Когда Черт в твоем Омуте — Дешевка (СИ) - "Grafonorojdennuy" - Страница 22

— Кто-т есть, — сказал Томми, и красивый хрен издал сочувствующее «о-о-о-о». — Угу. А ещё трус он. Трус трусливый.

— Че так?

— С женой развелся, — пробурчал парень, нахмурившись. — Весь стонет да преживает… А погв… поговр… по-го-ворить! О. Да. Поговорить… Поговорить с ней не хочет. Боится.

— Чё бъится? — фыркнул хрен. — Обртно пзвет?

— Не, — мотнул головой парень. — Чё… да я хер ебал чё. Боится и все.

— Рохля, — вынес вердикт хрен. — Знаим таких, знаим… Ну, друг. Любовь зла. Плюбишь и, — он свистнул, — пизда! Двай ещё по одной?

Томми кивнул. Они выпили. Кошелек опустел ещё на треть. Паб начал расплываться. Хрен все цеплялся за его плечо. Пахло от него вкусно.

— А ты че? — спросил его Томми. — Че здьсь?

— Да тож, как ты, — скривил губы хрен, — с мужком ебусь свъим… Род.

— Томми, — пожал протянутую руку парень. Промазал пару раз, ну ничего страшного. — Бросил?

— Окотись… Тьфу, блять… Окстись! Посрались прост, — выпалил Род. — Сильно. Но прост. Ниче, завтр все норм будет.

— Удачи, — пожелал Томми.

— Спсиб, — улыбнулся Род. — Двай ещё?

Дали ещё. Паб расплывался. Не темнел, не зеленел, не лиловел — просто расплывался. Хороший знак. От Рода пахло химозным яблоком. Его рука была мокрой, но цепкой. И прохладной. И твердой… Самое то.

— Вот че с ним мне делать? — в сердцах спросил Томми. — Вот че?

— Скжи как есть, — посоветовал Род.

— А вдрг оби… об… обидится? — нахмурился Томми.

— Тьфу ты, ебать, — сморщился Род. — Он че у тя, деваха в мини-юбке, чтоб обьжаться? Че он, рсплачется, что ль?

— Хер его, — пожал плечами Томми, и Род расхохотался.

— Еба… Да забей хуй, — хлопнул он его по спине. — Как дмаешь — так гври! Он те спсиб птом ска-ажт, отвчаю!

— Да? — с надеждой выдохнул Томми.

— Пизда, — выдал Род и щелкнул его по носу. — Мой мдак так вседа. Сначал орет — потом каи… ик!.. тся. Он у мня боксер.

— Крутяк, — покивал Томми. И внезапно выдал: — Слуш. А ты прав. Я прям щас к нему пойду и… Да! Так и сделаю, мать его… Сжу, как есть!

— Слыш, — помолчав, сощурился Род. — А дай номер.

— Нахуй? — глянул исподлобья Томми.

— Мне интресно, — нагло ухмыльнулся Род. — Чем твоя ебола кончтся. Дай.

Томми дал. Род записал его в записную книжку подрагивающими пальцами. Сделал кривую приписку на полях, чтобы не забыть. Сунул книжку в карман. Пару раз рыгнул. Выпил с ним ещё. В конце концов, Томми было пора. Род его обнял и расцеловал. Обещал потом позвонить.

Томми пошел к парку. Под ногами вилась дорога. Над башкой плавали звезды. Красота… Дрынькнул телефон. Томми достал его. Фотка Аллега. Ал-л-л-лега… Томми нажал на зеленый кружок.

— Да?

— Привет, — надавил на уши низкий голос, — я приехал, стою на парковке. Ты сам ко мне или?..

— Ага. Сам.

— Хорошо, — голос стал теплым… а потом неуверенным. — Прости, пожалуйста. Мне правда очень жаль…

— Забей. Все норм. Я щас… иду.

— Я жду, — голос вновь стал теплым. И исчез.

Томми посмотрел на телефон. Экран… Чуги. Лес. Аллег. Ал-л-л-лег… Парковка. Где? А. Да. Вон там. Асфальт качался под ногами. Дома — как кубики темные. Деревья — как мыши мокрые. Томми хихикнул. Как мыши… В животе плескалось. Холодно. Куртка расстёгнута. Несильно — ниче страшного. Томми дышал. Асфальт блестел. Глазкам больно. Железная палка. На ней… Блять! Ещё больнее…

О. «Форд». Красный. А вон Ал-л-л-лег… Ал-л-л-л-лег… «Деваха в мини-юбке».

Томми захихикал. Аллег пошел к нему. Уверенно. Аллег увидел его. Затормозил. Вытянул шею. Поморгал. Свет от блятской трубы хорошо показывает. Томми улыбнулся.

— Дарова.

— Томми, — сказал Ал-л-л-лег, — ты… все в порядке?

— Заебись, — хихикнул Томми. — Как дьла?

— Ты что, — поднял брови Ал-л-л-лег, — пьян?

— Неа, — мотнул головой Томми… и споткнулся о листик. — Бля. Сраный…

— Ты когда успел? — фыркнул Ал-л-л-лег.

— За три чса, — улыбнулся Томми. — Мы с хреном… Родом… Вдвоем… Мда…

— Понятно, — ухмыльнулся Ал-л-л-лег. Выдохнул воздух. Тяжело. — Вижу, прогулка все-таки накрылась. Пойдем, я отвезу тебя домой.

— Ни поеду никуда, — скривился Томми. — С тобой. Неа.

— Почему это? — улыбнулся Ал-л-л-л-лег, его мать…

«Скжи как есть».

— Трус ты, — сказал Томми. Хихикнул. — Трус-с-с-с-сраны-ы-ый…

— М, поня… Что? — Ал-л-л-лег затормозил. Опять. — Ты о чем?

— Вот сжи, — вскинул руки Томми. — Сжи… Какого хуя? Какого хуя ты ткой?

— Какой? — нахмурился Ал-л-л-л-лег.

— Рохля, — сказал Томми. — Ро-о-о-хля-я-я-я…

— Это ещё почему? — криво усмехнулся Ал-л-л-л-лег.

— Ну вот сжи, — сделал два шага Томми. — Сжи… Ну че ты не пгришь с ней? Вот че?

— Томми, — сказал Ал-л-л-л-лег. Холодно. Ветер дует… — Я не думаю, что сейчас самое время…

— А кода время? — спросил Томми. Не так. В душе тепло. Теплее. Но не хорошо. — Кода, блять? Кда, блять, оно будет?

— Томми, — говорил Ал-л-л-лег. Терпение. Холодно. Рука его… теплая, мягкая… вот ведь, сука, мягкая. — Пойдем.

— Не поду! — увернулся от нее Томми. — Нахуй! Неа!

— Томми, — сказал Ал-л-л-л-лег. Рычит. Хмурится… Рохля. Трус. — Перестань. Иди…

— Сам иди, — выплюнул Томми. — Иди к съей. Иди, блять! Сжи ей как есть!

— Томми! — сказал Ал-л-л-лег. Крикнул. Злой. Весь красный. Непонимающий…

«Да забей хуй».

— Че, блять, Томми?! Че?! — заорал Томми. — Задрал уже со съим мягостью, сука! Держит съю жопу в кстах, пока баба там его ждет! Трус ссаный, не могешь сзать ни хера! Че? Бъишься бо-бо?! Бъишься нахуй пшлет, ага?! Как тода?!.. Да ты уж давно на нем, баран! Давно! На огро-о-о-о-омной такой елде!.. И знашь че?! — подошел на шаг Томми. — Так те надо! Так те надо, зараза ебучая! Потомушто сам се жизнь поганишь! Потомушто сам ся в гроб загоняешь! Ой, седина, ой, морщины, ой, стресс… Хуесс! Забар-ри-ра-кар-ра-дировался у ся в башке, на волю ни-ни, о себе ток, о себе!.. Сам жрет, сам глодает, а других — нахуй посылает! Эт мое дело, эт я сам, я ж взрослый, блять… Че ж ты, взрослый, от бабы бегашь?! Че ж ты, взрослый, от помощи морду кривишь?! Да баишься ты! БА-ИШЬ-СЯ! Не пробовал, не прыгал, не лазал, а уже трясешься, как трясогузка сраная!.. Не надо тебе ответственнсти! Не надо тебе ниче знать! НАХУЙ ЭТИ ПОЛКИ В МОЗГЕ! НАХУЙ ЛЮБОВЬ ТВОЮ, ПРОШЛА ОНА — И В ЖОПУ!.. ТОК Я, ТОК Я, ТОК Я!.. Как мать такого, блять?..

— Не смей.

Томми замолчал. Зачем-то. Дышать плохо. Всему телу горячо. Башка — ю-ху-у-у-у!.. А чего так асфальт тунс-тунс?.. Алл-л-л-лег какой красный. Какой спелый. Щас лопнет. Кулаки белые. А глаза…

Томми моргнул. Мир покачнулся в сторону «стоять ровно». Не встал. Но попробовал. Томми дернул губой.

— Поливай меня грязью, сколько тебе влезет, — сказал Ал-л-л-л-лег. Тихо. Зло. Как рычит. — Но мою семью — не смей!

— Пардно, — скривил губы Томми. — Да. Мамка твоя ниче. Нормас. Ты сам с усам. Тряпка гребаная…

— Ты ничего не понимаешь! — заявил Ал-л-л-лег. Как взорвался. Во орет… — Ты — малолетка несчастный! Тебе столько лет нет, сколько мы с ней прожили!

— А умней тя раз в н-цать! — заверещал Томми. — Язык засунул в жопу и!..

— Твой бы туда засунуть! — крикнул Аллег. — Там ему самое место!

— Да засоввай! Засоввай! Куда хочешь — даже к себе! — заорал Томми. Как горячо сразу стало… В животе-то, блять. Капец. — Бошь пользы будет!

— Так все, — сказал Ал-л-л-лег. Отошел. Протер лицо. Отошел. Дышит часто. — Все. Хватит. Довольно. Наслушался. В машину. Быстро.

— В жопу, — выплюнул Томми. — Твою.

— Обязательно, — сказал Аллег. Щеки загорелись. Глаза блестят. Ох, его бы сейчас… — Но сначала — в машину. Сел.

— Сам сдись, — скривился Томми. Пошел прочь. — Хоть в мшину, хоть на хер. А я — в мршрутку.

— Куда ты, мать твою?..

Рука стиснула плечо. Рука белая, рука теплая… мягкая, блять.

— В мршрутку! — крикнул Томми. Вырвался. Ударил. — Сам! За свъи денги!

— Ну и вали, — сказал Ал-л-л-лег. Как зверь. Махнул рукой. — Катись. Сам!