Блеск софитов (СИ) - Гранд Алекса - Страница 15

Покидала приют с ощущением покоя и вселенской гармонии, которые непременно воцарялись после визита сюда. Руки невольно потянулись к мобильному и уже почти послали вызов Антону, но пришлось одернуть себя. Если не позвонил, значит, либо занят, либо не счел нужным. Пару раз стукнулась лбом о руль, прежде чем завести машину – как мало, выходит, нужно, чтобы меня зацепить. Несколько жарких ночей, видимость искреннего интереса, пару бутылок пива и пицца, и вот я уже не могу выкинуть из головы наглые карие глаза и их самоуверенного владельца.

Как ни странно, добралась домой без приключений: без пробок, дорожно-транспортных происшествий и без любителей быстрой езды, норовящих перестроиться из левого крайнего ряда в крайний правый через три полосы и подрезать по пути дисциплинированных водителей. Войдя в просторный холл, встретилась с лучащейся умиротворением мордашкой в отражении, на автомате поздоровалась с консьержем и недоуменно осеклась – взамен степенного швейцара, в моем воображении прочно сросшегося с нашим домом и его обитателями, у стойки копошился суетливый парень примерно моих лет.

– А где Евгений Ильич? – спросила, разглядывая помятый пиджак и желтое пятно, как от горчицы, рядом с воротником белой рубашки, забыв поприветствовать собеседника.

– Уволился по собственному, – с широкой улыбкой отрапортовал новый служащий и протянул руку, представляясь: – Егор.

– Марго, – пожала чуть потную ладонь и внутренне поморщилась, внешне, однако, ничем не выказав брезгливости. – Из триста семьдесят второй.

– Знаю, – просиял парень, как назубок выучивший домашнее задание школьник, а я едва удержалась от того, чтобы не закатить глаза. Что греха таить, девять из десяти человек на его месте первым делом поинтересовались бы, где живет скандально известная певичка. А вторым – договорились бы за баснословные суммы продать какому-нибудь журналисту пикантные фотографии. Конечно, таких снимков никто сделать бы не позволил, а предприимчивого дельца вскоре вычислила бы служба безопасности, но наверняка соблазн был велик, даже при условии увольнения безо всяких компенсаций.

Уже начала скучать по пожилому консьержу, иногда журившему «барышню Бельскую», оставила за спиной глазевшего мне вслед Егора и даже сделала пару шагов прежде, чем наткнуться на Грацинского. Цветом костюма он практически сливался с молочным кожаным диваном, держа на коленях букет каких-то белых цветов. Я круто развернулась и почти успела прошмыгнуть за колонну, когда он меня окликнул.

– Маргарита, – к моему удивлению, в его голосе не было ставших неотъемлемой частью наших бесед недовольства и враждебности. – Можно тебя украсть на пару минут?

Представший передо мной Эрнест казался таким интеллигентным и не похожим на своего злобного двойника, что я даже утратила дар речи и крепко вцепилась в клатч, не зная, куда звонить. То ли в больницу, чтобы проверили, нет ли у Грацинского температуры под сорок и какой-нибудь привезенной из Африки лихорадки. То ли в психушку, чтобы забрали мою ошалевшую тушку с галлюцинациями и расстройством личности.

– Рит, – обратился ко мне по имени, что было не свойственно нашему «приятельскому» общению, и я окончательно растерялась, приросши к плитке в ожидании, пока Грацинский приблизится.

Он нерешительно сунул лилии мне в руки и быстро отодвинулся на полметра, как будто опасаясь, что с меня станется отходить его смущенную физиономию подаренным веником.

– Я хотел попросить прощения за свое поведение и оставить былые распри в прошлом, – сбивчиво проговорил мужчина и, стремительно краснея, добавил: – если ты, конечно, не против.

– Я понятия не имею, какая муха тебя укусила, – покосилась на Эрнеста недоверчиво, не зная, можно ли принять его извинения за чистую монету, но вспомнила разговор с отцом о возможном слиянии: – однако готова попробовать наладить испорченные отношения. Обещаю больше ничего не подмешивать тебе в шампунь.

Из природной вредности по детскому обычаю зачем-то скрестила пальцы за спиной, пожелала Грацинскому хорошего дня и направилась к лифтам. По традиционному сценарию открыла дверь электронным ключом, вырубила сигнализацию и влетела в спальню, в глубине души мечтая увидеть Антона. Серова в квартире не было, зато на подушке лежала роза и обычный белый конверт. Предвкушая романтическое послание или стихотворение, нетерпеливо достала сложенный вчетверо лист и, рассмотрев печатные строки, выпустила бумагу из дрожащих пальцев.

Перед тем как снова спуститься в фойе, опрокинула в себя два стакана ледяной воды – успокоиться не получалось.

– Егор, ты точно не отлучался из холла? Никто не проходил ко мне на этаж? – допрашивала паренька с невозмутимым видом, пока внутренности холодели и скручивались в тугую напряженную спираль.

– Что вы, Маргарита Владиславовна! Я все время был на посту, – от волнения в том, что его подозревают в недобросовестном исполнении своих обязанностей, консьерж даже начал немного заикаться, а на его лбу выступила испарина: – на тридцать пятый никто не поднимался, можно посмотреть по камерам, если хотите. У вас что-то пропало?

– Нет, все в порядке, – ровным тоном я остановила беспокойного швейцара и объяснила так, чтобы не вызывать подозрений и ненужного любопытства: – под дверью оставили посылку, видимо, по ошибке. Свяжусь с компанией доставки.

Егор выдохнул с облегчением, я же с тяжелым сердцем вернулась к себе – настроение стремительно ползло к нулевой отметке.

Антон

В тихом омуте... ты знаешь!

Ты говоришь, она холодна.

В этом-то самый вкус и есть.

Ведь ты любишь мороженое?

(с) «Отцы и дети», Иван Тургенев.

– Рит, – окликнул девушку в пятый раз и снова не получил никакой реакции. Ее обычно живые, наполненные десятками оттенков эмоций, глаза сейчас были до страшного пустыми.

Ей-богу, я не специалист по кризисным ситуациям и из состояния шока людей вытаскивать не умею, тем более, не зная, что ее туда повергло. Пока осторожно преодолевал разделявшее нас расстояние, рассмотрел небрежно брошенный на пол букет лилий, одинокую темно-бордовую, в переливах света казавшуюся даже черной, розу и смятый белый листок. Подался навстречу Бельской, но она стремительно отпрыгнула на другой край постели с искаженным от негодования лицом.

– Рит, да что происходит, черт возьми?! – не такого приема я ждал, вроде и провиниться не успел – может, обиделась, что я на какое-то время пропал и не звонил. Определенно, миллионной премии заслуживает тот, кто понимает этих женщин.

– Мне бы тоже хотелось знать, что происходит, Антон! – взорвалась подобно пробудившемуся разъяренному вулкану Марго, в один миг обогнула кровать и с силой толкнула меня ладонями в грудь.

Я слегка пошатнулся, но устоял, схватил ее за руки, не позволяя отстраниться. Нежно разминал почему-то замерзшие в летний зной пальцы, дошел до тонких запястий, бережно растер предплечья, после чего прижал к себе ставшее безвольным тело.

– Что успело случиться, пока я отсутствовал? – произнес полушепотом, на автомате поглаживая хрупкую спину.

– Антон, зачем ты это сделал? – тоном обвинителя, выступающего в суде, спросила Рита, и теперь уже я растерянно застыл на месте.

Паника скользкой холодной змеей прошлась по позвонку, пробралась внутрь и клубком свернулась под сердцем. Неужели Бельская откуда-то узнала о нашем договоре с Грацинским? В замешательстве смотрел, как Маргарита высвобождается из моих в раз онемевших рук, как поднимает с пола бумажку, и прикидывал, как буду выкручиваться, извиваясь ужом на раскаленной сковородке. Несомненно, в аду для меня уже приготовили персональный котел.

Послушно забрал протянутый мне листок и, избегая гневного уничижающего взгляда, развернул его.

– У тебя есть все, у меня ничего. Расплата грядет, – продекламировал вслух, недоуменно уставившись на красный отпечаток ладони ниже означенных строк и карикатуру человечка, болтающегося на виселице.