Совсем не мечта! (СИ) - "MMDL" - Страница 5

— …Ты же за короткий промежуток времени ударил меня дважды — и оба раза было чертовски больно! Да что за хрень с тобой?! Зачем вообще руки — и ноги! — распускать? Словами не выразить отношение? Ты что, животное?

— Иногда иначе беды не избежать, — влет ответил он, посмурнев. Если бы мы были в мультфильме, над его головой собрались бы грозовые тучи. Впервые моя врожденная проницательность заработала в его присутствии, и я ясно увидел проблему:

— От кого ты отбивался, Антон?

Кажется, над его светлой макушкой сверкнула молния. Значит, я попал в яблочко. Посверлив меня гневным взглядом, он как-то неестественно кашлянул и спрятался за отложенной ранее мангой.

— Что, теперь я тебя сломал? — закусив мизинец, полюбопытствовал я.

— Да, и мы квиты. Так что можешь оставить эту тему.

— Разбежался! Ты до правды докопался, я тоже хочу. Рассказывай.

— Это игра для тебя? — повысил голос он, вновь швыряясь книгой. Черт, да сколько же можно бросать мое добро?!

— А для тебя это не была тогда попытка утереть мне нос?

И снова верный ход с моей стороны. Нехотя мальчишка прикусил язык. Если бы у него под боком была еще какая-нибудь моя вещь, она бы точно полетела в меня. Но книги рядом с ним закончились, поэтому он бойко зарядил мне носком тапка по ноге. Мне еще повезло, что это был мягкий тряпочный тапок, а не остроносый ботинок.

— Вот про это я и говорю! Что это только что было? Я заслужил, чтобы ты меня лупил?

— Да!

— Отлично! Чем? — Я вскочил на ноги, компьютерное кресло отъехало к окну и глухо ударилось о батарею.

— Творчеством своим!

— Да что мои книги тебе сделали? Ты же сам признаешь, что они тебе нравятся!

— Да, нравятся! Ненавижу их!

— Не слишком ли широкий спектр эмоций к одному и тому же предмету?!

Он еще раз попытался меня пнуть, но я сумел ударить его ногу своей раньше.

— Хватит меня бить! — рыкнул я. — Что за детский сад?! Я — взрослый мужик, почему должен терпеть такое неуважение от истеричного ребенка?!

— А почему я должен каждый день страдать из-за твоих идиотских книг?! С какой стати обязан всякий новый день отбиваться от придурков, обзывающих меня педиком и унижающих всевозможными способами?! Если бы не было твоих гребаных книг и тебя самого, не было бы и всего этого!

— Почему?! — не сбавляя громкости и резкости, выкрикнул я. Внутри больше не кипела злость. Я не ощущая больше ни обиды, ни гнева по отношению к этому ребенку, решившемуся наконец на исповедь. Но обязан был ему подыграть.

— Потому что они мне нравятся, будь они неладны! Даже это выражение я узнал от тебя, не будучи с тобой знакомым! Я разговариваю как идиот, фразами, которые только в книгах и встретишь! Настолько сильно я старался стать похожим на тебя! На твоих персонажей! А ты и в реальности такой! — от бессильной ярости Антон всплеснул руками и до треска ткани сжал диванную подушку под собой.

Я не был уверен, что имею право и дальше его пытать. Спектакль окончен: я больше не буду кричать и пытаться разговорить его. Испуганный своей собственной откровенностью мальчишка с беспомощной обидой в глазах смотрел на меня снизу вверх, и я не придумал ничего лучше, чем опуститься одним коленом на диван рядом с ним и заключить его в объятия.

В ушах стоял шум, сердце колотилось сбито, чуть с опаской. Я ждал удара, толчка, щипка, укуса — чего угодно, сулящего мне боль, но никак не того, что он обнимет меня в ответ. Он спрятал нос под воротник моей рубашки. Хрупкие пальцы слегка подрагивали от волнения, касаясь моей спины. Я не знаю, сколько мы с ним так просидели. У меня дико болели ноги и спина, ему тоже, однозначно, было неудобно — под таким-то углом, — но никто не подавал виду и не спешил разрывать объятия.

По квартире пронеслась трель дверного звонка. В тот момент я люто возненавидел этот звук… По манере прерывания музыкальной экзекуции не трудно было догадаться, кто пришел.

— Надо открыть дверь, — тихо проговорил я, чувствуя, как он вздрагивает в моих руках, стоило полушепоту коснуться его уха.

Мы далеко не сразу отпустили друг друга: хотелось выиграть хоть одну лишнюю секунду, чтобы не терять это всеобъемлющее тепло… Но хороший старший брат во мне просто не мог позволить Лизе стоять на лестничной клетке. Было чертовски неловко выпускать его из кольца рук, оставлять в полном раздрае на пустом диване в темной комнате. Чем ближе я подходил к входной двери, тем дальше мы становились с ним друг для друга. Когда я впустил Лизу в квартиру, мы с Антоном снова были чужими.

====== Глава 6 ======

Тихо… Слишком тихо.

Настолько тихо, что меня стало раздражать собственное дыхание.

Начало абсолютно пустой строки болезненно пульсировало, пальцы не притрагивались к клавиатуре уже так долго… Сколько времени я сижу перед монитором, не зная, как продолжить сюжет? Час?..

Пустой диван сверлил мозг покруче соседской дрели. Эта тишина, эта пустота меня выжимала по чуть-чуть. В итоге жизни во мне осталось всего на пару глотков, а книгу в таком состоянии не напишешь, даже на бытовую записку не хватит сил…

Почти неделя минула с того дня, как я позволил себе сомнительную слабость. Как только Лиза переступила порог квартиры, Антон убежал в выданной ему на время моей одежде. Мимо меня он пронесся как-то боком, так что я не сумел разглядеть его лицо. Не увидел его и после объятий, стремясь скрыться от чувства неловкости и самого этого ребенка — а, выходит, оставил его одного разгребать все созданное моими поступками дерьмо. Очень по-взрослому…

С громким воскликом отчаяния я запрокинул голову и обмяк в компьютерном кресле. Моя муза ушла. Когда он сидел и буравил меня своими кошачьими глазенками, писалось легче. Верные слова сами собой возникали в голове, только успевай записывать! А сейчас…

От вконец охватившей меня безнадеги я потянулся к телефону и открыл самое начало списка контактов. Звонить я не хотел, ведь этот звонок — не что иное, как признание поражения моей воли и независимости. Но, кажется, я проиграл ровно в тот момент, как его увидел в школе, что уж теперь терять…

После пары длинных гудков в трубке раздался знакомый язвительный голос:

— Кто бы мог подумать, что ты мне позвонишь!

— Может, я соскучился…

— Да что ты!

— Я уже не могу позвонить человеку, которого люблю?

— Какие телячьи нежности! — возмущенно хихикнула Лизка.

А вы, вероятно, решили, что я позвонил ему?.. С чего вдруг?! Стал бы я с ним так нежничать! Да и номера его у меня нет. Не представляю, как с ним еще связаться, кроме как через мою сестру. Но я пока так и не решил, номер я хочу его взять или просто удостовериться, что он жив-здоров и всего лишь не хочет более меня видеть. Все-таки «ненавидит или презирает меня» лучше, чем «болен или мертв».

— Так… как у тебя дела? — не нашел, что еще сказать я.

— Тебя что, правда это интересует? — с хитрецой в голосе усомнилась Лиза.

— Ну да, конечно! Я ведь твой брат, так что меня заботят такие вещи! Так как ты? Как твой «дружок»?

— Антон?

Я было подумал спросить «Кто?» или «А-а, его так зовут…», но решил не устраивать этот наигранный цирк. Лизка — не дура, она меня мгновенно раскусит.

— Да, он самый. Так как он?

— И с каких же это пор тебя интересуют мои знакомые? — ехидно поинтересовалась Лиза.

Я мог бы еще долго ломать комедию, строить из себя человека абсолютно незаинтересованного, но я устал. Я молчал в трубку, ожидая от сестры ответа. Возможно, если бы я делал это реже, она бы подумала, что связь оборвалась или меня что-то отвлекло от разговора, но опыт подсказывал ей, что я жду ответа на четко поставленный вопрос, внимательно вслушиваясь в дыхание по ту сторону трубки.

— С ним все хорошо, — помедлив, ответила она.

— Он перестал ко мне заходить, — вырвалось у меня.

— А с чего он должен? Он приходил ко мне, а не к тебе, хоть и в твою квартиру. Но мы с ним не общались, встреч никто не назначал — вот он и не приходит. Вы постоянно ругались. Я думала, ты его не любишь.