Запретное знание. Прыжок в мечту. - Дональдсон Стивен Ридер - Страница 26

• Предыдущая
• 26/93
• Следующая

Маломощный импульсный пистолет, которым завладел Энгус, предназначался для ближнего боя, однако его оказалось достаточно, чтобы уложить еще одного охранника в коридоре и ранить другого. Конечно, за Энгусом по-прежнему следили. Однако в Службе безопасности знали – Энгусу деться некуда, поэтому они прежде оказали помощь раненым и лишь потом послали за Энгусом погоню.

В результате Энгус почти достиг своей цели. Приблизился к ней так близко…

В течение многих недель, во время созерцания своей камеры, Энгус в уме составлял план Станции по тем отрывочным сведениям, которые сохранились у него памяти. Энгусу, словно он был наделен даром предвидения, с большой точностью удалось определить местонахождение ближайшей служебной шахты, ведшей к заводу но переработке отходов.

Проникни Энгус в шахту, у него появлялся шанс на спасение. Завод по переработке отходов представлял собой лабиринт из шахт, труб и лазов, заставленных всевозможным оборудованием, где можно скрываться от преследователей много дней. Чтобы выкурить оттуда человека, надо наполнять газом весь завод, а это тоже дело не одного дня. Тем временем Энгус совершил бы ряд диверсий и затерялся в доках. А там у него появлялась возможность незаметно проникнуть на любой отправлявшийся с Рудной корабль.

Если бы только ему удалось проникнуть в служебную шахту…

Охранники настигли Энгуса, когда он пытался открыть люк шахты. Возникла перестрелка. К сожалению, пуля охранника угодила в крышку люка и заклинила его. Энгус проиграл. Он еще некоторое время отстреливался, но когда у него кончились патроны, его схватили.

Как и следовало ожидать, после попытки побега с Энгусом стали обращаться еще хуже. Энгус унизил охранников, и они ему мстили. Испытываемые им страдания усиливались сознанием того, что второй возможности для побега больше не представится. Какими бы беспечными охранники ни были, они никогда не попадутся на ту же удочку.

С другой стороны, первый же допрос, состоявшийся после попытки побега, подтвердил его подозрения в отношении Майлса Тэвернера. Тот факт, что Энгус не был казнен за убийство одного из охранников, свидетельствовал о том, что у Энгуса еще оставались козыри. Если понадобится, он сдаст Тэвернера, чтобы уцелеть самому.

Несмотря на всю мощь репрессивной машины Рудной станции, Энгус так и не сломался.

Со временем количество побоев, лишений сна и вводимых наркотиков снизилось до своего прежнего уровня. Когда позже оно вновь возросло, Энгус знал, почему. Немедленно к нему вернулось состояние апатии и безразличия ко всему. Он худел и слабел – и наплевать, верили ему или нет. Энгус просто себя законсервировал.

С одной стороны, боль причиняли телу. Однако, с другой стороны, за чувство боли отвечали определенные участки головного мозга. Энгус не мог заставить охранников отказаться его избивать, однако он мог уменьшить эффект болевого и наркотического воздействия. Силой воли он уходил в себя, добиваясь такого состояния, когда его мозг как бы начинал существовать отдельно от тела. Энгусу было наплевать на тело: пусть оно слабеет, пусть теряет в весе. Чтобы выжить, он готов заплатить любую цену. Именно потому, что Энгус хотел жить, он рискнул довести себя до крайней степени истощения.

Нет, Энгус никогда не пытался покончить жизнь самоубийством. Да, он подвергал себя ужасным испытаниям, которые могли закончиться для него смертью, но он делал все это только для того, чтобы выжить. За все время пребывания в тюрьме Рудной он ни разу даже не помышлял о самоубийстве.

Позже Энгус пожалел об этом.

Никто так и не сказал Энгусу правду. Усиленные побои – вот и все, что предвещало скорую развязку, когда однажды к нему в камеру вошел Майлс Тэвернер.

Сам по себе визит стал, конечно, для Энгуса сюрпризом. До этого Энгус встречался с Тэвернером только в комнате для допросов. Заместитель начальника Службы был слишком брезглив, чтобы лицезреть Энгуса непосредственно в тех условиях, в которых того содержали. За исключением испачканных никотином пальцев Майлса, он был столь чистым, что Энгусу стало до тошноты противно.

Правда, визит Тэвернера был не столь неожиданным, как тот факт, что заместитель начальника Службы пришел не один.

Его сопровождала женщина.

Незнакомка была высокой, красивой и худощавой, с седыми прядями в черных волосах. У нее были решительные очертания рта и пронзительный взгляд. Ее походка не оставляла у Энгуса сомнения в том, что она достойный соперник. Даже изгиб пальцев ее рук – плавный и вместе с тем напряженный – говорил о выработанной за многие годы привычке держать себя в хорошей форме. Пистолет у ее пояса представлял собой более мощную модель того оружия, которым при побеге воспользовался Энгус. Ее глаза производили впечатление, что замечают все, хотя зрачки при этом оставались неподвижными. Несмотря на то, что во всем ее облике чувствовалась властность, одета она была в простую синюю форму, на которой не было никаких знаков различия, кроме двух овальных нашивок на плечах – стандартных полицейских эмблем.

Прежде, чем войти в камеру, женщина повернулась к сопровождавшему ее и Тэвернера охраннику.

– Выключите мониторы, – распорядилась она. – Я не хочу, чтобы наш визит был зафиксирован.

Тэвернер также кивнул охраннику, однако он мог этого и не делать. Тон его спутницы не оставлял места возражениям. Кроме того, рвение, с которым охранник отдал честь, гарантировало исполнение приказа.

Когда охранник удалился, незнакомка вошла в камеру и закрыла за собой дверь.

При виде Энгуса и его обиталища она поморщилась.

– Вы не слишком-то жалуете своих заключенных, Майлс, – сказала она.

Тэвернер беспомощно пожал плечами. По привычке он сунул руку в карман и вытащил пачку сигарет. Затем, словно спохватившись, сунул ее обратно.

– Он это специально, – сделав над собой усилие, ответил Майлс. – Его психологический портрет говорит о склонности к самоубийству, но он притворяется. Когда мы ему все-таки поверили, он чуть не сбежал.

Спутница Майлса нетерпеливо кивнула.

– Знаю, – произнесла она. – Я читала дело. – И с легким сарказмом добавила: – Конечно, если данные, которые вы нам посылали, не подтасованы. Впрочем, о чем я говорю…

Майлс вздрогнул.

– Вы хотите обсуждать дела здесь, в его присутствии? У меня есть отдельный кабинет. – Прыщи на его лысеющей голове покраснели. – Он все фиксирует. Не следует его недооценивать. Он уже думает, как вас использовать.

Энгус устремил на него взгляд своих желтых, полных злобы, глаз.

– Именно здесь, – гневно ответила женщина. – После того, что вы с ним сделали, у него есть на это право. У вас и так много преимуществ, и я не собираюсь давать вам еще одно. – Затем ее тон смягчился, словно она хотела отдать Майлсу справедливость, и она добавила: – Впрочем, пока вы нас не разочаровали.

– Мне все равно, разочаровал я вас или нет, – парировал Майлс с наигранным достоинством. – Забирайте его, уберите со Станции, пока нам всем не досталось.

– Если вы так торопитесь, – возразила его спутница, вскинув брови, – почему вы не выполнили приказ Хэши?

Приказ Хэши. Словно электрический разряд пронзил тело Энгуса. Хэши Лебуол, директор Бюро по сбору информации Департамента полиции. Говорят, что он псих.

У вас и так много преимуществ, и я не собираюсь давать вам еще одно.

Что, черт возьми, она имела в виду?

Однако Тэвернер никак не отреагировал на имя Хэши Лебуола.

– Затронута честь Службы безопасности, – продолжал Майлс с несвойственным ему достоинством. – Даже Центр посчитал себя оскорбленным. Иначе, кроме меня, вас сопровождала бы целая свита. Однако там все еще готовы вам подчиняться.

– И вы сыграли в этом не последнюю роль.

Незнакомка произнесла эти слова, стоя лицом к заключенному. Энгус не понял, обращается она к нему или к Майлсу.

– Что вы имеете в виду? – поинтересовался Майлс. Его достоинство куда-то улетучилось. Казалось, он испугался. Возможно, он не был уверен, что подчиненные выключили мониторы.

• Предыдущая
• 26/93
• Следующая