Исцелить разум, обнажить чувства...(СИ) - "Happy demon" - Страница 57

Пальцы тут же заскользили по мокрому металлу, от удара из легких выбило весь воздух, а уже знакомый сухой щелчок вновь надавил на слух, заставив резко перекатиться в сторону. Предупреждающий окрик кого-то из членов команды, кажется, Рида, ворвался в сознание, прогремевший совсем рядом второй выстрел заглушил раскат грома, разорвавшего небо где-то над головой, и что-то громко и непонятно завопил директор цирка, все еще пытающийся нас остановить. Едва удерживая равновесие на скользкой крыше, я с трудом поднялась на ноги, чувствуя себя деревцем на сильном ветру, покачнулась, разведя руки в стороны, и бросилась к узкому квадратному люку, чувствуя, как быстро колотится в грудной клетке сердце.

Волнение пронзило каждую клеточку тела, холодя кончики пальцев, а где-то в груди холодным змеиным комком свернулся страх, но я мысленно дала себе команду не сдаваться, прекрасно зная, что стоит сейчас на кону.

— Блейк, осторожно! — послышался откуда-то снизу требовательный голос наставника, в котором скользнули хорошо знакомые мне нотки, которых я так боялась на экзаменах, это почему-то вызвало кривоватую усмешку и позволило сделать короткий облегченный вздох, а в следующее мгновение я, достигнув люка и мало заботясь о том, что меня может ждать внизу, просто прыгнула.

Невнятная возня и грохот оглушили, мерзко заскрипели дверные петли, и краем сознания я уловила, как заорал кто-то из мужчин на улице, а в коленях что-то болезненно хрупнуло, когда я приземлилась на пол, с трудом удержав себя в вертикальном положении. Рассеянный взгляд тут же запутался в горах яркой цирковой атрибутики и мелких, видимо, дорогих сердцу безделушек. Кучи всякого хлама окружали со всех сторон и давили на сознание, словно бы грозясь вот-вот рухнуть и придавить меня сверху, однако спустя секунду мне удалось сосредоточить свое внимание на квадрате яркого света, оказавшемся напротив.

Уж не знаю, что напугало нашего субъекта больше всего — хаос, устроенный командой, или то, что я свалилась, практически, ему на голову, однако он, вместо того, чтобы продолжать отстреливаться, решил сбежать, толчком распахнув продырявленную выстрелами дверь. Впрочем, на этом его феерический, но короткий побег и закончился, потому что стоило бледному плачущему клоуну оказаться на улице, как тут же он попал в руки только и ожидающему его Хотчу.

С искривленных гримом губ сорвалось испуганное, исступленное мычание, мужчина забился испуганной птицей, путаясь в слишком длинных рукавах своего балахона, но на помощь главе ОПА рванули Дерек со Спенсером, и им пришлось изрядно потрудиться, чтобы скрутить, казалось бы, такого щуплого на вид субъекта. Подоспевшая секундой позже Прентисс ловко перехватила ружье, отбросив его подальше и убедившись, что больше оно никому не угрожает, а Росси, отставший от коллеги, как раз сумел перехватить Торреса, бросившегося на помощь одному из своих.

— Прекратите, вы делаете ему больно! — закричал он, в ужасе наблюдая за тем, как агенты ФБР пытаются удержать извивающегося клоуна, испуганное, отчаянное мычание пробрало до дрожи даже меня, от чего по телу пробежались мурашки, и я, застыв в дверном проеме, сверху вниз смотрела широко распахнутыми глазами на то, как субъекта повалили на землю.

Белоснежные одеяния пачкались в грязи и размокшей земле, грим поплыл и размазался, а на щеках вместо нарисованных теперь блестели настоящие слезы, смешанные с дождем и пылью. Красный нос в процессе потасовки оторвался, оказавшись втоптанным в грязь тяжелыми ботинками Дерека, решительно настроенный Хотчнер перевернул мужчину на живот, заломив ему руки за спину и не позволяя даже трепыхнуться, а Спенсер застыл над ним с пистолетом, зажатым в твердой, недрогнувшей руке. При виде этой картины стало как-то не по себе, и я, прекрасно понимая, что страх перед клоунами все еще никуда не делся, все равно почувствовала что-то схожее с жалостью.

Не то, чтобы я ему сочувствовала…

Но смотреть на измазанное в болоте, залитое слезами лицо было страшно.

— Блейк, Эмили, надо обыскать фургон, — приказал Хотч, на мгновение отвлекшись от своего дела, и я, словно очнувшись, оглянулась через плечо, окинув взглядом захламленное убежище нашего субъекта и даже не представляя, как здесь можно что-то найти. Согласно кивнувшая Прентисс взбежала по ступенькам, проскользнув мимо меня и первой направившись исполнять команду, и я поспешила присоединиться к ней, старательно заставляя себя не слышать того, что происходит на улице. — Рид, ты знаешь язык жестов?..

Что ответил главе ОПА наш гений, я уже не слышала, но почему-то даже не сомневалась, что ответ будет положительным.

В фургоне, не смотря на его маленькие размеры, было свалено невероятное множество барахла, вокруг валялась одежда, цирковой реквизит вроде париков, мячиков, кеглей и прочей ерунды, на столе были разбросаны краски и кисточки, видимо, для нанесения грима, и во всем этом хаосе было очень сложно сориентироваться. Я не думала, что субъект удерживал девочек именно здесь, в конце концов, фургон находился слишком близко к ярмарке, посетители которой могли что-то услышать, однако личные вещи могли подсказать нам, в каком направлении двигаться. Другое дело, что для разбора этого хлама нам бы потребовалась целая вечность, а такую роскошь мы себе позволить не могли.

Рядом сосредоточено выворачивала вещи из шкафов и ящиков Эмили, бросая просмотренное прямо на пол и скользя изучающим взглядом по развешанным на стенах кривым, явно детским рисункам, мое внимание привлек большой стенд, наполовину задернутый какой-то тряпкой, а сдернув ее одним резким движением, я со свистом втянула в себя воздух, испытав смесь ужаса и отвращения. На грубо вырезанном куске дерева метр на метр были приклеены сотни глянцевых фотографий, с каждой из которых мне улыбалась маленькая, радостная девочка, с восторгом обнимающая грустного, неловко склонившегося над ней клоуна. Дети были разные, но относились к одному типажу, я успела заметить и несколько знакомых лиц, изученных прежде в досье, и в горле тут же неприятно запершило, а рука сама собой сжалась в кулак.

— Он фотографировал их… — севшим от охватившего меня бешенства голосом произнесла я, привлекая внимание Прентисс, и женщина в пару широких шагов пересекла фургон, тут же оказавшись рядом. — Черт его дери, он сфотографировал каждую из похищенных девочек… Больной…

— Ублюдок… — кажется, Эмили была в таком же состоянии, как я, скривив губы от отвращения, потянулась за одной из фотографий, на которой я узнала первую похищенную в Ореме жертву, Джули Уолш, тело которой мы все еще не нашли.

Мягкий глянцевый квадратик оказался в руке темноволосой женщины, чуть подрагивающей от охватившего ее напряжения, а я, заметив еще одну фотографию, находившуюся под убранной, резко выдернула ее со стенда, чувствуя, как внутренности скрутило в тугой узел. В отличии от других фотографий, выставленных на всеобщее обозрение, эту явно прятали от любопытных глаз под остальными, и на изображении не было ни яркого шатра, ни многочисленных разноцветных огней цирковой ярмарки, ни улыбчивой маленькой принцессы, доверчиво жмущейся к печальному клоуну, зато было кое-что другое…

Там было лицо крошечной, отчаянно испуганной, плачущей девочки, съежившейся в каком-то темном уголке и размазывающей по щекам крупные слезы. В больших влажных глазах плескался искренний ужас, рот был распахнут в немом, но все равно отчаянном крике, и я задохнулась на вздохе, чувствуя, как дрожат губы. В ушах зазвенело, горло сдавило спазмом, и я не сразу поняла, что горький комок, который мне никак не удавалось проглотить, это не что иное, как громкий, исполненный боли стон, разрывающий изнутри. Мир вокруг исчез, сузился до размеров маленького глянца, зажатого в начавшей дрожать руке, и я не была до конца уверена, как мне удалось удержаться в сознании, ведь мозг не понимал, просто отказывался понимать…

Как вообще такое возможно…

— Что там? — голос Прентисс вывел меня из состояния стазиса, в котором я находилась все это время, с пересохших губ сорвался хрип, заменивший полноценный вздох, и я с трудом заставила себя сфокусировать взгляд на подруге. Уж не знаю, что она увидела на моем лице, но выражение ее собственного тут же неуловимо изменилось, а в глазах полыхнула стужа. — Что там такое?