыгнул медведь. Он, скорее всего, и не заметил меня, но я так испугалась, что только дома почувствовала, что бежала назад не по тропинке, а ломилась через малиновые кусты. Так мне хотелось быстрее оказаться в безопасности.

Лоза с тревогой заметил царапины на руках Тилли, но та легкомысленно махнула.

— Скажи, Саардис, где бы ты спрятался, если бы тебе грозила смерть? Поставь себя на место Змея. Куда бы ты кинулся в случае опасности?

Лозе не надо было представлять себя юным драконом, чтобы знать, куда он побежал бы: когда все вокруг рушилось, он обнаружил себя в домике на болоте.

— Домой?

— Правильно. А где дом красных драконов?

— Тонг-Зитт…

— Все верно. Подожди-подожди! — Луна положила пальцы на руку Саардиса, думая, что тот пытается снять с себя браслет Даруни. — Не спеши открывать портал. Давай я сначала расскажу тебе о Лабиринтах. Мы с… няней следили за походом войск Союза в Тонг-Зитт.

— Вот так принцесса Солнце была упрятана в высокую башню, а драконам предстояло жить собственным трудом, а не набегами.

— Петр Пигеон — бахриман?

— Угу. Его в лабиринтах воспитывал старик Фарух. Наверное, он и сейчас служит при дворце. Бахриман всегда будет рад бахриману. Я правильно понимаю? Обратись к нему. Если сам не найдешь, то Фарух обязательно познакомит тебя с теми, кто помнит Змея. Жаль, мы не знаем его настоящего имени. Но зато нам известно имя того дракона, который едва не напал на нас у Мавкиного болота.

— Стерш. Я принес его голову в монастырь.

— Да. И меня от ее вида стошнило.

— Я всегда хотел тебя чем-нибудь удивить, — криво усмехнулся Саардис.

— Удивил. Но не надо больше мертвых голов. Лучше картинки о золотых песках.

— Это воспоминания из детства. О Сулейхе. Мне нравилось смотреть, как ты замираешь.

— Но ты меня смущал!

— Чем? Верблюдами?

— Ой, подожди! А ведь Сулейх совсем рядом с Тонг-Зиттом. Ты можешь увидеть свою родину.

— Не в этот раз.

— Боишься надолго оставлять меня одну?

— Боюсь.

Луна отвела взгляд в сторону. Это «боюсь» было произнесено так… так… чувственно, что у нее пересохло во рту.

Царевна поднялась, подошла к лавке, на которой лежал Ветер, спрятала его руку под одеяло. Печь за ночь остывала, и в комнате становилось прохладно. Весна еще не набрала силу.

— Тебе нужно выспаться перед дорогой, — бросила она через плечо. — И пожалуйста, не попади в ловушку. Говорят, их в Лабиринтах много. Вдруг еще не все разрушили?

«Здесь моя ловушка», — мысленно произнес Лоза.

Стефания вышла на крыльцо в сопровождении своих собак. Ни к чему брать их на поводки, если намереваешься прогуляться. Оглянувшись на окна, за которыми еще спали старухи, улыбнулась. Все идет, как задумано.

Неторопливым шагом направилась в сторону реки. Утренний ветер приятно обдувал лицо.

Облокотившись на перила моста, Стефания завороженно смотрела на воду. Вода, огонь и осознание собственной силы — все то, что ее увлекало, а в нужные моменты и успокаивало. Собаки изваяниями застыли рядом.

— Бегать!

Послушные командам хозяйки псы понеслись на перегонки. Порой даже ей казалось, что они живые. Но нет. Собак она умертвила заранее, готовя тела для подселения в них человеческих душ. Она же обещала Стреле, Ворону и Осоке вечную жизнь? Выполнила. Душа Стрелы ушла последней, как только все побежали смотреть на труп Ворона, а уж потом хватились ее смерти или нет, было не важно. Адов огонь стер все следы.

Упокоила несмышленышей и привязала к себе навечно. Правда, стоит ей умереть, как отродья сгинут следом. Но она-то не умрет никогда. Заснет на какой-то срок и только. Хорошо, что всегда отыскивается любопытный человек, тревожащий ее сон. А после дело за малым — подыскать новое тело и пуститься во все тяжкие.

В этот раз не повезло. В яму спустились мужчины и лишь одна женщина, но и та на сносях. Пришлось перебираться в неразумное дитя. Этим она подарила ему благо, иначе не выжил бы. Хотела чуть позже подыскать более взрослое тело, но выбор оказался невелик, поэтому, поразмыслив, смирилась. И из крестьянской дочери можно сделать первую красавицу — умения и магии хватит. А пока она все силы пустила на то, чтобы оказаться в достойной семье. Сначала перебралась к зажиточному старосте, потом к сестрам Багуш-Пальским, а уж затем остановилась на Лорийских девах. Имя, состояние, достойное будущее.