Выбери любимый жанр

Самозванцы - Шидловский Дмитрий - Страница 23


Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта:

23

В комнате повисла напряженная тишина. Все взгляды устремились на Годунова. Несколько секунд царь стоял неподвижно, а потом расхохотался. Тут же подобострастно захихикал и дьяк.

— Да ты разумеешь, холоп, что за околесицу несешь? — закончив смеяться, нахмурился Годунов.

— Не околесица это, великий государь! — выкрикнул Чигирев. — Все, как слышал, говорю.

Удар бича снова заставил его скорчиться от боли.

— Потешил ты меня изрядно, — промолвил Годунов. — Ладно, пес с тобой. Живи. Тока про сие услышанное более никому не сказывай. И про грамоту, что у боярина нашел, тоже. В грехе ведовства Федор уличен, за то и кару понесет. А государь на земле, аки господь на небе, един есть. Власть царская от бога дана. Не может ни один хрестьянин о скипетре царском помыслить. Когда люд московский на царство меня звал, долго я решиться не мог, много молился. Но, видать, уж в том Божья воля, и принял я крест сей. А коли кто сам о венце царском помыслит, так то грех величайший, ибо бунт есть супротив самого Господа.

Сказав это, царь собрался было уходить, но Чигирев снова остановил его:

— Если желаешь, вели смертью казнить, великий государь. Но ежели не поведаю того, о чем знаю, сам на себя руки наложу. В Сибири ведуны сказывали, что ждет Московскую землю три неурожайных года. Надобно тебе, великий государь, в закрома хлеба закупить, чтобы в голодные годы цены на него сбить да бунтов не допустить.

Годунов медленно подошел к Чигиреву.

— Ты и впрямь безумен, холоп, — проговорил он. — Ты на дыбе висишь. Я нынче же тебя, вора, помиловал. Ты же осмеливаешься мне сказывать, как государством править.

— Я тебе, великому государю, службу сослужить хочу, — ответил Чигирев. — И коли казнить меня велишь, с радостью от тебя смерть приму. Но когда на страшном суде перед Господом предстану, с чистой душой скажу, что долг перед своим государем исполнил и ничего не утаил. А если же солгу тебе нынче, то пусть еще хоть сто лет проживу. Когда узнает Господь, что правду я от государя своего утаил, то прогневается и в ад на вечные муки низвергнет.

Годунов с минуту, не моргая, смотрел в глаза историку. Тяжел был взгляд монарха, но Чигирев выдержал его.

— Смел ты, — произнес наконец Годунов. — Молви еще, какого ты роду?

— Из посадских я. Чигирев Сергей.

— Быть тебе, Сергей Чигирев, при постельном приказе писарем. Велю я тебе подробнейшую опись всего зерна в государевых закромах составить и постельничему отдать. С тем доложишь, сколько, по твоему разумению, надобно еще хлеба закупить, чтобы в неурожай голода избежать. О том я с постельничего спрошу. А вам, — повернулся он к дьяку, — нынче же его от дыбы отвязать, в бане помыть, накормить, одеть и к постельничему с моим указом отвести.

Отдав такое распоряжение, царь повернулся и вышел из пыточной.

— Ах, велика государева милость, — зацокал языком дьяк, когда в коридоре смолк звук царевых шагов. — Да что ж ты стоишь, Антип. Отвяжи его быстрее. Да бережно, сучий потрох!

Ежась под противным мелким ноябрьским дождиком, Чигирев прошел через Спасские ворота и двинулся к храму Василия Блаженного. Раны, нанесенные ему при следствии, все еще ныли, но историк старался не обращать на них внимания. Сейчас он был одет в теплый кафтан, широкие порты и мягкие кожаные сапоги, доставшиеся ему из царских кладовых. На голове у него красовалась отороченная мехом шапка. Оружие писарю постельничего приказа не полагалось, но Чигирев всё же добился права ходить с боевым ножом внушительных размеров. Нож этот, без сомнения, поверг бы в ужас любого патрульного московского милиционера начала двадцать первого века, но в Москве начала века семнадцатого оружием почему-то не считался. После своих первых успехов в сражениях Чигирев чувствовал себя без оружия каким-то незащищенным.

Тело историка всё еще болело, но на душе у него было радостно. Сбылась мечта. Он получил должность в правительстве Бориса Годунова. Пусть пока маленькую, незначительную, но ведь это только начало. Да и место службы достойное: постельный приказ. Худо-бедно, учреждение, которое, кроме дворцовых дел, ведает еще и вопросами охраны персоны государя и даже выполняет также функции министерства государственного имущества. И к тому же у него есть мощнейшее оружие: он знает историю на грядущие четыре столетия вперед. Возможную историю.

Чигирев уже в начале экспедиции понял, что привязан к этому миру даже больше, чем к своему собственному. Та Москва, оставленная за «окном», казалась неправильной, глупой, порочной. И корни пороков Чигирев видел в ее истории. Узнав об эксперименте, он твердо решил сделать всё, чтобы в этом мире история пошла по иному, «правильному», как он считал, пути. Короткое путешествие в Москву и даже последовавшие за этим заключение и пытки нисколько не отвратили его от этой затеи. Напротив, подержав в руке боевую саблю, поучаствовав в настоящих схватках, Чигирев вдруг понял, что может стать не просто «книжным червем», копающимся в старинных рукописях и трудах досужих историков, но настоящим творцом новой реальности. Он почувствовал собственную силу.

И тогда он принял решение остаться здесь и обустроить здешнюю Россию так, как ему казалось лучше. Главным сейчас было предотвратить смуту и помочь Борису Годунову провести в жизнь прогрессивные реформы. Простейший анализ событий говорил, что для этого требуются в первую очередь две вещи: устранить Отрепьева и избежать грозящего стране голода. Неизвестно, насколько подействовали на Бориса доводы писаря постельного приказа, но Чигирев не сомневался, что опытный царедворец, дошедший до вершин власти, наверняка обратит внимание на его слова. По крайней мере, на предложение увеличить запасы хлеба Годунов откликнулся сразу. Оставалось надеяться, что мимо него не пройдёт и донос на Юшку Отрепьева. И тогда… Просто дух захватывало от того, какие перспективы открывались перед Русью.

Чигирев бросил беглый взгляд на лобное место и невольно вздрогнул. Он стоял аккурат там, где в его мире размещался памятник Минину и Пожарскому. «А ведь где-то в Нижнем Новгороде сейчас живет Кузьма Минин, даже не староста еще, а простой купец, — подумал Чигирев. — И обитает где-то в своем поместье князь Дмитрий Пожарский, не ведающий пока, какую роль доведется ему сыграть в истории России. А может, и не доведется? Может, всё еще можно изменить в лучшую сторону?»

Чигирев обвел взглядом Красную площадь, совсем не ту, какую привык видеть, без Исторического музея, без ГУМа и мавзолея, заставленную многочисленными торговыми рядами и заполненную множеством народа, и подумал: «Сегодня же седьмое ноября! Через триста с небольшим лет это место как раз в этот день станет центром грандиозных празднеств бесовской, человеконенавистнической власти, которая прольет реки крови, отбросит страну на десятилетия назад. А может, и не станет. Может, я предотвращу само ее появление отсюда, из тысяча шестисотого года. Дай-то бог. Ведь не должно возникнуть этого чудовища в прогрессивной, богатой, демократической стране».

Внезапно мысли историка резко изменили свой ход, и на душе у него вдруг потеплело. «Это ведь мой мир, — вдруг подумал он. — Конечно, я знаю, что ему необходимо на четыреста лет вперед, но еще я хочу устроиться в нем так, как считаю нужным. А еще у меня здесь есть одно дело, которое, если я не совершу… то и плевать мне будет на всю эту смуту, грядущие революции и войны. Потому что там расчет, интеллектуальные выкладки, а здесь страсть».

Было еще одно событие, которое заставило его посчитать этот мир в большей степени своим, чем тот, который он оставил. Хотя Чигирев настойчиво гнал от себя эту мысль, но сердцу, как говорится, не прикажешь, и историк всё больше чувствовал, что по уши завяз в этой Москве.

Обогнув храм Василия Блаженного, он вышел на Варварку, прошел еще несколько сотен метров и оказался около палат бояр Романовых. Ворота, снесенные при штурме двенадцать дней назад, были уже восстановлены. Вход охраняли Два стрельца. Один из них перекрыл дорогу Чигиреву.

23
Мир литературы

Жанры

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело