Люди и нелюди (СИ) - Романова Галина Львовна - Страница 69

— И что с того? — уже не только Патрик Словиш, но и кое-кто из зоологов и геологи посматривали на Нату с недоумением, а то и с недоверием. Женщина чувствовала себя немного неуютно под их пристальными взглядами. Но если зоологи заставляли ее нервничать, но с Патриком Словишем и его женой дело обстояло иначе.

— А с того, что у веганцев статус определяется именно порядковым номером имени! Чем он выше, тем больше жизненных благ получит индивид! Конечно, «высокий» номер можно купить и записать сына не Чунгой 319, а Чунгой 100 или даже Чунгой 10, но для этого нужны большие деньги и связи. А также так называемая обратная связь. Если популярное имя давать слишком часто, оно станет непопулярным просто потому, что слишком много мальчиков его носит. И какой смысл давать ребенку часто встречающееся имя, если к нему будет прилагаться четырехзначная цифра? Кроме того, немалую роль играют номера родителей. Если у них самих номера трех- или четырехзначные, то даже если они принесут требуемую сумму, «двузначные» чиновники станут чинить им всякие препятствия. Например, скажут, что из-за инфляции цены выросли и семье не хватает небольшой суммы. Или нужный чиновник внезапно оказывается в отпуске или болен. Или все файлы внезапно окажутся уничтожены вирусом и надо все восстанавливать. А время идет. Поменять номер надо в течение первого года жизни ребенка! Не уложились в срок — ходи Чунга с «низшим» номером до конца своих дней. А это значит, что для тебя закрыты многие двери. А теперь представьте, сколько веганцев с короткими номерами реально имеют все шансы чего-то достичь — и какая огромная масса народа этого счастья лишена просто потому, что цифр на всех не хватает? Даже семью создать мужчине или женщине с «низшим» номером на порядок сложнее. У нас, землян, этого нет. У нас каждый имеет равные возможности… не ограниченные именем. Это… это все равно, что отказать абитуриенту при поступлении в институт не на основе его плохих оценок, а потому, что у него имя начинается не на ту букву! И естественно, что веганцы могли увидеть в землянах угрозу — не сейчас, а в будущем!

Выпалив последние слова, она с тревогой обвела взглядом слушателей, читая на их лицах недоверие, сомнение, даже презрение и возмущение. Лишь в одной паре глаз не было вражды. Георг Ортс, Кушнишский палач, смотрел на нее так, что Ната чуть было не пожалела о своих словах. Он смотрел с восхищением фанатика, чьи сомнения внезапно разрушились. «Я всегда это знал!» — читалось в его глазах.

— Абсурд! — категорично высказался профессор Словиш. — Мы работали с веганцами. Многие из них живут и работают на других планетах…

— У меня в команде был второй пилот веганец, — припомнил капитан Тимменс. — Потом его у меня сманили на повышение. Прекрасный грамотный специалист, хороший товарищ… Многие, кто остался, могут подтвердить…

— Да? — повернулась к нему Ната. — А как его звали?

— Представьте себе, тоже Чунгой. Чунгой 424…Погодите, — капитан нахмурился. — Вы хотите сказать, что…

— Да! Именно это я вам и втолковываю. На Вегане мужчине с таким номером светит разве что работа механика при космопорте. Вторым пилотом на родине ему не стать! Только земляне, которые не так придирчивы к именам и часто не придают значения какому-то номеру, могли дать шанс талантливому парню чего-то достичь… Но это всего лишь гипотеза. С тех пор прошло несколько столетий. Мир изменился и… и я могу ошибаться.

— Тем не менее, — Патрик Словиш кивнул с тяжелым вздохом, — нам придется этим заняться.

— Да. Мы должны обязательно выяснить, что случилось с поселенцами и куда они подевались.

Все-таки на обратном пути им повезло. Они встретили пару крупных ползунов и убили обоих. Перетащить к гнезду две такие громоздкие туши оказалось не под силу. Ползунов решили оставить на месте под охраной нескольких самых сильных охотников, в то время как остальные отправятся в стадо и приведут к тушам самок с детенышами. Идти не так уж далеко, ни матери, ни младенцы устать не успеют. Ну, а если кто-то не в силах сдвинуться с места… что ж, судьба. Все равно долго возле реки они бы не прожили.

Буш был среди тех, кто отправился к гнезду. Его тянуло к Уалле. У нее скоро родится малыш. Она пока еще может ходить вместе со всеми и не устает, но стала уже осторожной и медлительной. Он поведет ее, в то время как остальные покажут дорогу самкам.

Вожак Хых остался возле туш — следить, чтобы охотники не передрались за лучшие куски мяса и не начали его есть до того, как соберется все стадо. Вместо него главным пошел Мрачный. Он шагал с такой целеустремленностью, словно от этого зависела жизнь всего стада. Остальные ушедшие с ним охотники — Пых, Гу, Чах — держались от него подальше. Все нервничали, оборачивались на оставшихся с вожаком охотников, боялись, что те начнут-таки пиршество без них. Кроме того, все были голодные, усталые, а те, кто остался возле туш, могут немного отдохнуть.

Спокойными были только Буш и еще один молодой охотник, Мам. Но Мам вообще был спокойным, хотя и очень сильным. И одним из самых рослых в стаде. Если бы не его спокойствие, он мог бы даже подраться за право стать вожаком. Но Мам драться не будет. Он вообще не любит драться. Поэтому Буш и держался поближе к нему. Не то, чтобы кулаки Мама служили ему защитой. Просто… просто не хотелось затевать ссор.

Охотники шли быстро, почти не останавливаясь. Лишь время от времени кто-то задерживался — если встречал норку какого-нибудь земляного зверька или камень, или отдельно стоящий куст. До сезона дождей оставалось не так уж много времени, почва была твердой, как камень, растения высыхали на глазах, осыпая последние листья, но еще можно было найти кое-какие плоды или выкопать сочный корень. А под камнями прятались всякие личинки и мокрицы. Так себе пища, больше подходящая самкам и вечно голодным детенышам, но когда ты устал и хочешь есть, сгодится любая мелочь. Когда стадо переходило с места на место, они тоже двигались разрозненно, собирая и подъедая все, что находили съедобного.

Обычно Буш вместе со всеми шарил по кустам и камням, но в последнее время из-за больной ноги не мог так ловко двигаться. Да, рана зажила хорошо, остался только никак не желающий зарастать шрам, но память о том, как ему было больно присаживаться и выпрямляться, еще жила у молодого охотника, и он по привычке старался беречься. Поэтому он либо завистливо оглядывался на более проворных соплеменников, которые время от времени быстро присаживались, скоренько выдергивали из земли за высохшую ботву сочный корень и, отряхнув от земли, принимались за еду или переворачивали камень в поисках червей и личинок, либо пытался присоединиться и отнять добычу.

Один вкопанный корень Мам отдал спокойно и тут же, наклонившись, выдернул второй, благо их там было несколько. Более того, он и ухом не повел, когда к ним подбежали остальные и выдернули остальные. Но когда Буш наклонился над перевернутым камнем, под которым нашлось гнездышко маленького зверька, Мам встретил его сердитым оскалом. Сам зверек, цапнув охотника за палец, поспешил улизнуть куда-то в траву, а вот голые беспомощные детеныши были собраны в ладонь и отправлены в пасть. Мягкие нежные косточки захрустели на зубах. Всего выводка Маму было на один укус и поделиться с Бушем он не желал.

— Ву-ву-ву, — проворчал Буш, тоже скалясь в ответ, но отошел. Одного корня было мало, желудок требовал пищи. А пока осторожно присядешь, пока примеришься, как откатить камень, чтобы не напрягать по привычке ногу, пока потом встанешь — все уйдут.

Найдя упавший ствол — валялся он тут давно, ветки успели обломиться и засохнуть, а кора отошла длинными сухими полосами — Буш даже вскрикнул. Он знал, что под такими стволами всегда много червей и личинок. Но как его перевернуть? С его слабой ногой сил точно не хватит. С досады и злости он ударил ствол копьем, но ударил осторожно, не в полную силу, потому что был не на охоте и не собирался убивать мертвое дерево. Просто выместить злобу и досаду. И наконечник копья соскользнул и впился в землю как раз между стволом и камнями, на которые то упало.