Зеркало ее сновидений - Дональдсон Стивен Ридер - Страница 142

• Предыдущая
• 142/181
• Следующая

Джерадин положил руку на плечо брата.

— Не беспокойся об этом. Чего бы ты ни сказал, это не повлияло бы на его решение. Он уже принял его, — тон Джерадина был более решительным, чем выражение лица. — Он просто пытался извиниться.

— Извиниться? За что?

— За то, что перешел на другую сторону. — Джерадин говорил так убежденно, словно все прекрасно понял. — Если планы леди Элеги и принца Крагена осуществятся — и мы с тобой не повернемся к королю Джойсу спиной, — то в итоге Найл может обнаружить, что именно он ответственен за нашу гибель. — Нотка надежды прозвучала в его голосе. — Вот почему мы должны остановить его. Он не сможет заставить себя жить дальше, если на его совести будут две наши жизни. В довесок ко всему остальному.

Териза смотрела, как оба брата внимательно изучают друг друга. Наконец Артагель криво улыбнулся. — Я, в общем-то, ничем не могу помочь. Лекарь поклялся, что забьет меня палкой, если я попытаюсь подняться с постели слишком рано. Но, вероятно, во всем Орисоне нет ни одного стражника, не знающего, что Аргус и Рибальд пытаются оказать тебе услугу ради меня. Ты сможешь получить максимально возможную поддержку.

Джерадин хмыкнул:

— Честно говоря, я предпочел бы тебя. Но, в крайнем случае, сойдет и тысяча-другая лучших людей Смотрителя Леббика. — Затем он вздохнул. — Надеюсь, он не заставит нас ждать слишком долго. Я хочу знать, что происходит.

Териза хотела того же.

Случилось так, что Найл действительно не заставил их ждать долго. Если бы Аргус и Рибальд не выследили его тогда, они наверняка упустили бы этот момент. На следующий день, под утро, еще до рассвета, когда Териза видела во сне, как клинок Гарта приближается к ней, словно сверкающая звезда, ее разбудил стук и голос Джерадина.

— Териза, Териза.

Естественно, она решила, голос доносится от двери тайного хода. Она завернулась в простыню и, дрожа, выбралась из постели, чтобы впустить Мастера Квилона или Знатока Хэвелока. Но это было явной глупостью. Почему они стучат так громко, когда она забыла оставить в гардеробе кресло, блокирующее вход?

Наконец она сориентировалась. Неужели действительно так холодно, или ей все это снится? Ее халат лежал на кресле, которому надлежало находиться в гардеробе; Териза схватила его, сунула руки в рукава, завязала пояс вокруг талии. Джерадин? Дрожа так, что едва держалась на ногах, она отправилась в гостиную и открыла дверь.

Свет ламп из коридора проник в комнату, а вместе с ним проскользнул и Джерадин.

— Идем, — сказал он без вступления, — нам нужно торопиться. Он собирается уезжать.

— Уезжать? — Ее голос дрожал. — О чем ты? Который час?

— Почти рассвело. — Он тяжело дышал: видимо, бежал. — Я говорю о Найле. Это наш единственный шанс выяснить, чем он занимается. Может быть, нам удастся остановить его.

— Уезжает? — переспросила она. Ее халат, казалось, совсем не держал тепло. — Как — уезжает? Куда?

— Это мы как раз и собираемся узнать, — прошипел Джерадин. — И — побыстрее… Он был уже в конюшнях, когда Аргус и Рибальд наконец выяснили, что он собирается делать. Сейчас он, скорее всего, проезжает через двор. Пока ты будешь одеваться, он выедет за ворота. Так что побыстрее.

Наконец она начала хоть как-то соображать и тут же приступила к поискам одежды. Что одеть? Конечно же, свои старые рубашку и штаны. И овчинный полушубок. Теплые сапоги. В камине светился маленький огонек. Почему же ей так холодно?

— Как мы сможем преследовать его? — спросила она, пытаясь взять себя в руки. — Ведь он уже фактически уехал.

Джерадин позволил себе недовольно зарычать.

— Аргус будет нас ждать. Рибальд последует за Найлом. Он будет оставлять знаки. Идем же.

Териза заставила себя двигаться, причем максимально быстро.

Из-за дрожи руки не слушались ее. Несмотря на то, что старые вещи были привычны ей, она с трудом смогла их надеть. Из ванной спросила Джерадина:

— Что случилось с погодой? Я насквозь продрогла.

— Испортилась, конечно, — проворчал он. — Оттепель закончилась — по крайней мере, на какое-то время. Погода задержит всякого, кто мог на нас выступить. И нам будет легче следовать за Найлом.

Где-то в глубине души она порадовалась, что слишком замерзла и поэтому практически не задумывается о своих действиях. Если она задумается, то скорее всего поймет, на какой безумный шаг отваживается. Но комнаты напоминали ей о ее кошмарах. Так что, с другой стороны, будет неплохо поскорее избавиться от них.

Через несколько минут она натянула на себя полушубок и вышла из ванной.

— Я готова, — сказала она, хотя, вероятно, это заявление не было правдой. — Пойдем.

Он взял ее за руку, и они вышли.

По лестнице они спускались почти бегом. Держа его за руку, Териза надеялась, что сможет удержать его от падения; но он не споткнулся. О конюшнях она помнила только то, что они находились поблизости от того крольчатника, где квартировали стражники. Дорога, которую он выбрал, казалась бесконечной, потому что они миновали множество длинных прямых коридоров и ходов, ведущих в самых разнообразных направлениях. Когда он привел ее туда, где Орисон зимой содержал своих лошадей, под ее полушубком от движения скопилось немного тепла.

Стражник у бокового входа сонно кивнул и сказал:

— Аргус ждет. Ведите себя тихо. Здесь не следует появляться так рано. Потревожите лошадей. — И после этого разрешил им войти.

Низкий потолок подпирало невероятное количество каменных колонн и толстых деревянных перегородок, разграничивающих пространство. Вдобавок большую часть денников сооружали наспех, и в результате проходы между ними отличались кривизной и запутанностью. Трудно было оценить подлинные размеры помещения. Это можно было сделать лишь в центральных проходах, которые, словно дороги, соединялись в центре конюшни.

Во время экскурсии по замку Джерадин привел Теризу в центр и показал ей, что стойла, словно пещеры, тянутся на сотни ярдов в каждом направлении.

Потолок усиливал звуки; впрочем, сейчас в этом месте было значительно тише, чем ей помнилось. Воздух наполнял постоянный шорох соломы, подчеркиваемый стаккато копыт и вздохов. От такого количества животных, поворачивающихся во время сна, портящих воздух, дергающихся и бьющих копытами о перегородки, исходило достаточно тепла, чтобы обогреть конюшни, но по той же причине здесь повсюду ощущался резкий сладковатый запах лошадиного навоза и мочи, впитавшейся в солому. Однако все вместе — шум, тепло и запах — были до странного приятны, словно возвращение в примитивное зародышевое состояние. Атмосфера женского чрева усиливалась тем, что ночью конюшни освещались лишь несколькими маленькими лампами, расположенными далеко друг от друга. Воздух казался настолько густым, что Териза с трудом втягивала его в легкие.

Джерадин внезапно приложил палец к губам и повел Теризу вперед.

Она со всем старанием пыталась обходить коричневые «яблоки», украшавшие пол, но мысли ее были заняты совсем другим. Сейчас, почувствовав себя наконец проснувшейся, она стала ощущать возбуждение и страх. Она собирается наружу. Впервые за все время она увидит Орисон снаружи. С другой стороны, подсознательно она была убеждена, что обязательно произойдет что-то нехорошее…

Джерадин приметил Аргуса. Стражник стоял рядом с одной из ламп, держа за повода трех лошадей, уже оседланных. Они перебирали ногами и слегка пофыркивали, возмущаясь тем, что их подняли в такую рань. Джерадин помахал рукой и заторопился к медведеподобному ветерану.

Внутренне собравшись, приготовившись к грубым шуточкам Аргуса, Териза последовала за Джерадином.

Поверх кожаных доспехов Аргус надел кольчугу и наколенники, поверх кольчуги плащ, сделанный, похоже, из медвежьей шкуры. На его поясе с одной стороны болтался меч, с другой — кинжал; пику он с собой не взял. Когда Джерадин и Териза подошли к нему, он ухмыльнулся, демонстрируя во рту дыры от выбитых зубов.

• Предыдущая
• 142/181
• Следующая