Таблетка (СИ) - "talayana" - Страница 7

Потому что, когда ты не один со своим горем, уже легче.

========== Часть 5 ==========

Лето — прекрасная пора, для того чтобы гулять по побережью, наслаждаясь тёплым ласковым солнышком, нырять в море, вереща от восторга и холодной для нагретого тела воды, загорать, зарываясь пальцами в горячий песок… А не ходить по врачам. Тима грустно осмотрел унылый больничный коридор — светло-зелёные выцветшие стены и покоцанную серую плитку на полу. Под стать оформлению, тоску навевали и лица больных. Задумчивые, потухшие, пожранные временем. Молодёжи не было вообще, он один сидел здесь белой вороной. На удивление, царила тишина. Никто не переговаривался, изредка только, и то шёпотом и немногословно. Все терпеливо ждали своей участи, кто-то не сводил глаз с двери кабинета, кто-то настолько ушёл в себя, что казалось спал с открытыми глазами, как этот угрюмый дедок напротив. Тима вздохнул. Его приём, судя по записи, начался полчаса назад. Но то запись, а это жизнь. Врач особо не торопилась, принимая больных. Надеялась, наверное, что все либо выздоровеют, либо помрут тут от долгого ожидания. В таком гнетущем коридоре могло случиться скорее второе. Если у регистратуры — центра этого царства фей в белых халатах — жизнь кипела и бурлила, то здесь, на периферии, как-то затухла и помрачнела, а всё из-за отсутствия солнечного света и плохого освещения. Тима нахмурился, посмотрев на экран мобильного. Если через десять минут он не попадёт в кабинет, то впору начинать волноваться. А попасть надо, он и так еле записался, карауля более-менее удобное время, и это ещё неделю ждать пришлось. А ему на работу скоро, а она там не шевелится совсем. Тима занервничал.

— А кто сейчас идёт? — в коридор влетела бойкая омега, и на молча поднятую Тимой руку то ли спросила, то ли поставила перед фактом: — Я зайду перед вами, мне спросить.

Тима обалдел от такой наглости, он тут сидит — тухнет, опаздывает, а ей «спросить». И только открыл рот — возмутиться, как ожил дедок:

— Здесь тебе не ясень. Иди вон, в регистратуру спрашивай.

— Да мне анализы узнать. Я быстро. — И потихоньку продвинулась к двери. Спящая очередь встрепенулась, взъярившись на общего врага. И словно лернейская гидра, отращивающая две головы вместо отрубленной, отгавкивалась множащимися доводами и оскорблениями на все попытки оппонента доказать, что ей нужнее. Особенно старался дедок, потрясая клюкой на каждый выпад. Ошарашенный Тима только и мог, что наблюдать за скандалом, в один момент разгоревшимся до огромных размеров. Ни одна из сторон не собиралась сдавать своих позиций и Тима испугался — как бы не случилось чего. Однако кровопролития не произошло. В коридор вышла врач, утихомирив всех одним лишь взглядом. Альфа. Альфы среди женщин встречались редко.

— Что здесь происходит? Вы мешаете принимать больного. Кто сейчас по записи? Проходите.

Тима подскочил, не веря своим ушам. Наконец-то.

— А я хотела узнать, анализ готов? — воспользовалась ситуацией омега.

— Подождите, — осадила её врач, да таким командным тоном, что и Тима притормозил на полпути, невольно послушавшись. — Надо было к началу приёма подходить. Фамилия какая?

Всех успокоив, врач забрала Тиму в кабинет. Хоть и пришлось опять ждать, пока она пороется в стопке с анализами, выведет еле передвигающуюся бабулю, — теперь понятно почему так долго пришлось сидеть, — а заодно отдаст этот злосчастный анализ, и что-то ещё походу объяснит страждущим. Найдёт карточку, отметит в системе. И всё это без медсестры, и потому не быстро. Но Тиме уже полегчало только оттого, что он попал на приём.

— На что жалуемся? — наконец разобравшись с текущими делами, врач переключилась на него.

— У меня ханахаки, — не стал тянуть с объяснениями Тима.

— Так, давайте вы сами себе диагнозы не будете ставить. Раздевайтесь, я посмотрю.

Тима возразил было, как это самому себе диагнозы не ставить, когда он цветёт буйным цветом, хорошо не так шустро в последние несколько дней, но наткнувшись на твёрдый взгляд промолчал. Безропотно снял рубашку, в знак доказательства выставив руку, пусть и с заметно поредевшей, но всё ещё цветущей дорожкой.

Из кабинета он вышел в полном раздрае. Не глядя, засунул направления в сумку. Непонятно как дошёл до остановки и сел в нужный автобус, впрочем ошибиться было сложно, они все шли в центр. Выйдя, пересаживаться не стал, пошёл пешком до кафе, всего-то пару остановок, с намерением хоть как-то привести себя в нормальное состояние. Безуспешно. Ещё больше захотелось забиться куда-нибудь и от души пореветь. Помогла привычная рабочая обстановка, общение и необходимость следить за заказами. Вся эта кутерьма не давала погрузиться в полное отчаяние, дёргала, тормошила и не оставляла ни малейшего шанса пожалеть себя от души, пока полностью не растворилась, возможно лишь на время, уступив место полнейшему оцепенению. В таком виде его и застал Лис, придя, как обычно, к закрытию. Посмотрев на Тима, он даже ничего не стал заказывать. Просто посидел минутку и свалил, не предупредив. Никому не нужны чужие проблемы. Не то чтобы Тима расстроился, всё-таки не настолько они друзья. Господи, да о чём он?! Какие друзья?! Так — знакомые, без году неделя, причём общающиеся между собой просто потому, что одному из них жалко другого. И ничего более. И видимо, предел этой жалости наступил только что. Пальцами Тима вытер выбежавшую слезинку, одну, вторую. В бессилии присел на корточки перед посудомойкой и, проморгавшись, усилием воли задавил минутную слабость. Не сейчас, дома поплачет.

Однако, по окончании рабочего дня его ждал сюрприз. Лис никуда не ушёл и, примостившись на лавочке в сквере напротив кафе, ждал, читая что-то с экрана мобильного. И сразу спрятал телефон, как только Тима подошёл ближе.

— А я думал, ты ушёл уже, — не сдержал удивления Тима.

Лис молчал, рассматривая его с головы до пят. И Тима терпеливо ждал, про себя отметив, что сегодня он много чего ждёт. Но вопросов больше не задавал, никуда не торопил, и сам не уходил, застыв под пристальным взглядом — слишком уж он устал за сегодня.

— Может, погуляем? — насмотревшись, Лис поднялся.

— Мы и так гуляем тут каждый вечер.

От кафе до дома. Каждый вечер. Всю последнюю неделю.

— Не здесь. Поехали на море.

— На море? — Тима аж вскрикнул от изумления. — Сейчас?

Лис усмехнулся.

— Пробок нет, доедем быстро. На пляже никого. Почему нет?

Действительно, почему бы и нет. Доехали и правда быстро. Причём Тиму разморило, и почти убаюкало под мерный ход машины и негромкую музыку настолько, что заподозрил он неладное, когда уже проехали добрую половину пути, с ужасом уставившись на уползшую далеко за разрешённые сто десять километров стрелку спидометра. На его панические возгласы Лис скинул скорость, но Тима, вцепившийся в ремень безопасности, так и просидел в напряжении всю оставшуюся дорогу. До моря доехали через город, остановившись на парковке возле пляжа, и тогда только Тима расслабился, попросив на обратном пути гнать помедленнее. В ответ Лис резонно заметил, что гнать и помедленнее, не очень-то сочетаются.

— Вот и не сочетай.

Тима вышел из машины. Скрытое темнотой и соснами рядом шумело море. Прекрасное, родное море. Тима улыбнулся, забыв про всё. И, развернувшись в сторону манящей стихии, дышал. Дышал полной грудью, растворяясь в ощущении безграничного счастья. И свободы… И никак не мог надышаться свежим, солёным воздухом, почти умирая от лёгкости и любви.

— Тима, накинь, — отвлёк на себя внимание Лис, протягивая толстовку. — Прохладно.

Возражать Тима не стал, послушно одевшись. Толстовка оказалась великовата и пахла Лисом. И была такой тёплой и мягкой, что Тима с трудом поборол искушение залезть в неё с носом. Под тусклым светом фонарей, по асфальтированной дорожке, дошли до пляжа. А там уже, сняв обувь и увязая голыми ступнями в остывшем песке, пошли к морю, шумящему и переливающемуся у берега белыми гребнями волн. С непривычки идти по песчаному берегу было тяжеловато, благо немного, и Тима с облегчением устроился на расстеленном покрывале, которое Лис специально для этой цели прихватил из машины. «Немножко отдохнуть и можно будет намочить ножки», — Тима вздохнул, что-то он стал сильно уставать в последнее время, и это ему совершенно не нравилось.