Якудза из другого мира. Трилогия (СИ) - Калинин Алексей - Страница 143

Значит, кто‑то не хотел, чтобы номера попали в объектив одной из уличных камер, а из этого следовало, что этому кому‑то было что скрывать.

Как ни в чем не бывало я продолжил своё путешествие. На глаза попался мотоциклист, который как раз завел синеватую «Ямаху» и уже собрался отъезжать от обочины.

– Друг! Ты забыл рыбу! – крикнул я, подходя к нему ближе.

– Какую рыбу? – поднял стекло шлема мотоциклист.

– Леща!

С этим выкриком я раскрытой ладонью что было силы ударил его в то место, где под шлемом скрывалось левое ухо. Офонаревшие глаза тут же расфокусировались, и мотоциклист потерялся во времени и пространстве. Следующим ударом ноги его смело с кожаного сиденья, а я запрыгнул на освободившееся место и рванул рукоятку газа.

Мотоцикл тут же взревел и попытался вырваться из‑под меня, как норовистый конь, но не тут‑то было. Я удержался, пару раз мотнулся, но всё‑таки выправился и полетел по узкой токийской улочке. Позади раздался гневный окрик упавшего мотоциклиста.

Да, по беспределу! Но что мне было делать, если фургон прибавил ход и погнался за мной? Стоять и ждать, пока помру геройски? Ну уж нет, я ещё столько не сделал и стольких не побил…

Фургон догонял. В зеркало заднего вида я заметил, что на переднее пассажирское сиденье вылез человек с блестящей черной штукой в руках. Не составило труда догадаться, что это за штука. Это был улей свинцовых пчел, которые скоро полетят в меня за то, что как‑то обломал ребяток с добычей меда.

Новым Винни Пухом я становиться не хотел, поэтому резко вывернул руль и крайне удачно вписался в поворот. Фургон пролетел чуть дальше, но резво развернулся и помчался за мной.

Как назло обычно загруженные улицы Токио сегодня были полупусты. Так бы можно вонзиться в стоящую пробку и проползти сквозь неё, как вошь между волосками. Но нет же… Фургон настигал по почти пустой улице.

Пассажир высунулся в окно и наставил автомат на меня. Я спиной почувствовал, как между лопаток пляшет взгляд черного отверстия. Крайне неприятные ощущения, скажу я вам. Ветер в ушах противно насвистывал, словно намекал, что скоро к его свисту присоединятся другие посвистывания.

Никакого оружия под рукой! Вот что плохо‑то! И оммёдо не сделаешь толком, так как приходится постоянно вилять между машин. Я заглянул в сумку, которую мотоциклист пристраивал на руле.

Что тут у нас? Магазинные покупки: рис, яйца, молоко…

Что же у меня появилось то, чем можно попытаться отбиться!

Я выхватил упаковку яиц и начал методично швырять назад. И тут же раздались резкие хлопки выстрелов, заставившие вильнуть вправо. Пули и в самом деле составили дуэт ветру, пройдя в нескольких сантиметрах от головы. Противный дуэт, весьма немузыкальный…

Одно особо удачливое яйцо попало точно в лоб стрелявшему, залив ему глаза липким белком. Пять других ударили в лобовое стекло, заставив водителя попотеть в попытках стереть это белесо‑желтую массу.

Но всё равно фургон не отставал, а наружу опять высунулась рожа со слипшимися волосами и очередной порцией свинцовых пчел. Я в очередной раз вильнул на соседнюю улицу, уйдя с линии атаки. За время, пока фургон резко входил в поворот, я выхватил пакет молока, чуть прицелился и что было мочи швырнул в многострадальное лобовое стекло.

Белый фонтан из разбившегося пакета заставил автоматчика моргнуть и очередь ушла в небо. А вот водитель опять на всю включил струйки омывателя.

Я получил небольшую фору, которую и использовал в полной мере. В очередной раз вильнув на соседнюю улицу, я увидел, как фургон промчался мимо.

После этого я совершил красивое сальто назад, так как времени на остановку не было. Мотоцикл без седока отправился дальше, а я нырнул в небольшой проход между домами. Уж если не получается скрыться на дороге, то пусть попытаются догнать меня в лабиринте домов.

Я пробежал около сотни метров, когда позади услышал резкий визг тормозов. Сдается мне, что преследователи вовсе не так уж глупы, если разгадали мой ход. Ругань и топот вскоре раздались также, как если бы они были рядом.

Ноги несли меня по узким улочкам, где не каждый автомобиль проедет. Я вилял из стороны в сторону, рассчитывая на промах, если вдруг вздумают стрелять в спину. А то, что преследователи вскоре покажутся – в этом я не сомневался. Похоже, что они снова вкололи себе ядовитую смесь, делающую их сверхлюдьми.

Через пять секунд я выскочил на небольшой дворик.

Тупик!

Вот это вообще плохо. Вот это вообще ни к черту!

Ругань и топот раздавались уже близко.

Я метнулся к валяющемуся кирпичу. Схватил его и повернулся, рассчитывая подороже продать свою жизнь.

– Сюда, молодой хинин, сюда! – раздался чем‑то знакомый голос.

Я обернулся и тут же нырнул в приоткрытое отверстие тайного хода в стене. Нырнул потому, что увидел там знакомое лицо Сибаты. Лицо с татуировкой хинина на щеке.

– Откуда вы тут взялись? – спросил я первым делом, когда поднялся на ноги.

За спиной печной заслонкой закрылась крышка тайного хода. А ведь я даже сначала и не заметил, что в стене что‑то есть – слишком хорошо эта крышка сливалась с серой поверхностью.

– Идемте, все потом, – отмахнулся Сибата.

На его ладони горел небольшой огонёк, света которого едва хватало развеять мглу в трёх шагах. Хинин устремился вперёд, а мне ничего другого не оставалось, как последовать за ним. Нет, я мог бы остаться и подождать убийц Ицуми… Но не хотелось. Я бы не справился со всеми вместе.

Мы шли тайным путём. Сибата двигался быстро, похоже, что эта подземная артерия, пахнущая кошачьей мочой и дохлыми крысами, была ему очень хорошо знакома. Но такое движение скоро закончилось. Я едва не влетел носом в спину хинина.

– Пригнитесь и ступайте медленно. Вот тут аккуратно перешагнуть. Видите натянутые нити? А в этом месте ступайте за мной след в след…

Сибата неторопливо перешагивал через натянутые нити, приседал в различных местах, где я видел замаскированные отверстия, перепрыгивал через скрытые ямы. Я старался не отставать.

– А круто тут у вас все устроено, – восхитился я, в очередной раз перешагивая натянутую нить.

– Порой приходится изворачиваться, чтобы выжить, – лаконично ответил Сибата. – А уж сколько раз хининам приходилось убегать и скрываться от злых аристократов и их прихвостней, которые вознамеривались проверить цвет хининской крови…

– И что, такие переходы есть по всему Токио?

– Нет, их всего десять. Десять основных путей, которые помогают нашему брату уходить от резвых ребят… Вот тут ещё раз пригнитесь.

Позади раздались далекие крики.

– Похоже, что преследователи нашли вход.

– Ну, кто ищет, тот всегда найдет, – ответил Сибата. – Вот тут уже надо будет проползти ползком, зато потом сто метров сплошного бега.

– Ребята ищут смерть, – подал я голос, старательно проползая по‑пластунски.

– И они её найдут… совсем скоро… Довольно, теперь бежим!

Следующие сто метров мы старательно проскакали галопом. Где‑то позади раздался дикий крик.

– Вот и первая ловушка сработала, – пробормотал себе под нос Сибата.

Через несколько секунд снова крик и вопли ярости.

– Вторая…

Мы услышали ещё два вскрика прежде, чем Сибата завернул в небольшой закуток и замер в тупике. Его руки быстро сновали по поверхности стены, нажимая едва заметные каменные выступы. Через несколько секунд щелкнуло и на нас посыпалась земля с потолка.

– Подсадите, – попросил Сибата.

Я тут же подставил сложенные руки, и он уперся левой ногой. Двумя руками сдвинул люк в потолке, а потом я напрягся и поднял его выше, туда, где он смог упереться и залезть сам. Вскоре Сибата протянул мне руку уже сверху. Подъем занял три секунды. Установка тяжелого люка на место – ещё пять.

Тем временем я осмотрелся – мы находились в небольшом сарайчике, где стояла садовая утварь, на стенах висели старые циновки, а у выхода даже красовался древний велосипед.