Совсем не мечта! (СИ) - "MMDL" - Страница 6

— А с какой стати, собственно, мне его любить? — взбрыкнулся я. — Это же твой друг, не мой.

— Однако ты за него волнуешься.

Шах и мат.

После этих ее слов я ощутил жгучее желание рассказать о том, как мы душевно поговорили с ним у меня в комнате, но я всеми силами подавил этот порыв: то, что случилось в тот день, было слишком личным, чтобы делиться этим с кем-либо еще. Даже если это абсолютно ничего на самом деле не значило…

— Мне нужно с ним поговорить. Очень нужно — потому я и звоню. Ты можешь дать мне его номер телефона?

— У меня его нет.

— Как? — удивленно нахмурился я.

— Да так. У меня его нет. Он никому не дает свой номер.

— И как ты тогда приглашала его?

— Лично. Мы каждый день видимся в школе. Но в последние несколько дней он не приходит, — опередила меня Лизка. — Даже больше. Дней пять учебных, наверное…

— То есть неделю, если вместе с выходными?.. — больше для себя, чем для нее, промямлил в трубку я. — Ладно. Хорошо. Спасибо.

Не дождавшись ее ответа, я уже отнял трубку от уха, но из динамика донесся сестринский голос.

— Что? — переспросил я.

— Говорю, я могу дать тебе адрес, где он живет. У нас в классе когда-то собирали информацию… Раз у тебя дело срочное…

И вот стою я теперь на лестничной клетке напротив коричневой металлической двери, не решаясь позвонить.

Что я тут делаю?! Я позвоню. Он откроет дверь. Будет румяным от температуры, ведь не посещал занятия из-за простуды — и меня не проведывал по той же причине. Сейчас будний день, так что его родителей не будет дома. Я заставлю его лечь, буду хлопотать и всячески его лечить, а он будет послушно принимать мою заботу — совсем как в аниме или манге…

Вдохновившись собственными нереалистичными бреднями, я настойчиво вдавил кнопку звонка до предела и стал ждать. За дверью послышались шаркающие шаги, зашумели замки и щеколды. Дверь отворилась всего на пять сантиметров, и в образовавшуюся щель я увидел знакомый глаз. Дверь тут же захлопнулась, а из-за нее раздалось оглушительное:

— ПРОВАЛИВАЙ!

— Ну п****ц! — не выдержал я, возмутившись в голос. — Вот это уже просто верх наглости и неуважения!

— Неуважением это бы было, если бы ты пришел ко мне, а я плеснул бы в тебя молоком! А я всего лишь прошу непрошеного гостя удалиться восвояси!

— Я не собираюсь с тобой все это обсуждать через дверь! Ты либо меня впустишь, либо выйдешь сам ко мне!

— Есть еще третий вариант! Я останусь за дверью, а ты пойдешь домой!

— Ага, «щас»! — и я, будто назойливый второклашка, повис на звонке. Лизкина школа! Терпения Антона едва хватило на минуту: дверь раскрылась, и на лестничную клетку вышел он, укутанный в длинную вязаную кофту и еще более колючую ауру раздражения.

— Что тебе нужно? — буркнул он, уставившись на мои ботинки.

— Я хотел тебя проведать…

— Проведал? — Уходи.

— …ты не стал заходить и в школе, Лиза сказала, не появляешься. Я подумал, что ты болен. Но сейчас вид у тебя вполне здоровый! Это ты выздоравливаешь или не болел вовсе?

Он поднял на меня глаза и всмотрелся, как бы оценивая, можно ли мне говорить правду.

— Я не болел, — наконец изрек он. — Я просто избегал школы. Всю неделю склоняют ехать на экскурсию, а мне это не интересно.

— И что же это за экскурсия, раз место ее проведения тебе так не нравится? Или тема?

— Не твоего ума дело. Ты проведал меня — уходи.

— Но я не выяснил главное! Почему ты избегаешь меня?

Антон вздрогнул и насупился, еще теснее сплетая руки на груди:

— А с чего ты взял, что я тебя избегаю?

— Ты не заходишь.

— Вероятно, просто не хочу. Избегание требует усилий, а мне может быть просто плевать.

Я смотрел в его сердитые глаза и не мог понять, он действительно притворяется жестоким, или это что-то внутри моей головы отчаянно стремится заставить меня поверить в то, что это все — лишь притворство, неправдоподобная игра.

За моей спиной зазвучали глухие шаги, и на лице Антона промелькнул страх. Его тонкие руки дернулись ко мне в слепой попытке вытолкнул меня вон с лестничной клетки, отодвинуть как можно дальше от заветной двери и него самого, но я не шелохнулся, а шаги позади стали громче. Зазвенели ключи, зашуршал продуктовый пакет, и из-за блеклых перил показался высокий светловолосый мужчина. Глядя на перебираемые в свободной от пакета руке ключи, он уверенно шел к квартире Антона. Краем глаза мужчина заметил какое-то темное пятно. Он медленно поднял глаза и обнаружил, что это самое большое темное пятно — я. В ту же секунду он остановился и вопросительно уставился на меня. Смотрели мы с ним друг на друга почти с одинаковым выражением.

— Здравствуйте, — кивнул ему я, но, кажется, он ждал совсем не этого. На мгновение он нахмурился, и в его лице я увидел взрослого Антона — то, каким он с годами вполне может стать.

— Твой друг? — спросил мужчина у Антона.

— Нет, — ответил тот, пропуская сожителя к двери.

— Так пусть зайдет, — будто не слыша его ответа, произнес мужчина и вошел в квартиру, оставив дверь открытой.

— Если бы я ответил по-другому, ты бы его все равно пригласил?!

— Конечно! Это же правила хорошего тона! — крикнули ему из глубины квартиры.

А он мне нравится! Этакий добрый антипод Антона, вежливый и рассудительный. Он не поздоровался со мной, говорил с Антоном в моем присутствии так, будто меня там не было вовсе, но он пригласил меня в дом. А еще он пытается научить этого несносного мальчишку хорошим манерам — одно это уже заслуживает моего расположения!

Улыбаясь так широко, как мне только позволяла кожа, я прошел мимо Антона в его дом, в место, где никогда не была Лизка, да и вообще, похоже, никто никогда не бывал, судя по гостеприимности Антона. Мальчонка, сутулясь, закрыл дверь, и почему-то я почувствовал себя в ловушке…

Квартира была вполне себе обычной — простой, среднестатистической трехкомнатной квартирой для среднего класса. Разве что эстетических мелочей здесь было чуть больше, чем в любом другом подобном доме: на полочках и столиках блестели статуэтки и разнообразные фигурки, приобретенные, очевидно, в совершенно далеких отсюда краях; расписные керамические горшки под многочисленными растениями выглядели так, словно стоили в разы дороже самих этих растений; кое-где на стенах висели прекрасные, но слишком уж абстрактные для меня картины; каждая вещь здесь была переполнена хорошим вкусом и уместным изяществом.

— У Вас прекрасный дом, — сказал я незнакомцу.

— Спасибо, — наконец обратил он внимание на меня. — Мне приятно думать, что дом отражает душу его хозяина. А какой дом у Вас? — Он прошел на просторную светлую кухню и начал выкладывать из пакета продукты. Я терпеливо стоял возле стола, ожидая предложения сесть.

— Мой дом достаточно большой, уютный, но все же темноват и несколько… пустоват, по сравнению с Вашим.

Мужчина замер, с туманной полуулыбкой устремив свой взгляд куда-то наверх:

— Когда мой дом мне казался слишком темным и пустым, у меня появился Антон. И дом сразу перестал быть таковым.

Мне дико — бесконечно сильно — не понравилась эта фраза. Раньше я не задавался вопросом, который камнем ударил мне в голову сейчас: кто он для Антона? Кто этот мужик моему Антону, и когда, зачем и почему они стали жить вместе?.. С каких пор я вообще зову Антона моим?!

Чем больше я об этом думал, тем горячее во мне становилась ярость. Антон никогда и никого не приглашал к себе домой. Кажется, ему совсем плевать на приставания Лизы, она абсолютно не интересует его, хотя она красива. Он читает гомо-мангу и мои голубые книжонки, вечно лупит меня и жалуется, что окружающие часто связывают его с гейством. А что, если его злость имеет другие корни?.. Что, если он протестует против любых намеков на гомосексуальность именно потому, что сам гей?.. Он живет со взрослым мужиком… и в этой самой квартире, за одной из этих дверей — а может быть, и здесь! — они…