Лабиринты Роуз (СИ) - Абалова Татьяна - Страница 48

— Солнце меня поняла. Они в любом случае не найдут Фаруха живым. Зыбучие пески и Дом поющей девы — это ловушки, которые не пропустят живого путника. Если Фаруху не повезло, и он попал в эту часть зеленого лабиринта, то драконы найдут хотя бы его одежду, и мы будем знать, что он погиб.

— Как это? — Роуз поежилась и плотнее укуталась в плащ, хотя день выдался теплым.

— Зыбучие пески — это обман. Если по незнанию зачерпнуть песчинки рукой, то можно успеть рассмотреть очень мелких муравьев красного цвета. Я не зря говорю «успеть», потому что в следующее мгновение ты останешься без руки. Муравьи ее съедят. А через два мгновения твоя одежда осядет на землю. От тебя ничего не останется. Даже капли крови.

— Фу, гадость какая! — находясь под впечатлением от рассказа, Роуз потрясла руками, словно на них уже сидели красные муравьи. — А они не расползутся по всему лабиринту?

— Нет, муравьи удерживаются в одном месте магически. Когда нет «еды», они впадают в спячку, но стоит беглецу потревожить их сон — ему конец. За Солнце не переживай, она знает, как обойти ловушку. Ее задача посмотреть, нет ли там одежды Фаруха.

— Вот еще! Почему я должна за принцессу драконов переживать? Я за Соргоса больше тревожусь.

— За него-то по какой причине? — Петр удивленно посмотрел на Роуз.

— Как бы твоя красотка его к муравьям не отправила. Соргос — королевских кровей и как мужчина имеет больше шансов на трон Тонг-Зитта. Мы с тетушкой Катариной у него и подтверждение получили. Она говорит, что Соргос в Солнце влюблен, а мне кажется, он хочет без войны с ней трон разделить. Дракон же видит, что принцесса с тебя глаз не спускает.

— Роуз, спрячь шипы. Солнце несчастная девочка. Носила звание принцессы, а никто ею не занимался, ничему не учил. Она читает-то с трудом. Отец всегда хотел сына, менял наложниц чуть ли не каждый день, разбойничал с драконами. Лолибон ее люто ненавидела, потому что сама детей родить не смогла. Солнце живет мечтой, что придет время, и она взойдет на драконий трон. Чем она хуже королевы? Та сумела драконов подчинить, и у Солнца получится. Узнать бы только тайну Лолибон.

— А почему Солнце скрывала, что спаслась? С мачехой жить — не сахар, но все-таки во дворце, а не по трактирам скитаться.

— Солнце видела, как Лолибон Орраха убила, а потом устроила пожар, чтобы скрыть следы. Королева до последнего думала, что принцесса тоже сгорела, пока Руфф Бреужский ей глаза не открыл. Вот тут королева запаниковала. Объявила за поимку Солнца такую награду… Только война ей помешала.

— Знаешь, мне иногда кажется, что тебе Солнце нравится. После нашего расставания ты к ней первой пошел.

— Роуз, опять ты за свое? Я виноват перед ней. Долго мучился, не зная, как загладить ту боль, что причинил. Найдя горючие камни, я понял, что могу отплатить ей.

— Но она любит тебя, это даже со стороны видно. Как откупиться от любви?

— Я не могу любить насильно. И ей об этом известно. Как дочь дракона Солнце ни перед чем не остановится, чтобы заполучить желаемое. У нее много примеров перед глазами. Силой действовал ее отец, коварством Лолибон. Поэтому я предложил принцессе выбор: благополучие страны, после того, как открою ей место, где нашел горючие камни, или вражда, если она предпримет шаги против тебя.

— Неужели пойдет на подлость?

— У нее размыты границы общечеловеческих норм. Она — хищница. Такой ее сделал отец. Лолибон рассказывала про Орраха ужасные вещи. Его закон — все подчинено прихотям короля, даже если эти желания порочны. Я не переживаю за Соргоса. Он тоже хищник. Они с Солнце пара, правда, пока сами этого не понимают.

— Соргос понимает. И я боюсь за тебя. Ты ему мешаешь.

Петр резко остановился и положил руки на плечи Роуз.

— Соргос не дурак, он не будет действовать, пока мы вместе. А потом, малявка, — лицо Петра озарила улыбка, — конец нашей лабиринтной жизни близок. Через пару дней мы двинемся навстречу Эдуарду Эрийскому и перестанем мешать драконам.

— Ох, Петушок, и задаст тебе папа трепку! — рассмеялась Роуз.

— Я больше боюсь получить трепку от твоей мамы, — глаза Петра блестели, и Роуз порывисто обняла любимого. Прижавшись к его груди, она вслушивалась в биение сердца, а перед взором стояли лица родителей, каждую черточку которых она помнила наизусть: складку между бровями отца, плотно сжатые челюсти, развевающиеся на ветру темные волосы, тревожный и любящий взгляд мамы, готовящуюся сорваться с ресниц слезу и ласковую улыбку. Как давно она их не видела! Как отчаянно по ним скучала!

— Я замолвлю за тебя словечко, — прошептала Роуз и потянулась к губам Петра.

Пара смущенно разорвала поцелуй, когда в конце переулка послышались чьи-то шаги.

— Нам сюда, — Петр потянул Роуз к глухой стене, обвитой плетями плюща. Подойдя ближе, Роуз разглядела проход, сливающийся со стеной, если смотреть на нее прямо. — Так мы срежем треть пути до арки.

Улица, открывшаяся им, выглядела грязной и заброшенной: ни опрятных домиков, ни садов с цветами. Лица изредка встречающихся мужчин были мрачны и неприветливы.

— Это изнанка благополучной жизни четвертого лабиринта. Здесь живут изгнанники или люди, нелегально пробравшиеся сюда в поисках лучшей жизни. Полный контроль драконов над перемещениями между лабиринтами гарантирует достойное жилье и работу, но если ты отправляешься в путь на свой страх и риск, готовься к тому, что окажешься в клоаке.

Роуз заметила, как Петр вытащил нож и спрятал его под рукавом. Страх сжал ее горло, и девушка вцепилась в протянутую руку.

Время от времени им встречались пятна пожарищ, разрушенные дома, в которых все равно кто-то продолжал жить, сооружая скорее норы, чем жилье. Кое-как сколоченные доски, обрывки грязных тряпок, запах плохой пищи и нечистот, серые лица людей, провожающие подозрительным взглядом незнакомцев.

Что видела Роуз в своей жизни? Дворцовую праздность, которая разбавлялась острыми ощущениями от тайного побега на представления заезжего цирка, короткое заключение во дворце Лолибон, блуждание по лабиринту с Петром и спокойное, по-домашнему уютное пребывание в доме тетушки Катарины, где соседи — труженики и достойные люди. Принцесса не могла представить, что люди способны жить в таких условиях, постепенно превращаясь в зверей — опасных и от боли и безысходности становящихся еще злее.

— За нами идут двое, — у Роуз от страха задрожали коленки.

— Знаю. Скоро выберемся.

Петр резко дернул Роуз в сторону, и они оказались между высокими стенами, которые разделялись узкой тропой.

Преследователи перешли на бег, топот ног раздавался все ближе. Роуз готова была поклясться, что слышит сиплое дыхание бродяг.

— Ступай только по белым камням, — шепнул Петр и подтолкнул Роуз в спину. — Это ловушка. Быстро!

Роуз пришлось приподнять полы плаща, чтобы видеть, куда ставить ногу. Она спешила, но страшно боялась оступиться — неизвестно, что прячется за пожухлой травой. Как только принцесса, прыгая, как коза, добралась до ровной поверхности, услышала крики и ругань. Обернувшись, она увидела, как Петр бежит к ней, не обращая внимания на цвет камней, а в начале тропы на земле барахтаются преследователи.

Петр просто смел Роуз и на руках протащил еще несколько метров. За спиной стоял жуткий скрежет — две стены быстро сходились и вскоре схлопнулись, подняв в воздух пыль.

— Я не желал им смерти, — задыхаясь от бега, проговорил Петр, — поэтому толкнул первого бродягу в грудь. Иначе от них осталось бы мокрое место. Я сам придумал эту ловушку, когда драконы стали находить изгоев в зеленом лабиринте.

До зеленого лабиринта оставалось совсем немного. Впереди простирались поля, правда, на них не работали крестьяне. Видимо война напугала людей.

Роуз и Петр вынырнули из-под арки недалеко от настоящей, ведущей в четвертый лабиринт. Свернув направо, они пошли вдоль стены, время от времени заглядывая в открывающиеся их взору арки-близнецы.

— Почему мы не заходим внутрь? — спросила Роуз. Сказывались недавнее волнение и усталость, и принцесса с тоской смотрела на обогретые солнцем камни, на которых она могла бы отдохнуть. — Может, я посижу здесь, пока ты их обследуешь? Вдруг Фарух там?