Култи (ЛП) - Запата Мариана - Страница 68

Я подумала, что, может быть, у нее паршивый день или что-то в этом роде. Есть вероятность, что у нее месячные. Кто знает.

Не прошло и пятнадцати минут, как в самом начале разминки команды я услышала, как кто-то у меня за спиной спросил:

— Ты видела фотографии?

Я не могла точно определить, кто говорил, и не хотела оборачиваться, пока не услышу еще немного. Не то чтобы речь могла идти о других фотографиях, кроме моих и Култи, но все равно.

— Какие фотографии? — спросил другой голос.

Секундой позже первая сказала:

— Заткнись.

А затем последовало:

— Ой.

Теперь, понизив голос, вторая девушка спросила шепотом.

— Этой... — последовала пауза, — и Култи.

— Что? Нет. Какие? — спросил второй голос.

Последовала еще одна пауза, а затем:

— ...выходила с ним из какого-то здания, и на фото видно, как они садятся в его машину.

— Неужели?

— Ага. Это, — пауза, — совершенно точно. Я слышала, что у них была встреча с Кордеро и Гарднером по этому поводу, и они не стали ничего отрицать…

Я чувствовала себя неловко, очень, очень неловко. Даже после того, как заставила себя перестать подслушивать то, что они говорили, я все еще чувствовала раздражение. Это уже началось — слухи и искаженная правда. Желание повернуться и сказать им, что все было совсем не так, мучило меня, но я должна была практиковать то, что проповедовала.

Я ничего не сделала, мне не в чем оправдываться.

Единственная проблема заключалась в том, что чем дольше продолжалась тренировка, тем сильнее я ощущала на себе тяжесть множества взглядов. Я подслушала еще несколько перешептываний. Не все девушки сплетничали, но достаточное количество, чтобы заставить меня чувствовать себя испачканной.

Я знала, что не сделала ничего такого, чего можно было бы стыдиться, и Култи знал, что мы этого не сделали, так что для меня не должно иметь значения то, что думают все остальные.

Если буду достаточно часто напоминать себе об этом, мне будет проще игнорировать девушек, которые бросали на меня странные и смешные взгляды.

За исключением взглядов и шепота, тренировка прошла нормально. С другой стороны, последняя игра перед нашей неделей отдыха прошла не так хорошо. Мы проиграли в дополнительное время. После этого в раздевалке все будто наполнились разочарованием. Когда тренерский штаб ушел, и я начала переодеваться, намереваясь принять душ и поехать домой, Дженни выловила меня на пути к выходу.

Выражение ее лица подготовило меня к тому, что должно было сорваться с ее губ.

— Сал, я не хотела ничего говорить, но некоторые девушки болтают о тебе.

Я улыбнулась ей через плечо, хотя совсем и не хотела.

— Я знаю.

Это ее не успокоило.

— Все в порядке, Джен. Правда. Я не сделала ничего такого, чего не должна была делать, и не собираюсь бегать вокруг них и защищать себя от сплетен.

— Я знаю. — Она прищурила свои темные миндалевидные глаза. — Но мне не нравится, когда о тебе распускают слухи.

— Мне тоже. Впрочем, это не имеет значения. — Я посмотрела подруге в лицо, понимая, что она действительно поверила мне, когда я сказала, что ничего не делала с Немцем. По крайней мере, кто-то верил мне. — Ты знаешь, что я этого не делала, и я знаю, и меня это устраивает.

Дженни сжала губы и натянуто кивнула.

— Если я могу что-нибудь сделать…

— Не беспокойся об этом, правда. Не стоит в это вмешиваться. Они это переживут. — Или не переживут. Черт. Но я не собиралась позволять людям, которые с такой легкостью говорили гадости за моей спиной, унизить меня.

И разве это не полная херня? Я бы сделала для девушек из команды все, что угодно, даже если бы это была девушка, с которой я не была близко знакома. И все же. Они сплетничали, будто я не занималась с большинством из них, пытаясь помочь им стать лучше или пытаясь мотивировать всех, когда нам это было нужно. Кроме того, кто-то из этой группы был той самой засранкой, которая настучала на меня и бросила под автобус «Кордеро» несколько недель назад.

Плевать. Плевать. Я уже проходила через это раньше, но на этот раз не собиралась позволять чувству вины взять надо мной верх. Мне не за что было чувствовать себя виноватой.

Моя подруга скорчила гримасу, а затем положила руку мне на плечо, пока мы шли.

— Я знаю, кто из них сделала операцию на носу, — сказала она. — Я также знаю, у кого молочница. Что ты сделаешь с этими знаниями, зависит только от тебя.

Я рассмеялась и обняла ее в ответ.

— Все в порядке, но все равно спасибо.

Когда мы вышли на стоянку, Дженни наконец опустила руку. На ее лице все еще были морщинки и озабоченное выражение, но она сменила тему.

— Ты все еще собираешься домой на каникулы?

— Да, скоро день рождения моего отца, и я давно не была дома. А ты?

Она распустила высокий конский хвост, и ее длинные черные волосы легли на плечи.

— Я уезжаю завтра утром. Через несколько дней у нас будет пара товарищеских матчей. Я вернусь только через две недели. — Говоря «у нас», она подразумевала национальную команду.

Я всегда поддерживала Дженни и Харлоу и всегда болела за них. Но впервые за долгое время почувствовала укол чего-то похожего на горечь утраты.

— Повеселись, — сказала я ей, только наполовину имея это в виду. Я нашла в себе некоторый энтузиазм по отношению к подруге, которая всегда поддерживала меня. —Попрошу Харлоу передать Эмбер привет, — сказала я со злой улыбкой, которая заставила Дженни фыркнуть.

— Ты плохая.

Я шлепнула ее по заднице.

— Только когда мне это нужно.

Знакомый стук, который ассоциировался у меня с Култи, раздался на следующее утро в семь пятнадцать. Я не спала уже почти полтора часа, закончив утреннюю пробежку и вернувшись домой, и собирала вещи, чтобы принять душ, перед тем как отправиться в Сан-Антонио. Меньше всего я ожидала, что Немец появится у меня на пороге, тем более в семь утра.

Из кучи одежды на кровати я выхватила толстовку, собираясь ее надеть, но стук стал еще более настойчивым. Нетерпеливый засранец. Я со вздохом подошла к двери, даже не потрудившись заглянуть в глазок.

— Баварская сарделька, — спросила я, открывая замок.

— Ja.

Я широко распахнула дверь и помахала ему, предлагая войти, но замедлила движения, когда заметила, во что он был одет: в рубашку, джинсы и потертые коричневые кожаные ботинки. Это был первый раз, когда я увидела его одетым во что-то, что не было спортивными штанами или шортами. Ха. Секунду спустя я заметила кое-что еще.

Через плечо у него был перекинут рюкзак.

И он пристально смотрел на меня.

Я не смогла не заметить тик на его челюсти, когда он перевел взгляд с майки, надетой поверх спортивного лифчика, которой без малого было уже семь лет, на эластичные шорты, которые больше походили на нижнее белье, чем на что-либо еще.

Я также не пропустила, как его веко начало дергаться прямо перед тем, как взгляд, наконец, скользнул вверх, и подергивание стало еще сильнее.

— Что? — спросила я, когда поняла, что он не двигался ни телом, ни взглядом.

Эти мутные зеленые глаза снова посмотрели на то, во что я была одета. Его слова звучали слишком спокойно и медленно.

— Ты всегда открываешь дверь будучи полуголой?

О, Боже.

— Да, папуля. — Я подмигнула и отошла в сторону, чтобы дать ему возможность войти. — Ты входишь, — я снова посмотрела на его сумку, — или уходишь?

— Я уезжаю, — сказал он, входя ко мне, все еще неодобрительно глядя на мою спортивную одежду.

— Куда это ты собрался? — Я закрыла за ним дверь.

Култи бросил свою сумку прямо рядом с моими рабочими ботинками.

— В Остин.

— Неужели? Почему? — Я имею в виду, Остин мне нравился, как и всем. Я бывала там сотни раз в своей жизни, но он не был моим самым любимым городом в мире. Я не ожидала, что этот парень захочет проводить свои выходные в Остине, когда он мог позволить себе поехать куда угодно.