Култи (ЛП) - Запата Мариана - Страница 50

— И вообще, почему у тебя в машине есть пакеты со льдом?

Его маленькая улыбка сменилась еще более широкой, которая, в конце концов, превратилась в низкий смешок, осветивший его лицо так сильно, что я восхитилась им. Невероятно, насколько красивым может сделать его нечто столь незначительное.

— Если я хочу завтра ходить, мне нужно немедленно положить лед. — После короткой паузы он добавил: — Если ты кому-нибудь расскажешь…

— Ты погубишь меня, я знаю. Я поняла, — ухмыльнулась я. — Если ты кому-нибудь расскажешь об этом, я убью тебя, так что, думаю, мы квиты, верно?

Выражение его лица стало серьезным.

— Я не скажу ни слова.

Я приподняла плечо.

Он, должно быть, подумал, что я ему не верю, потому что продолжил:

— Если тебя вышвырнут из команды, мне больше не с кем будет играть.

Мое маленькое сердечко завернуло этот комментарий в пленку, чтобы сохранить навсегда.

— А как же Гарднер? — предложила я.

Култи бросил на меня взгляд.

— Одного раза было достаточно.

Что?

— Ты играл с ним?

— Через два дня после тебя.

— Это не могло быть так плохо. — Гарднер играл в футбол в колледже.

Култи откинулся на спинку старой деревянной скамьи.

— Ты когда-нибудь играла с людьми, которые играют значительно хуже тебя?

Это было невероятно грубо сказано, но я кивнула.

— Представь себе это, а затем представь, что сам он считал себя гораздо лучшим игроком, — объяснил он.

Ух. Я поморщилась, и он кивнул.

Я боролась с вопросом, который мучил меня с того первого раза, когда он попросил меня сыграть, а потом решилась. Почему бы и нет? Что, если у меня больше никогда не будет такого шанса?

— Я удивилась, что ты попросил меня, а не кого-то другого.

Он откинулся на спинку скамьи и поправил на колене пакет со льдом. Он был внимателен и тщательно подбирал слова.

— Ты играешь так, как мне нравится. Ты не сдерживаешься.

— Разве не ты говорил мне вчера, что я слишком много думаю, когда веду мяч?

Его бицепсы напряглись, упираясь в спинку сиденья.

— Да. Ты играешь лучше, когда следуешь своим инстинктам, а не разуму.

Это был комплимент? Я подумала, что, возможно, и так.

— А как же Грейс? Я думала, вы друзья.

Рейнер Култи посмотрел на меня. Да, я любопытствовала, и нет, я бы не стала извиняться за это.

— Мы с ее мужем давно знаем друг друга. Он был тренером в Чикаго, когда я там играл. Мы с ней больше не разговариваем. Даже если бы это было не так, я бы не попросил ее.

Из-за того, что он сказал девочкам в тот день? Этот вопрос был бы слишком навязчивым, так что я не стала спрашивать и просто понимающе кивнула.

Модель по совместительству, который когда-то появлялся полуобнаженным в рекламе нижнего белья, моргнул мне своими длинными ресницами.

— Я должен поблагодарить тебя. Я так и не поблагодарил тебя за то, что ты сделала той ночью в отеле. Большинство людей отнеслись бы к ситуации иначе. Я... — он перевел взгляд с одного моего глаза на другой, оценивая меня, — ценю это. Очень сильно.

— Не за что, — сказала я, хотя теперь, когда мы коснулись этой темы, мне хотелось спросить, почему он напился в таком людном месте. Наверное, задавать такие вопросы было слишком рано, так что я держала рот на замке. Пошевелив пальцами ног, я откинулась на спинку скамьи, его рука коснулась моего плеча, и я вздохнула. — И спасибо за пакет со льдом. Надеюсь, завтра я смогу ходить.

Он толкнул меня указательным пальцем.

— Так и будет.

Чего он не сказал, так это того, как мне объяснить это. Как, черт возьми, можно объяснить, что я получила удар копытом в подъем стопы? Случайно? Это определенно не казалось правдоподобным.

И не означало, что я горела желанием слышать, как он все время говорил мне, что делать.

— Ты собираешься командовать мной, даже когда мы не на поле?

Култи даже не моргнул, прежде чем ответить.

— Да.

На следующий день, почти сразу после разминки, Немец, который накануне поделился со мной своим пакетом со льдом, осторожно подошел ко мне. Скрестив руки на груди, с видом, будто готов порвать на части любого придурка, который осмелится подойти, он спросил таким низким голосом, что только я могла расслышать:

— Как твоя нога?

Я присела и затянула шнурки на ботинке.

— Вся в синяках.

Култи выглядел не впечатленным, когда я взглянула вверх и посмотрела на него, будто была маленьким капризным ребенком, потому что жаловалась на синяки.

— У меня есть масло, которое поможет им пройти быстрее, — пробормотал он в ответ. — Найди меня после тренировки.

Я чуть не подавилась. Без шуток. Каким-то образом, не без помощи Господа, мне удалось ответить:

— Хорошо.

Но, конечно, с ним ничего не было легко и просто. Если игра в софтбол в свободное время стала нашим маленьким грязным секретом, то мы, похоже, собирались сохранить его.

— А до тех пор тебе придется с этим справиться.

Динь, динь, динь. Это человек, которого я знала и... уважала?

Ну-у-у. Что-то в этом роде.

— Я справлюсь.

Он кивнул.

— Я знаю.

Я долгое время жила, строила отношения и добивалась всего сама, и мне это нравилось, так что прошло мгновение, прежде чем я узнала вспышку удовольствия, которую почувствовала из-за того, что в меня верил кто-то еще. Воспоминание о его вчерашних словах наполнило меня, словно внезапное наводнение, и заставило забыть о боли в ноге. Он, может, никогда не скажет мне этого в лицо, но дело в том, что Рейнер Култи вроде как беспокоился обо мне.

Ну, ничего себе.

Как и с большинством травм, самое страшное наступило только через два дня.

В течение восемнадцати часов то, что начиналось как розоватая отметина, покраснело и перецвело практически до ржавого цвета. Через сорок восемь часов боль достигла своего пика. По крайней мере, я надеялась, что она достигла своего пика. Я могла наступать на пятку и на внешнюю сторону ступни, но если бы попыталась ходить как обычно… убейте меня. Я не была полной идиоткой. Я умела справляться с болью и большую часть времени находила возможности ее контролировать. Хотя определенно не была мазохисткой, я сумела направить свое мышление по пути «разум важнее материи» еще много лет назад. Так что, если ты считаешь, что не болит, значит, не болит.

Я старалась прикладывать лед к ноге при каждой возможности после тренировки и даже во время работы. Кроме того, после тренировок я применяла масло арники, которое в таком секретном режиме передал мне Култи, будто это были запрещенные стероиды, и старалась сделать это как можно более незаметно, после чего прятала его как можно дальше.

И каждый раз, когда вспышка боли пронизывала мою голень, я проклинала тот день, когда родился этот маленький ублюдок, который сделал это. Я надеялась, что он упал лицом в огромную кучу огненных муравьев. Вот, я сказала это, и ни о чем не жалею.

Когда наступил день нашего следующего матча, перед тем, как отправиться на стадион, я выпила немного чая с куркумой и проглотила в машине две таблетки обезболивающих. Я надеялась пережить следующие несколько часов так, чтобы меня не поймали. Меня это так беспокоило, что было все равно, что мы играем с командой Нью-Йорка, когда обычно я заранее сильно тревожилась, почти боялась этого.

К сожалению, мой план по сокрытию улик прожил только до тех пор, пока я не оказалась в раздевалке. Я обматывала травму спортивной лентой, прежде чем надеть носки, которые шли к нашей командной форме. Харлоу наклонилась и охнула.

— Что, черт возьми, случилось с твоей ногой? — Она издала еще один звук. — Ты что-то сломала?

Я нанесла еще немного масла, прежде чем начать обматывать арку и подъем как можно плотнее.

— Ощущается именно так, Харлоу.

— Если хочешь, у меня в сумке есть «Тайленол» с максимальным эффектом, — предложила она.