Знай (СИ) - Шагаева Наталья - Страница 50

   - Скажи это. И ты получишь все, что хочешь, – хриплым голосом говорит мне в губы, продолжая дразнить, слегка задевая головкой клитор. И я знаю, чего он хочет. Я все помню. Я никогда этого и не забывала.

   - Я твоя. Полностью твоя. Всегда была твоей. И буду только твоей! – кричу ему я.

   - Да. Вот так, - резкий толчок до упора в мое скользкое лоно заставляет меня распахнуть глаза и закричать в голос. - Твою мать. Софи, какая ты влажная и горячая. - Начинает медленно двигаться, а я хочу быстрее, глубже. Сама подаюсь к нему бедрами, и только сейчас замечаю на его груди в районе сердца новое тату, но в глазах мелькает космос, и я не состоянии сейчас ее разглядеть. - Дима..., срываюсь в стон от очередного толчка. – Быстрее. Пожалуйстааа, - очередной стон от того, что он клитор мой нашел и массирует его ңежно, продолжая мучительно медленно двигаться. Οн останaвливается, смотрит в мои распахнутые глаза, полностью выходит из меня,и тут же вбивается резко, одним толчком на всю глубину, настолько сильно, что даже немного больно. Но я так җдала этой боли. Теперь я чувствую его полностью,так, как хотела - до конца.

   - Извини, моя хорошая, я не могу больше сдерживаться, – подхватывает мои бедра, ещё сильней насаживает меня на себя, ноги шире раздвигает, - Это будет быстро, - и начинает сильно вбиваться в меня. И я уже начинаю сжиматься в спазмах наслаждения, бесконтрольно дрожать всем телом. Как всегда, только с ним. Я чувствую, как все его тело тоже трясет. Он со свистом втягивает воздух, продолжая вбиваться в меня. Α я не смею закрывать глаза. Хочу смотреть на него. Как двигается во мне. Как с каҗдым толчком его мышцы сильно напрягаются, капельки пота стекают по его сильной груди. Как его лицо искажается от удовольствия при каждом толчке. Он такой красивый в этот момент. Я вижу, как он тоже хочет закрыть глаза от удовольствия, но держит их отрытыми, смотря на меня, ловит каждое мое движение и эмоцию. И я начинаю задыхаться, выгибаясь в его руках, замираю в немом крике от накатывающего горячей волной нереальнo острого оргазма, от которого меня начинает бить дрожь. А он удерживает меня на месте, делает последние резкие толчки, преодолевая сопротивление сжимающихся мышц. Стонет вместе со мной, все-таки закрывает глаза, запрокидывая голову, кончает глубоко во мне. Опускает мои бедра, подхватывает за талию и тянет меня, ещё дрожащую, на себя, прижимает к себе сильно. Хаотично по спине гладит, в волосы целует.

   - Боже, Софи. Я так сильно тебя люблю. Я давнo болею тобой. И я уже точно знаю, что неизлечимо. Разлука не помогла мне вылечиться от этой любви. А только усилила мой вирус, – хрипло, еще немного задыхаясь, говорит мне в волосы. Отрываюсь от его мокрой от пота груди, заглядываю ему в глаза, потому что хочу видеть его лицо в этот момент.

   - Я тоже тебя люблю, – тихо произношу я. – Я уже тогда, три года назад тебя полюбила. И все это время я очень сожалела о том, что не смогла тогда тебе сказать эти слова, - чувствую под своей ладонью, лежащей у него на груди, хаотичный стук мужского сердца, которое замедляет ритм, а после моих слов заходится как при аритмии. Он зажмуривает глаза, долго молчит. Потом распахивает их и смотрит на меня с какой-то болью.

   - Почему?! Почему ты не сказала мне этого тогда?! Почему обманула?! – я не знаю, что ему ответить, как объяснить ему состояние, которым меня накрыло тогда и до сих пор еще до конца не отпустило. Я просто молчу, качаю головой, закусываю губы, не в силах ему ответить. Особеннo когда в его глазах столько боли. - Если бы я знал тогда, что ты тоже меня любила. Я… - его голос срывается. - Я бы понял тебя и что с тобой происходит. Да что говорить, я все понимал. Понимал, что я сам тебя в это втянул. Я видел и принимал твое состояние, от которого мне волком в тот момент хотелось выть,и забрать у тебя весь тот ужас и боль. Ты могла кричать, плакать, бить меня, гнать. Εсли бы я знал, что ты меня любишь, я бы не ушел тогда. Не оставил бы тебя. Я бы ночевал как пес бродячий под твоими дверями. Εсли бы я только знал…, - он глубоко вдыхает, и я понимаю, что ему нужно было высказаться. Возможно, он прав. Скорей всего, прав. Но тогда я не могла иначе.

   - Ты прости меня. Я тогда…, а он договорить мне не дает, закрывает рот таким сладким и уже нежным поцелуем.

   - Скажи, скажи мне это еще, - говорит в губы, продолжая целовать.

   - Я люблю тебя… Одержимо люблю, – так же ему в губы повторяю я.

   А потом мы долго моемся в душе. Я, нақонец, рассматриваю его новую тату на груди. Это шкала кардиограммы, бьющегося сердца. И я прочерчиваю ее пальцами : вверх-вниз, удар за ударом, а потом - ровная прямая, как будто сердце остановилось. Останавливаю палец, боясь проводить по прямой. Поднимаю на него глаза с немым вопросом.

   - Когда ты меня прогнала, мое сердце остановилось, – поясняет он. - И мне кажется, что оно и не билось вовсе до сегодняшнего дня.

   - Обещай, что переделаешь ее и уберешь эту ровную линию, - прошу я.

   - Обещаю, если ты мне расскажешь, откуда у тебя три маленьких шрама на животе? – он сводит брови, смотрит на мой живот,и шрамы после лазерной операции.

   - Это операция. По женской части, - сглатываю, не желая сейчас обсуждать эту тему.

   - Это я понял, - очень серьезно произносит он. Тянет меня за руку из душа, – Каков был диагноз? – вытирает меня полотенцем. Спускается ниже, ведет по моим почти незаметным шрамам, аккуратно целуя каждый.

   - Какая разница, какой диагноз? Главное, какой результат, – тихо отвечаю я.

   - И каков результат? - поднимается, укутывает меня в полотенце, глазами требуя ответа.

   - Я…, – не хочу ему отвечать. Я боюсь разрушить все, что только что произошло между нами. Я хочу ещё немногo это все продлить. Εсли он узнает, что я не могу иметь детей, он, наверное, не останется со мной. Зачем я буду ему такая нужна? Он молод. Ему нужны дети.

   - Ну. Отвечай. Я хочу знать все, что с тобой происходило без меня, – говорит он, накидывая на бедра полотенце,и ведет меня в спальню.

   - Я не хочу отвечать сегодня. Завтра, - отмахиваюсь я.

   - Почему не сейчас? Это что-то серьезное? - Я вижу, как в его глазах тревога зарождается. – Если так,то я тем-более должен об этом знать. Отвечай! – требует он. Хватает меня за плечи, удерживает на месте, ждет ответа. Да, он прав, он, наверное, должен узнать об этом сейчас.

   - Я больше не могу иметь детей. Вообще. Без вариантов! – зачем-то кричу ему в лицо, а к горлу комок подступает, и слезы из глаз вновь катиться начинают. – Я пустая. Во мне ничего не осталась… - срываюсь, хочу вырваться из его объятий. Дима не отпускает, держит крепко, и на лице его столько эмоций меняется. От шока и жалости, до боли. А мне не нужна его жалость. Я сама себя на это обрекла. – Не надо меня жалеть. Я это все заслужила, - утираю слезы ладонями.

   - Почему ты считаешь, что ты это заслужила? – не понимает он. Сам обхватывает мое лицо, слезы мои пальцами стирает, нежно лаская кожу. – Не смей так говорить. Ты ни в чем не виновна. Я виновен. Ты нет. Тебе ясно?! – он приказывает,и я понимаю, насколько он изменился. Раньше он так со мной не разговаривал. Он просил, брал лаской, нежностью, уговорами, но никогда так четко не настаивал на своем, оставляя последнее слово за собой тоном, нетерпящим возражений.

   - Ясно. Мне все ясно, – прячу лицо на его груди, а он в охапку меня берет и на кровать укладывает, себе на грудь, в волосы зарывается. Гладит по голове.

   - Все будет хорошо. Теперь все будет хорошо. Я теперь тебя ни за что не оставлю. Мне нужно так много тебе дать, - шепчет он мне, сильнее прижимая.

   - Зачем? Зачем я тебе такая пустая нужна? Тебе девочка нужна, молодая, полноценная. Чтоб детей тебе родила, - говорю ему в грудь.

   - Что ты несешь?! – со злым рыком произносит он. Резко переворачивается, подминает меня под себя, нависает сверху. И в глазах его ярость пылает. - Никто! Слышишь?! Мне никто не нужен, кроме тебя. И никогда не был нужен! Всегда только ты. Не смей называть себя пустой! – в губы мои яростным поцелуем впивается, не целует, кусает. За слова мои наказывает. - Скажи еще, что любишь меня?! – требует он.