Свет в океане (СИ) - "-Edelweiss-" - Страница 66

— Я так и поняла. Он занят. Рон не принёс домой ни одной диковинной вещи за неделю, а ведь до этого тащил что-нибудь постоянно. Папа просто в восторге! Его коллекция штепселей растёт на глазах, а работающий тостер стал темой дня в эту пятницу. Теперь и Фред туда же: они с Роном вечно что-то изобретают для магазина приколов, разбирают маггловские вещи на винтики. У мамы волосы дыбом от шума из комнаты мальчиков. Кстати, Гарри, она просила передать, что ты давно не заходил. Завтра к нам приедет Чарли. Приходи повидаться…

Давно стемнело, «Дырявый котёл» опустел — остались только ребята из Ордена. Они давно не собирались, так что никто не спешил уходить. Майкл предложил вспомнить старую школьную игру…

— Какое ты заклинание? — спросил он, повернувшись к Луне.

— «Ревелио».

— Объяснись!

— Потому что могу сделать невидимое зримым, — она подула на салфетку, с которой не расставалась весь вечер, и сидящие около Луны Невилл и Гермиона ахнули. На бумаге были нарисованы они все, сидящие за столом, совсем маленькие, но узнаваемые. Особенно Гермиона. Она тут же пригладила волосы, глядя на своё изображение.

— Хорошо, теперь твоя очередь.

Луна в упор посмотрела на Гарри. Он рассмеялся и подбоченился.

— Со мной всё понятно. Я — «Экспеллиармус».

Майкл весело фыркнул.

— Докажи! — задиристо воскликнула Ханна.

— За вечер я раз пять уронил на пол вилку, дважды — ложку и опрокинул стакан. У меня всё вылетает из рук.

«Это потому что надо меньше смотреть на Джинни».

— Засчитывается.

— Гермиона, — Гарри ободряюще улыбнулся. — Ответ за тобой.

Она ненадолго задумалась, устремив взгляд вдаль — за окна «Дырявого котла», где тёплый оранжевый свет заливал Чаринг-Кросс-Роуд.

— «Люмос»? — она сама не была уверена. — Потому что я люблю зажигать огоньки, запускать их под потолком, когда дома совсем-совсем темно, или просто любоваться тем, как в городе по цепочке зажигаются фонари.

— «Люмос», — кивнула Джинни. — Светит, но не греет. Это многое объясняет.

Ханна нахмурилась. Гарри помрачнел. Наверное, одна Луна не заметила или сделала вид, что не заметила подтекст в словах Джинни. Та до сих пор винила Гермиону в разрыве с Роном, и иногда её обида за брата вырывалась наружу непредсказуемым образом.

Невилл постарался сгладить возникшую неловкость, по собственной инициативе взявшись отвечать следующим. Гермиона прослушала, какое заклинание он выбрал. Дальше играть только по второму кругу, а настроение было уже не то. В школе игра шла веселее: гриффиндорцы собирались в гостиной и перебивали друг друга, называя самые нелепые заклятья. Только у Фреда с Джорджем ответ из раза в раз совпадал:

— «Джеминио», — хором отвечали близнецы, дурачась, строя друг другу рожи. — Кому объяснить, почему?

В полночь в «Дырявом котле» пробили часы. На сей раз Ханна и слушать не хотела отговорки: всыпала Луне в ладонь горсть летучего пороха и чуть ли не силой ввела в камин, потом тем же образом заведение покинула Джинни. Корнер жил неподалёку в маггловской части города, так что решил добраться до дома своим ходом.

— Тебе не кажется, что Джинни и Майкл как-то особенно смотрели друг на друга? — прошептал Гарри, застав Гермиону врасплох. От изумления она не знала: то ли смеяться, то ли плакать. Признаться, она не замечала, чтобы Уизли и Корнер хоть раз переглянулись.

— Она ему улыбалась, — добавил Гарри, отчётливо раздосадованный случившимся.

— Он передал ей соусницу. Она его поблагодарила.

— И улыбнулась. Они встречались раньше.

— Гарри, — устало произнесла Гермиона. — Я тоже ему улыбалась. И Луна, представляешь. И Ханна. Даже ты сам, хотя твой дружелюбный оскал заставил меня понервничать. Джинни — девушка Дина, ты не имеешь право её ревновать.

Он скосил на неё глаза, как бы намекая, что не ей заикаться о ревности. Гермиона неожиданно для себя залилась краской.

— У меня всё совсем не так!

— Держу пари, — проворчал Гарри, поправив очки.

Гермиона надулась, но злиться на него не получалось.

— Почему бы тебе не поговорить с ней? — прошептала она, подёргав Гарри за локоть. — Загляни завтра в «Нору». Миссис Уизли тебя пригласила…

— Нет! — твёрдость его тона ошарашила. — Молли хочет увидеться. Хорошо. Пусть. Но Джинни пригласила меня, когда ты сидела за тем же столом. Она сделала вид, что ты посторонний человек, но это не так! Не для меня. Я видел, что тебе было больно. Так не пойдёт. Меня это не устраивает! И то, что произошло потом — тоже.

— Ох, Гарри…

— Ребята! — Невилл взмахом палочки отправил последние тарелки на кухню и приблизился к ним. — Уже поздно, оставайтесь-ка у нас на ночь. Наверху полно свободных номеров.

— Верно, — Ханна показалась из-за его спины со шкатулкой пороха. — Как несостоявшийся колдомедик советую вам переночевать здесь. Аппарировать, когда в желудке столько еды и, — она бросила насмешливый взгляд на Гарри, — три пинты сливочного пива, категорически не рекомендуется.

— А утром я погоняю тебя по разделу ядовитых растений, — добавил Невилл. — Я человек строгих графиков.

— Да, профессор Лонгботтом.

Гермиона ощущала себя выжатой как лимон, не хотелось даже лишний раз доставать палочку. От слов Гарри подозрительно чесались глаза. Решив, что у Живоглота есть запас корма в миске (к тому же её кот не побрезгует наведаться к соседям в поисках лёгкой наживы), она сдалась на уговоры хозяев «Котла» и сказала:

— Хорошо, я остаюсь.

*

Гермиона выглянула в окно, нахмурившись следя за бегом облаков по ночному небу. Было что-то волшебное в том, чтобы сидеть в тишине на подоконнике и смотреть на Косой переулок. Вот под накрапывающий дождь из дома напротив выбежал пожилой волшебник с тросточкой, которая тут же превратилась в чёрный простенький зонт, раскинувшийся над головой, и отправился вниз по улице.

Ох уж эти волшебники — дома им не сидится. Теперь, когда перемещения по сети летучего пороха стали редкостью, а аппарировать можно было только в строго отведённых местах, некоторые заведения в переулке открыли внутренние дворы, сделав их проходами в маггловскую часть Лондона. Это снизило поток народа в «Дырявом котле». Жители переулка и желающие попасть сюда извне могли воспользоваться проходами в аптечной лавке Малпеппера, у Оливандера или пройти сквозь западную стену здания совиной почты… Ханна считала, что это к лучшему — меньше головной боли, а клиент и сам найдёт дорогу к её крыльцу.

Гермиона села перед зеркалом и принялась вынимать шпильки одну за другой. Можно подумать, от них был толк. Распустив волосы, она побеждённо вздохнула. Они завивались на кончиках. Сырость превращала её в растрёпу-брауни.

От духоты ничего не помогало, даже открытое окно.

Гермиона схватила пальто и тихонько вышла из комнаты. Небольшая прогулка перед сном не повредит. Она двинулась вдоль улицы, не упуская трактир Аббот из вида. Вдруг где-то недалеко раздался тихий скрип. Гермиона решила, что ослышалась, но он повторился. Она осторожно заглянула в прогал между стеной «Котла» и разросшимся кустарником. Калитка. Она раскачивалась на ржавых петлях. А за ней был дворик с лавочкой и качелями. Гермиона не подозревала, что здесь есть такой тихий уютный уголок.

Она обернулась к трактиру. Окна были не видны. Из «Дырявого котла» это местечко не разглядеть.

«Котёл» нуждался в ремонте. Половицы в доме безбожно скрипели, сквозняки поддували то здесь, то там, со стен сходила краска. Снаружи в тёплое время года непрезентабельный фасад надёжно скрывал дикий виноград, но зимой и в начале весны цепкие голые плети пьяной ягоды наводили мысли о щупальцах, которые вот-вот утянут дом под землю.

Гермиона села на качели и легко оттолкнулась от земли ногами. В её родном доме тоже были качели на заднем дворе.

Гермиона подумала о родителях: в отличие от неё, мама не любила пасмурную погоду, не любила дождь, а папа вообще мечтал жить в другом климате. Так и появилась назойливая идея уехать в Австралию. В Англии Уилкинсы собрались открыть филиал семейной клиники — мама сама рассказала, когда Гермиона навещала их в среду. Теодор витал где-то в облаках во время обеда, на который их пригласили остаться, и очнулся только к подаче пирога. С ним Гермиона не прогадала — вкусы своих родителей она знала как никто другой. На сей раз она активно поддерживала беседу и источала любовь и внимание, показала, что подарок мамы при ней, и заработала право навещать Уилкинсов в любое время. Они были от неё в восторге. Возможно, это большее, чего она сможет добиться когда-либо, если папа и мама так никогда её и не вспомнят.