Особенности перевода (СИ) - Мягкова Нинель - Страница 18

Он полушутил, но Анна чувствовала разрывающие его эмоции.

И приняла горькое для себя решение.

Она не станет препятствием для воссоединения семьи. Они только начали нормально общаться, и теперь из-за неё все грозит развалиться.

— Я бы приняла тебя любым, но не смей уходить из дома. Остыньте, обсудите все завтра на свежую голову. Я не хочу, чтобы из-за меня ты ссорился с родными. Мне от одной мысли плохо.

— Ну если ты так хочешь… — задумался Диего. — Ладно, сегодня больше с ними ругаться не буду. Но я за нас буду бороться, имей в виду!

Анна вяло согласилась, и они попрощались. На душе скребли кошки. Что-то ей подсказывало, что из этой ситуации так просто им не выпутаться. Это вам не банальная неустойка.

Они с родителями проговорили весь вечер. Мама сочувствовала разбитому сердцу дочери, но Диего не одобрила.

— Если он не пошёл за тобой сразу, уже не придёт. А раз он не ценит и не бережёт свою девушку, грош цена ему как ухажеру. — отрезала она.

Папа был согласен с поставленным диагнозом. Он жутко оскорбился, когда узнал, что его приняли за мафиози.

Анну поставили перед фактом — на понедельник вечер куплены билеты. И на неё в том числе. Если Диего позвонит и скажет, что все улажено, она может остаться. Папа на этом пункте скрипнул зубами, но сдержался. Мама продолжала:

— Но если он не появится к вечеру, мы улетаем. Нечего тебе здесь делать. Цепляться за воспоминания и страдать? Вернёшься домой, поплачешь и забудешь все как страшный сон.

Анна не была в этом так уверена, но в охватившем ее состоянии апатии даже не нашла в себе сил сопротивляться.

Больше всего Диего хотел позвонить Анне. Хотя нет, примчаться к ней, схватить в объятия и никогда не выпускать он хотел еще больше. Но она просила уладить конфликт миром, и он старался.

За завтраком он снова поднял неудобную тему.

— Отец, я абсолютно серьезно вчера говорил. Мне плевать на мое место в компании, жить у меня есть где, с голоду не помру. Анна мне важнее всего на свете. Я без неё не могу. И отец у неё вовсе не мафиози, просто бывший боксёр.

— Это он так говорит. — Буркнул Эстебан. Помолчал и продолжил.

— Когда заболела твоя мама, я себе места не находил. Нашёл лучших врачей, поднял на ноги знакомых в разных странах, но болезнь была слишком запущенна.

Диего затаил дыхание. Отец крайне редко говорил о том времени. Исабель сидела молча, глядя в пол. После всех этих лет счастливого брака призрак первой жены все равно витал над ними.

— Ты был в колледже и мало общался с мамой. Она за месяц превратилась в абсолютно другого человека. Истеричная, мелочная, скандалы каждый день. Все стало еще хуже, когда ее парализовало. Я относился с пониманием, побочным эффектом лекарств было расстройство психики. Когда она оказалась в инвалидном кресле, стало еще хуже. Она знала, что скоро умрет, и изводила меня бесконечными придирками. Какой-то момент ее прорвало, и она высказала все, что наболело — она вышла за меня ради денег. Не любила, даже презирала, имитировала огромную любовь чтобы пользоваться мной. Родила вас, чтобы иметь на меня больше влияния в случае развода.

Эстебан помолчал. Диего тоже молчал, пришибленный новостями. Не верить отцу он не мог — не в его характере врать, тем более так грязно и подло.

— Потом я встретил Исабель. Случайно. Когда мы стали встречаться, она сразу дала понять, что не нуждается в деньгах — у неё самой был плачевный опыт. Мы начали с доверия.

— Ты сейчас намекаешь, что Анна со мной из-за денег? — резче, чем собирался, спросил Диего.

— Все может быть, сын. Или из-за гражданства, например. Сколько вон случаев фиктивных браков или разводов ровно через год — строго для получения документов, ни дня больше.

— Ну, знаешь. — Диего даже вскочил.

Бьянка, сидевшая все утро молчаливым наблюдателем, внезапно подала голос.

— У меня тоже есть, что вам сказать. Решилась только сейчас, раз уж у нас сегодня день откровений. Я уезжаю, папа. В Америку. Насовсем. И вообще, я уже два года замужем.

— О. И кто же он? — Приподнял одну бровь Эстебан.

— Ее зовут Виктория.

Диего вышел на улицу и тихо прикрыл за собой дверь. Похоже, родителям какое-то время будет не до него.

В понедельник рано утром Анне позвонили с работы и недвусмысленно предложили не появляться.

Анна поняла, что на практике, а вместе с ней и магистратуре, можно ставить жирный крест. Родители Диего ее не приняли, он сам вряд ли откажется от комфорта роскошной жизни. Как говорится, спасибо за все, до свидания.

Тем более вчера она своими руками помогла ему остаться дома и примириться со своими. За их семью она была рада, наконец-то у них все налаживалось, но себя было жаль до слез.

Собрала не торопясь чемодан. Попрощалась с Давидом и Николь. Глаза были на мокром месте у всех троих.

Тянула как могла со сборами, ждала до последнего, что приедет, остановит. Хоть позвонит.

Но нет. Тишина.

Села в такси с родителями.

Ехала, проверяя поминутно телефон. Вдруг отключился, или батарейка села?

Приехали в аэропорт. Из-за спешки отец не озаботился ВИПом, взял первые попавшиеся билеты. Попались в эконом-класс.

Прошлись по Дьюки-Фри. Раньше Анну бы с трудом оттуда вытащили — хочется же все перенюхать и перемазать. Теперь она скользнула скучающим взглядом по витринам и снова проверила телефон.

Ничего.

Посадка на самолёт задерживалась.

Странно. Вроде ни забастовок, ни дождя даже. Приземлился по расписанию.

Знакомый голос она услышала издалека. Он бежал, запыхавшись, раскрасневшись от явно долгого марафона, и звал ее.

Папа дернулся было вспомнить деньки боевые, но мама деликатно удержала его за рукав.

— Фух, еле успел. Хорошо, у меня друг в центре управления полетами, помог. Серхио, ты его знаешь. Прости, что не позвонил. — Диего притиснул ее лицо к своему плечу, так что она еле дышала, но Анна не сопротивлялась, комкая его рубашку в мгновенно вспотевших ладонях и все еще до конца не веря — он здесь, и он пришёл за ней.

Пришла в себя от недовольного голоса родителя.

— Доча, что говорит этот прохвост?

— Минуту, папа.

Глава семьи отступил на шаг, недовольно пыхтя, как тюлень. Мама привычно гладила его по руке, успокаивая.

Диего наконец позволил Анне отнять лицо от своей рубашки, заметив, что ткань намокла от ее слез. Бережно стёр их большими пальцами, поднял ее лицо в ладонях и заглянул в глаза.

— Кто мне говорил, что от конфликта бежать нельзя? А сама чем занята? Бороться за меня не собираешься?

— Какое бороться. — Устало вздохнула Анна. — Твои родители от моих в шоке, наш контракт разорван, твоя жизнь из-за меня перевёрнута вверх тормашками. Я не собираюсь становиться причиной твоего падения из рая, чтобы потом ты меня попрекал несбывшимися мечтами и сложностями с деньгами.

— Дура ты. — Вздохнул Диего. — Как же с вами, интеллектуалками, тяжело. Надумаете себе всякого, а простой парень разгребай. Ты моя мечта, Анна. Деньги вещь наживная, а такую как ты я уже не встречу.

Он опустился на одно колено прямо посередине аэропорта. Вокруг начала собираться толпа, подбадривая его свистом и возгласами.

— Мне плевать, что мои родители думают. У них свои тараканы в голове, у меня свои. Могу и в Россию с тобой поехать, если надо. Визу я сделал, самоучитель по русскому купил.

Диего достал из одного заднего кармана увесистую книженцию в мягком переплете. Пошарил в другом, положил на книжечку, как на поднос, тонкий ободок белого золота, увенчанный цветком из желто-белых сверкающих камней.

— Надеюсь брильянты, не фионит какой. — послышался шёпот мамы.

— Брачный контракт обязательно, он же теперь голодранец. — это уже папа.

— Никаких контрактов! — краем рта огрызнулась Анна, не желая портить торжественность момента.

— Выходи за меня замуж! — Четко, старательно произнёс Диего по-русски. Вспомнил, как все русское консульство хором помогало ему выучить заветную фразу, и улыбнулся ещё шире.