Гувернантка (СИ) - Тур Злата - Страница 33

     Как важно девочке чувствовать, что ее любит папа…А Алина лишила ребенка не только своей материнской заботы, но возможности быть с отцом, скинув девочку на бабку, которой никакого дела не было до внучки. Злость снова всколыхнулась во мне. И желание быть с Русланом и Машулей снова показалось мне справедливым. Ведь ей ребенок не нужен, и очень жестоко лишать его тех, кто его по-настоящему любит.

     - Ты моя знашка! – улыбнулся Руслан. – Все знаешь. И где у вас спички - тоже знаешь?

     - Конечно! – Машуля заерзала, давая понять, что ее нужно спустить на землю, и как только слезла с рук Руслана, метнулась к рюкзачку с важными мелочами.

     - Вот! А хворост мы уже насобирали! – похвасталась она нашими трудовыми подвигами. – Пап, а ты знал, что будешь нам помогать и поэтому переоделся?

     - Да, малыш. Переоделся и к вам.

     Машуля притихла, очевидно, какая-то мысль ей мешала радоваться.

    - А мама не спросила, куда ты направился в таком виде?

        - Нет, мама на своей работе.

    Я похолодела. Во-первых, вспышкой родилась мысль: а вдруг он не сразу подошел к нам?  А стоял и слушал наши откровения? Мы ведь не договорились с Машулей, что наши откровения должны быть в тайне. У меня от волнения кровь прилила к щекам, превратив их в помидоры. Благо Руслан занялся хворостом и не видел этого. Не успела я выдохнуть, как следующая волной накрыла. Вдруг моя торопыга сейчас, когда радость от прихода папы улеглась, с детской непосредственностью выдаст что-нибудь типа: «Папа, Яна тебя любит, давайте женитесь!»

     И шепнуть ей, чтоб не проболталась, нет никакой возможности. Она уселась рядом с Русланом и завороженными глазками наблюдает за его действиями.

     Через минуту маленький огонек, родившийся от бумажки, лизнул веточки, прижился на них и вскоре превратился в уверенное, яркое пламя.

    - Ну что, теперь веточки? – наш костровой легко поднялся и, взяв нож, шагнул к ближайшему дереву, присматривая, из чего можно вырезать шпажки.

    Вот она минутка для секрета.

    - Машуль, - наклонившись к уху малышки, шепнула я. – Папе пока не говорим о нашем разговоре. Это наш рыжий секретик.

     Девчушка шумно вдохнула, собираясь возмутиться, но я сделала умоляющую мину и прижала сжатые кулачки к груди. Самый девчачий жест, но сработало.

     - Ладно! Но учти, надолго меня не хватит, - поджав губешки, нехотя согласилась она.

    - Эй, о чем вы там шепчетесь? Я все слышу! Опять шалость затеваете? – отозвался Руслан, не отвлекаясь от занятия.

     - Нет, босс! –  выдала Маушля, и я одновременно с ней: - Никак нет, товарищ начальник!

    Мы переглянулись, хихикнули и, не сговариваясь, подняли ладошки, чтоб шлепнуть друг друга.

    - Да…, - задумчиво протянул Руслан, переводя взгляд с дочери на меня. – Спелись, красотки.

     Спелись, сдружились, и мне страшно представить, что я буду делать без Машули. Моя нервная система мне не простит, если я опять вынуждена буду с кровью оторвать дорогое.

   - Держите! – Руслан протянул нам выстроганные шпажки. -  Интересно, и как бы вы обходились без мужской помощи?

     - Ну, конечно, наши палочки не были бы такими ровными и красивыми… Возможно, и сардельки б с них могли свалиться в огонь. Но ведь главное – это сам пикник! Атмосфера!

   - Да, пап! Мы как скауты, все сами умеем делать! – хвастнула Машуля своими познаниями.

    - О как! – ты и про скаутов знаешь? – Руслан посмотрел на меня, и от его взгляда я, как сарделька, соскользнувшая с кривой палочки, утонула в его глазах. Я не разучилась понимать его без слов, и от расставания, мне кажется, еще острее стала чувствовать его. Словно каждый стук моего сердца советовался с ним. Каждый мой вдох перекликался с его. И даже то, что мы не имели возможности дать волю страсти, нисколько не угнетало.

    Пламя начинало потихоньку угасать, переходя в ровный, уверенный огонь, к которому уже можно приблизиться и не обжечься.

    - Ну что, девчонки, готовим свой ужин? – Руслан достал сардельки из пакета и начал нанизывать их на шпажки.

    - Пап, мы ж скауты, сами можем! – решительно заявила Машуля.

     - Ну давай. Скауты так скауты, - теплая улыбка Руслана выдавала его состояние – тревожного счастья. Он выглядел безмятежным, но до боли знакомая складка на переносице выдавала его.

      Машуля схватила заостреннную палочку и, опасаясь, что не сможет с первого раза нанизать упругую колбаску, изо всех сил ткнула в нее шпажкой. Движение получилось неловким, и сарделька распоролась по всей длине и теперь повисла на тонкой кожице.

    - Ой, - огорченно вскрикнула она и испуганно посмотрела на отца.

     - Ну ты не побоялась взять на себя ответственность и попробовала. Следующий раз получится лучше. Или же можешь кому-то делегировать то, что не очень хорошо получается и не представляет собой особо важного навыка.

    Машуля хоть и была чрезвычайно смышленым ребенком, но от фразы, с использованием деловой лексики, подзависла.

    - Солнышко, папа сказал, что не обязательно все уметь самому. И что-то не важное можно поручить другим людям. Если у тебя помощники.

    - Ааа, то есть папа не ругается? – малышка захлопала глазками и сделала умильную мордашку.

     - Папа не ругается. Он тобой гордится.

    Я как страус, воткнула голову в песок и не хотела отравлять этот момент. Неизвестно, удастся ли его повторить…Это чувствовал и Руслан.

     - Янтарик, это самый лучший день за год. Не представляю, если бы вы не появились в моей жизни, я б, наверно, превратился в Кощея, который над златом чахнет и больше его ничто не радует. Так же нельзя…

    Руслан, очевидно, хотел бы еще что-то добавить, но побоялся, что Машуля неправильно поймет. Значит, не слышал наши секретики.

.      Идиллия на то она и идиллия, что не может длиться долго. Особенно наша.

С наслаждением впивались мы зубами в сочную, безумно вкусную, пахнущую дымком мякоть, постанывали от удовольствия и нежились в тепле угасающего костра.

     Уходить не хотелось. Мы понимали, что невозможно забрать с собой эту волшебную атмосферу, созданную природой и нашей любовью. И что, как только переступим порог дома, наши эмоции и чувства нужно будет держать под колпаком.

     Но оказалось, еще хуже, чем под колпаком. Алина встретила нас в пресловутой позе сахарницы - уперев руки в бока.

    Безусловно, ее взбесило, что мы с Русланом. И ему естественно, она не могла предъявить ничего. Зато на меня вывалила весь яд. Не знаю, как бы я вела себя на ее месте. Хоть между мной и Русланом и  нет ничего криминального, но и между ними нет ничего эмоционального. И она это понимает. Как и то, что Машуля без меня опять закроется в свою раковину, и она с ней не совладает. А следовательно, Руслану не нужна будет, раз не может справляться с ролью матери. И это положение не может не бесить.

     - Яна Викторовна! Вы чем думаете, когда утаскиваете ребенка в лес?! И еще отсылаете Шуру!  Вы что, Рэмбо? Вы сможете защитить ребенка от каких-нибудь хулиганов или еще хуже – преступников?! Я давно хотела сказать, что это небезопасно!

    Я только набрала воздуха, чтоб ответить, как Руслан меня опередил.

    - Алина, какие хулиганы? У нас охраняемый поселок, и территория озера в том числе. Не начинай, пожалуйста. Ребенок получает новые навыки, учится общаться с природой.

     - Что-то я не припоминаю, чтобы умение жечь костры входило в перечень достоинств девушки из приличного общества. Вы провонялись костром, как бомжи! Вот! Смотри!

     Алина схватила дочь за руку и потрясла.

     - Ее искусали комары! Вдруг они малярийные! Яна, не смейте таскать ребенка по помойкам!

    И что тут скажешь? Руслан тяжело вздохнул. Аргументы в споре с человеком, который затеял его совсем по другой причине, бесполезны.

     Доказывать, что место, куда свозят мусор, совсем в другой стороне, что малярийные комары у нас не водятся, только воздух сотрясать. Ехидно хотелось спросить, почему ее не волновало, покусают ли комары ее дочь, когда она по полгода не появлялась.