Три поцелуя (ЛП) - Тейлор Лэйни - Страница 31

— Это не то, что ты думаешь, — сказал Михай, но Мэб была в ловушке кошмаров и не могла мечтать об иной судьбе. 

Нашептанное окно Михая выплюнуло Эсме на узкий каменный мост. Она приземлилась на колени и тут же начала озираться. Михай оказался прямо у нее за спиной. Девушка задрала голову и впилась взглядом в руки своей матери, отчаянно тянувшихся к ней, пока воздух не сомкнулся и не заглушил ее вопль. Наступившие звенящее безмолвие было сродни глухоте.

Эсме ползком попятилась назад. Она прижалась к резным балясинам моста и выжидающе уставилась на Михая. Он стоял, уперев руки в бедра, и осторожно озирался. Холодный ветер взъерошил ему волосы. Непокорная челка лезла в глаза. Он нетерпеливо откинул ее назад. На его лице появилось выражение плохо скрываемого ужаса. Эсме проследила глазами за его взглядом. Мост, на который они приземлились, простирался между двумя высокими скалами. Истертые каменные ступеньки по спирали убегали вверх и терялись в проходах скал, зияющих незастекленными окнами пустых помещений. Множество таких скал поднималось, подобно сталагмитам, из окутанных тьмой глубин длинного оврага. Они сужались к коническим шпилям, ребристой поверхностью как рога животных, и сужались в самом низу, словно произрастали из темноты внизу длинными каменными стеблями, опасно тонкими.

Ландшафт выглядел так, словно был извергнут самими горами, словно горная порода попыталась сама, как умела, изобразить имитацию замков, построенных людьми. Это было нерукотворное место, потустороннее. В голове у Эсме что‑то щелкнуло: ей знакомо это место, что противоречило ее благоговению перед его чужеродной необычностью.

— Где мы? — спросила она Михая.

Он резко повернулся и внимательно посмотрел на нее.

— Думаю, ты знаешь, — сказал он.

И она поняла, что он прав.

— Тэджбел, — прошептала она. Слово сформировалось ее губами как само собой разумеющееся.

— То, что от него осталось, — произнес Михай и Эсме прочла шок в его глазах. Он медленно развернулся и пробормотал слова, что Эсме ни раз и ни два слышала от Мэб: — Avo afritim. Спаси и сохрани нас.

Даже она почувствовала, что здесь что‑то не так. Цитадель казалась опустевшей. Меж шпилями гулял ветер, но почти не создавал каких‑либо звуков. Мосты и стены пропастей увивал плющ, во многих местах камень раскрошился и осыпался. В черноту обрушился целый мост, оставив на память о себе лишь несколько звеньев каменной кладки по обе стороны, словно тропинки в небытие.

— Кто здесь живет? — спросила Эсме. — Куда они все подевались?

Михай не ответил. Он вдруг напрягся и запрокинул голову, подобно хищнику, внюхивающемуся в воздух. Затем его глаза расширились, и он повернулся к Эсме, опустился на корточки и, выбросив резко вперед руку, схватил девушку за лодыжку и подтянул к себе. Все это он проделал одним плавным движением. Эсме вскрикнула и попыталась отстраниться. Но прежде чем она поняла, что происходит, Михай обхватил ее за талию одной рукой, слишком крепко, и поднял на ноги. Она увидела, как блеснул клинок, когда он извлек его из потаенных ножен, но у нее даже не было времени ахнуть, прежде чем он со звериной грацией вскочил на узкую балюстраду моста, балансируя с Эсме в руке.

Она начала сопротивляться, но тут ей в нос ударил запах гнили, а из‑под моста появилась толстая, белая как рыба, вся в струпьях и ужасно длинная рука и ударила по перилам, к которым еще мгновение назад прислонялась Эсме. Весь мост задрожал, балясины разлетелись, как сосульки. Когтистые лапы шарили по камню в поисках плоти. Эсме.

Ничего не найдя, зверь выпростал на мост другую руку и вытащил себя на дневной свет. Эсме ахнула. Глаза чудовища были выпучены и светились желтым, нос сплюснутый, на самом деле это даже был не нос, а скорее две узкие щелки в куске мертвой плоти. Вся его неказистая голова казалось была не более чем якорь для массивных костей и мышц, необходимых для работы массивных челюстей. Эсме с ужасом наблюдала, как его рот открылся, чтобы обнажить ряды плоских истертых зубов и пищевод, достаточно большой, чтобы это чудовище могло проглотить животное целиком. Создание взвыло, и Эсме услышала собственный крик. Держа ее, Михай попятился вдоль перил, грациозный как кошка. Чудовище за ним.

— Что это? — нервно спросила она.

Мост вновь содрогнулся. Михай развернулся, чтобы посмотреть на то, что творится у него за спиной, вращая Эсме по дуге. Перед девушкой открылась вся панорама мостов Тэджбела, один за другим, крест на крест сшивающие длинный глубокий овраг. Она вздрогнула от ужаса. Звери выползали из‑под каждого моста и карабкались к ним. Из темноты, рука об руку, быстро и отчаянно, неумолимо приближаясь. Все они были болезненно‑белыми, кожа натянутой, щеки и животы зияли глубокими впадинами. Они очень давно голодали, поняла Эсме. Их огромные челюсти зияли бездонной пропастью, словно в ожидании, что кто‑то забросит туда съестную подачку. Один зверь уже поднялся к мосту позади Михая, за ним шли другие, круша по дороге прекрасные каменные балюстрады.

— Что они такое? — Еще один требовательный вопрос.

Михай взглянул на нее, на мгновение отвлекшись от чудовищ. Он внимательно вгляделся в лицо девушки. Его глаза сузились, одна бровь приподнялась. Но только после того, как мужчина отвернулся, он произнес себе под нос:

— Не знаю. Она не рассказывала.

— Она?.. — начала была говорить Эсме, но у нее перехватило дыхание, когда на них набросилось чудовище. Михай взмахнул мечом и отрубил зверю кисть. Из культи полилась черная кровь. Но чудовище казалось этого даже не заметило и продолжало наступать.

Четырнадцать лет чудовищам приходилось самим заботиться о себе, и дела у них шли неважно. Когда все кошки исчезли, они прорвались в лес, чтобы охотиться, но их гнилостный запах прогнал всю добычу, кроме больных да слабых. Они выхватывали рыбу из ручья, прибегали к каннибализму.

Запах крови временно отвлек других приближающихся чудовищ от Михая и Эсме, и они пошли за своим раненым товарищем. Чудовище на чудовище. Они будто обезумели еще больше. Чудовища столкнулись в поединке. Один сбил другого с моста, и тот взвыл. Его протяжный крик в итоге затих где‑то там в глубине, но звук от удара тело о камень так и не раздался. Крик просто затух, словно в пропасти не было дна. Звери продолжали обступать Михая и Эсме. Повсюду были одни разинутые челюсти и вытянутые пальцы.

Их было много. Слишком много.

Раздался громкий треск, мост покачнулся и осел, но Михай не потерял равновесие. А спустя мгновение мост начал рушиться под его весом и обломки полетели в пропасть. Эсме зажмурилась и закричала, но ее голос затерялся в грохоте рушащегося моста. Она так и не увидела черноту пропасти, которая неслась ей на встречу, чтобы поглотить их, и она подумала о Мэб, вернувшейся в Лондон в одиночестве. Она знала, что мама не выживет, потеряв ее. Сердце защемило от боли. Но тут она почувствовала, что больше не падает. Рука Михая все еще держала ее так крепко, что она едва могла дышать, но она не падала. Она широко раскрыла глаза. Мост и чудовища исчезли…разумеется их было еще много, и они все еще наступали, но опасность казалась теперь такой далекой. Мост, на котором они еще недавно стояли, обвалился, а вмести с ним и чудовища.

Она парила в руках Михая. Ошеломленная происходящим, девушка подняла на него глаза.

Он неистово, непрерывно что‑то шептал. Его глаза, глаза Друджа казались почти белыми во мраке, когда он смотрел прямо перед собой творя магию. Они с Эсме плыли по воздуху. Сердце девушки бешено колотилось, нижняя челюсть отвисла от изумления. Чудовища хрипели, раскачивались, свисая вдоль стен оврага, пытались добраться до них. Михай нес Эсме через пропасть по скользящим ступеням. Это было похоже на полет.

Друдж перенес ее к самому последнему шпилю. Тот был выше остальных и когда‑то соединялся с мостом, но было ясно, что мост давным‑давно обрушился; его устои утопали в ползучем плюще, виднелся только ржавый остов, на котором висела маленькая железная клетка.