Подвалы твоего сердца (СИ) - "hazy forest" - Страница 76

Гермиона прочитала мысли юноши по его сбивчивому дыханию, и, повинуясь уже известной ей слабости, опустила ладонь на щеку Драко. Он прикрыл глаза и сжал губы, будто прикосновение дарило ему вовсе не трепетное наслаждение, а невыносимую муку. Грейнджер снова сводила с ума, не прибегая ни к одному из запретных заклятий.

— Я верю тебе.

Драко уже подался вперед, когда дверь отворилась. Они отскочили друг от друга так, словно кто-то бросил в них жалящее.

— Вот ты где… — Нотт оперся на дверь, медленно приводя дыхание в норму. — Уизли отправили в лазарет. Я настоял на полном анализе крови. Кто-то напоил его зельем ярости. Хочешь знать, против кого оно было направлено? — Теодор тяжело посмотрел на Драко. — Я же говорил, что Пожиратели не оставят тебя в покое.

Комментарий к 13. Верить

В общем-то, как и обещала. Ночью.

Сначала хотела оставить все на взрыве, но вы бы опять начали брюзжать, что Рон не мог так поступить, шо осс вырывается за рамки, и поэтому дописала до этого момента.

ШТОШ

Интрига сохраняется. Пишите в комментах, как вам понравилась глава. Не стоит ли сбавить обороты в отношениях гл.героев?

========== 14. Рассвет над Черным озером ==========

Теодор Нотт впервые увидел фестралов в раннем детстве, когда они, впряженные в траурную повозку, везли гроб его матери к самому старому кладбищу графства Норфолк. Тот день он запомнил навсегда. Каждый раз, наблюдая за этими жуткими существами, юноша думал об одном и том же: ни многотысячные армии, ни сильнейшая магия, ни число ударов судьбы никогда не сместят непобедимых с намеченного пути. Сильных людей могут погубить только их любимые.

Миссис Нотт была красивейшей женщиной всей Англии по мнению её маленького сына. Её внешность отличалась от той, которой можно было бы охарактеризовать всех аристократок Соединенного Королевства. Мисс Хардвуд, попавшая в Хогвартс практически сразу после переезда из родины её матери — Греции, в Англию, отличалась слегка смуглой кожей и темным, полным таинственности, взглядом. Стесняясь своих вьющихся волос, мисс Хардвуд всегда собирала их в тугие высокие прически, создающие иллюзию идеального порядка, однако в семейном кругу её часто видели с распущенными локонами. Главнейшей чертой, которая ярко выделяла девушку на фоне всех остальных, являлась смелость, нередко граничащая с безумством. Окончив Хогвартс на факультете Когтевран, юная леди отправилась в Академию Высшей Магии, где и познакомилась с будущим мужем. Как и принято в высокопоставленных семьях, брак не заставил себя долго ждать, однако это все-таки была любовь. Безумная, всеобъемлющая, но все же менее сильная, чем идеи Темного Лорда. В тот год, когда почтенная леди ушла из жизни, Теодору исполнилось только шесть. В официальном заявлении было объявлено, что миссис Нотт скончалась из-за родового проклятья.

На маленькие плечи ребенка взвалилась непосильная ноша: одиночество. Он знал истинную причину гибели матери, а потому не мог верить больше ни одному человеку, входившему в их фамильное имение. Завести друзей ему не удалось и в Хогвартсе. Общественная жизнь на первых курсах как-то не заладилась, но юный Нотт имел далеко не посредственные способности и тягу к знаниям, а потому его существование в Школе Чародейства и Волшебства можно было назвать сносным. Один учебный год сменялся другим, заканчивались одни предметы и начинались другие, год совершал круг, но Теодор понимал, что буквально каменеет.

Это был первый день его пятого года обучения в Хогвартсе. Промозглая осень окутала вокзал, и все студенты отчаянно кутались в шарфы, весело переговариваясь. Уже знакомое предвкушение буквально пронизывало каждого из подростков. Все ждали начала нового учебного года, радостно встречали друзей и знакомых, по которым успели соскучиться за три месяца, обсуждали свежие новости и слишком часто и громко смеялись. Теодор не чувствовал ничего. Стоя поодаль от толпы, он спокойно наблюдал за бегом людей, вслушивался в робкий гомон первокурсников и ловил равнодушные взгляды слизеринцев. Нотт уже не замечал привычной тошноты от наскучившей обыденности.

«А я говорю, что тебе не помешало бы прочитать хоть одну книгу из рекомендованных нам на лето! Рональд! Ты меня слышишь?!»

Громкий голос почему-то перекрыл смешанный шум перрона. Нотт поднял взгляд, и в глаза ему ударила теплота образа худощавой гриффиндорки, так ярко выделяющейся на фоне серости непогоды. Она ослепила, словно яркий солнечный луч, пробившийся сквозь плотные тяжелые занавески в безысходной темноте комнаты. Каштановые волосы, из-за влаги вовсе пришедшие в хаос, плавно вздымались на ветру, и легкое чувство ностальгии охватило сердце слизеринца. Недовольно нахмуренные брови делали её взгляд почти черным, но в тот момент, когда Грейнджер вдруг посмотрела на юношу, глаза распахнулись и налились теплым ореховым цветом. Теодор долго думал над тем, как можно было бы описать то, что произошло перед посадкой на Хогвартс Экспресс, однако пришел только к одному: Гермиона опалила все его существо одним лишь взмахом ресниц. По венам побежал огонь, все события вдруг закрутились в один узел и раскрутились, раскидывая мысли в хаотичном порядке. Долгими бессонными ночами он жалел о том, что не ответил на тот короткий кивок, что был ему подарен в роковой день.

Он видел Гермиону Грейнджер раньше и даже как-то перебрасывался с ней парой фраз, связанных с учебой, однако никогда ранее сердце Нотта при этом не билось в бешеных конвульсиях. Только когда черты лица смелой гриффиндорки заострились, волосы налились более насыщенным цветом, а фигура округлилась, Теодор понял, насколько Гермиона похожа на его покойную мать. А дальше все покатилось по наклонной. Нотт начал наблюдать за отважной подружкой Поттера, замечать все больше похожего, тем самым питая растущие внутри чувства.

Ему было известно, что Грейнджер хороша почти во всем, однако с зельеварением, а в особенности с профессором Снеггом, у неё откровенно не складывалось. Нотт с улыбкой вспоминал те несколько раз, когда он тайно помогал ей с зельями. Профессор, разумеется, это заметил, и снял с обоих факультетов по десять баллов. Причины зельевар не назвал. Все удивились штрафным очкам, а Теодору стало стыдно. Были еще ночные прогулки под невидимыми чарами, долгие часы в библиотеке за неловким подглядыванием, и еще много всего, о чем слизеринцу было бы стыдно говорить.

Нотт упустил Гермиону трижды. Сначала он не предпринимал попыток сближения из-за собственной неопытности и застенчивости, а потом наступили темные времена. У Нотта возникла еще одна причина ненавидеть Волан-де-Морта и его идеи. За то время, что Гермиона отсутствовала в Хогвартсе, проводя время в опасных приключениях, Теодор заметно осунулся и практически перестал спать. Он первым хватался за Ежедневный Пророк, чтобы узнать хоть что-то, однако почти всегда откидывал его с отрешенным выражением лица. О Гермионе за время сопротивления было известно ничтожно мало. Никто не знал и о том, что в финальной битве великую Гермиону Грейнджер могли убить. В общей суматохе ни один человек не успел заметить, как в спину девушке летит зеленый магический луч, заряженный смертельным проклятьем. Теодор помнил только собственный крик, луч света, а потом его губы прошептали непростительное первый и последний раз в жизни. Пожиратель, поднявший палочку на подругу Гарри Поттера, умер, даже не успев осознать того, что пал от заклятья сына своего сотоварища.

Когда же все мало-помалу улеглось и Гермиона вернулась в Хогвартс заметно подавленной, но все же полной энергии, выяснилось, что место в её сердце уже занял Уизли. Теодор помнил, как раздосадованно саданул кулаками по столу в общей гостиной Слизерина, когда какие-то девчонки начали болтать про отношения Героев Войны. Он опять не успел. Снова допустил непростительную ошибку, однако вмешиваться в эту любовь не хотел. Потому что понимал: он не имеет права. Теодор обещал себе, что он не будет таким же, как его отец, и ни за что не причинит вред женщине, которую боготворит.