Якудза из другого мира. Трилогия (СИ) - Калинин Алексей - Страница 110

– Ты ещё здесь? – деланно удивился лидер Кэзуки. – Сибата‑сан, мы ждем денег. А пока… Эй, Мичи, поставь на голову девчонки вон ту чашку.

– Не надо…

– Беги! Беги, долбоёб! Или мы сейчас твою дочку тут захуярим, а потом и вас с женой рядом положим! Беги, тварь! – Кэзуки перестал улыбаться, а ударил хинина так, что тот отлетел на пару шагов.

После этого Сибата поднялся и, шатаясь, отправился в подъезд дома. В это время один из подручных водрузил чашку на голову девчонки. Та мотнула головой, и чашка упала. Её на лету подхватил подручный и без замаха ударил девчонку по щеке. После этого поставил чашку снова, широкой частью на макушку.

– Дернешься ещё раз – проломлю башку, – почти ласково проговорил подручный.

В это время Кэзуки тоже достал топорик, подкинул его, поймал и размахнулся. Девчонка взвизгнула и зажмурилась. Кэзуки расхохотался. Расхохотались и остальные якудза.

– Ну что, кто хочет сделать ставки? Кто попадет в чашку, тот забирает приз? – спросил Кэзуки.

– Ставлю тысячу иен! – поднял руку один.

– Поддерживаю, – откликнулся другой.

– А я поднимаю ставку до десяти тысяч. Тысяча – это вообще не деньги, – проговорил Кэзуки.

– Ну, мы тогда поддерживаем, – неуверенно произнесли остальные.

Всё, пора вмешаться. А то убьют ещё кого…

– Эй, обезьяноёбы, а вы вообще берегов не видите? – вышел я из‑за угла. – Вы залезли на чужую территорию, поэтому я считаю до трех, если не съебнете в туман, то вам всем…

– Что за жирный демон? – ляпнул один из подручных.

Я даже не взглянул на него, а обратился к девчонке:

– Малышка, закрой глазки, а то тут сейчас будет такое, что ты видеть не должна. И не подглядывай.

Девчонка тут же зажмурилась.

– А ты кто такой, хуила в маске? – спросил Кэзуки. – Открой свою рожу…

– Я из Хино‑хеби‑кай, – ответил я, потом взглянул на лежащую мать, на девчонку у дерева, и у меня вырвалось. – Это наша корова, и мы её доим.

– Хино‑хеби лишилась своей головы! – сказал Кэзуки, подкидывая топорик в руке. – Сейчас и ты лишишься того же…

– Три…

– Да ты вообще охуел?

– Два…

– Один! – выкрикнул Кэзуки и метнул в меня топорик.

Тут же ещё три топора полетели следом. Я метнулся влево, вправо, присел и даже поймал один из топориков. Доспех Духа сумел отразить три летящих снаряда. Правда, на новый удар его не хватит, надо воспользоваться тем, что есть.

Швырнул топорик в сторону якудза. Они тоже уклонились. Раздался глухой удар.

Якудза оглянулись. Топорик торчал в центре веревочного узла, который держал девчонку у сосны.

– А теперь… Один… – проговорил я и метнулся вперед.

Троих иглы поразили ещё во время бега. Четвертый вытащил из‑за пояса пистолет и тут же выронил его, когда игла проткнула ладонь. Он взвыл от боли, пытаясь вытащить снаряд из руки.

Я же взлетел в воздух и коленями ударил Кэзуки в грудь. Он отлетел назад, а я ещё проехался на нём ещё пару метров. Его выпученные глаза выказывали крайнее удивление. Ну что же, тот, кто привык обижать, всегда удивляется, если получает ответку.

– Я предупреждал вас, – холодно сказал и коротким ударом закончил жизненный путь лидера якудзы на этой земле.

После этого я подскочил к стонущему пятому человеку. Он вытащил‑таки иглу из ладони, и пытался схватиться окровавленной ладонью за рукоять. Ударом ноги отшвырнул пистолет подальше и схватил последнего за ухо.

– Слышь, придурок, а ведь вы не простые ребята? Сколько на ваших топориках крови?

– На моём шесть человек, – процедил тот. – И ты будешь седьмым…

– Ну да, ну да… Ладно, передай своим, чтобы на территорию Хино‑хеби даже не совались. Иначе всех найдет смерть. А раз уж вы не видите берега и не замечаете границы территорий, то и солнышко вам видеть не зачем.

Два удара и последний из оставшихся взвыл, прижав ладони к лицу. Он отшатнулся, а сквозь пальцы просочилась новая порция крови. Шатаясь и завывая, пятый якудза двинулся в сторону арки выхода.

Возле выхода он остановился и попытался сотворить что‑то вроде оммёдо. Тут же вторую руку поразила новая игла. Новый вскрик и последний из живых исчез.

Ощущал ли я себя Леоном‑киллером? Да нет, мне просто повезло, что ребята недооценили меня. Знай, кто перед ними – сразу бы запустили не только топорами, но и колдовством. Вот тогда бы пришлось несладко.

– Я занял! – выскочил из подъезда хинин со скомканными бумажными деньгами в руках. – Я занял! Не убивайте мою…

Он осекся, глядя на открывшуюся картину.

– Здарова, атец, – сказал я ему. – Хорошо, что ты занял… Значит, любишь свою дочь. А теперь отдай обратно и… И похороните эту падаль, а то вонять будет.

– Кто ты, герой в маске? – спросил Сибата.

– Неважно, Сибата‑сан. Один из Хино‑хеби, кто защитил свою территорию. Мы скоро нападем на Тораноаши‑кай, чтобы вырезать их всех под корень. До новых встреч.

Сибата упал на колени и начал благодарно кланяться, но я только махнул рукой.

Всё‑таки я помог не только ему – одной стычкой ещё больше разжег вражду между группировками. А когда враги сражаются между собой, то стоит только постоять в сторонке, чтобы потом подойти и взять оставшихся ослабевших живых голыми руками.

Ну, и за хининов было обидно… А ещё я опаздывал в школу…

Я всё‑таки опоздал на урок. Показываться перед учителем и наблюдать за смешками ребят не хотелось, поэтому я решил немного погулять до второго урока. Пусть заработаю плохой балл, потом как‑нибудь исправлю.

Сидя на скамеечке у школы, я ожидал окончания урока. На улице было по‑майски свежо и приятно. Скоро июнь, а там загар, а там девчонки на пляже, а там…

– Такаги‑сан, почему вы не в школе? – раздался голос учительницы физкультуры Минори Икэда.

– Да вот, помогал бабушке перейти через дорогу и слегка опоздал. А так как урок уже начался, то не хотелось отвлекать учителя и одноклассников от учебы, – ответил я, вскакивая и легким поклоном приветствуя подошедшую учительницу. – Здравствуйте, Икэда‑сан. Вы как всегда обворожительны…

– Да ну вас, Такаги‑сан, – отмахнулась учительница. – Вы льстите.

Я льщу? Да она сейчас выглядела так, как будто собралась фотографироваться на школьный журнал. Губки подкрашены, ресницы начипурены, челка начесана волосок к волоску. И полная грудь натягивает ткань футболки и так настойчиво выпирает вперед, словно кричит: «Чего ты птичек рассматриваешь? Сюда гляди! Вот где красота неземная!»

– Икэда‑сан, в отношении вас я всегда серьезен.

Вот и запущена игра в намеки и полунамеки. Сексуальная игра, будоражащая кровь порой сильнее петтинга.

– Да, я замечала твердость в ваших словах, – поджала губки Икэда.

– А ваши слова были медом для меня и усладой, – парировал я.

Надо ли говорить, что под «словами» мы оба понимали другое?

– Но вы осознаете, что прогул урока – это существенный проступок? И он может повлечь за собой серьезное наказание?

– Осознаю. От этого моё сердце начинает стучать сильнее, ещё дыхание перехватывает и становится трудно дышать… Возможно, это от предвкушения наказания? Или же от того, что вы находитесь рядом, Икэда‑сан.

Учительница оглянулась по сторонам – не слушает ли кто наш разговор. Она присела на соседнюю скамеечку и целомудренно сдвинула ножки, вложив юбку между бедрами. Я чуть усмехнулся, глядя на это. Надо же, сейчас она передо мной делает вид, что сама невинность, а в ту ночь…

В принципе, мне понятно её поведение – на территории школы расположены камеры, поэтому нужно вести себя осмотрительно. Вряд ли кому понравится, что учительница любезничает с учеником, да ещё и демонстрирует свои прелести направо и налево.

– Вот смотрю в ваши глаза и понимаю, что в них нет никаких чувств. Ни сожаления, ни симпатии, ни желания.

– Просто не выспался, глаза не протер. Думал об одной особе… Да‑да, одной рукой смотрел на фотографию, другой думал всю ночь напролет.