Где я, там смерть (СИ) - Сербинова Марина - Страница 13

Вспомнив об этом, Кэрол почувствовала, как посветлело в душе, а всякие подозрения испарились. Она знала, что Джек любит ее. Она была в этом уверена. Джек, который никогда не считал нужным скрывать свое отношение к кому-либо, давно бы уже дал знать не только ей, но и всем остальным, если бы разлюбил ее. Может, в этом случае он и не бросил бы ее из-за своих идеологических семейных принципов, но ее жизнь тогда бы стала невыносима, Кэрол знала это. Она бы стала его тяготить и раздражать, Джек стал бы воспринимать семью, как ловушку, в которую угодил, и, не отличаясь сдержанностью, начал бы выплескивать свое недовольство и разочарование. Его глаза все еще светились нежной любовью, его поцелуи были такими же страстными…

Окончательно успокоившись, Кэрол почувствовала вину за то, что всего одной ручки и глупых козней Даяны хватило, чтобы она усомнилась в Джеке. В Джеке, который так много для нее сделал, который так старался быть хорошим мужем, так дорожил своей семьей. Ни за что он бы не поставил под угрозу их семью, в этом Кэрол была уверена.

Настроение ее приподнялось, а самочувствие чудесным образом вдруг улучшилось. И только теперь она заметила, что у дома стоит какая-то женщина. Увидев, как Кэрол подошла к двери, женщина бросилась к ней.

— Прошу прощения!

Кэрол повернулась к ней.

— Да?

Женщина вдруг смутилась и вся как-то сжалась под ее взглядом. Она была намного ниже Кэрол ростом, худая до изнеможения, и очень плохо одета, производя впечатление нуждающегося и нездорового человека. В руке у нее был большой чемодан на колесиках.

— Вы здесь живете? — почти жалобно спросила она.

— Да. А что?

— А Джек Рэндэл тоже здесь живет?

Кэрол насторожилась, внимательнее вглядевшись в незнакомку и пытаясь понять, что ей нужно. Женщина, заметив ее напряжение, засуетилась, видимо испугавшись, что девушка не захочет с ней больше разговаривать и уйдет.

— Вы, должно быть, его жена? А я… я его мама.

Кэрол опешила, оторопело уставившись на женщину. А что, если она лжет? Зачем матери Джека ни с того ни с сего понадобилось навестить давно брошенного и забытого сыночка? Прочитав сомнение на ее лице, женщина торопливо вытащила из сумочки фотографию и протянула девушке.

— Вот, взгляните. Это Джек, Джордж и я… правда, это очень старая фотография, — женщина выдавила извиняющуюся улыбку.

Взяв фотографию, Кэрол взглянула на нее. Действительно, на снимке был Джордж Рэндэл, только намного моложе, эта самая женщина, и мальчик лет одиннадцати, который, судя по внешности, вполне мог быть Джеком. Кэрол вспомнила его детские фотографии, и окончательно убедилась, что это он.

Продолжая держать фотографию в руке, Кэрол растерянно посмотрела на женщину.

— Здравствуйте, — изумленно выдавила она первое, что пришло в голову.

— Здравствуйте, — улыбнулась женщина. — Меня зовут Рамона, вы, наверное, знаете, Джек говорил.

— Кэролайн, — представилась Кэрол, подумав о том, что Джек никогда не говорил, как зовут его мать. Он вообще о ней редко говорил. Почти никогда.

— А Джек сейчас где? Чернокожая женщина в вашем доме сказала мне, что его нет.

— Джека нет в городе, он в командировке.

— Вот как? — Рамона огорченно сдвинула тонкие брови. — А когда же он вернется?

— Я точно не знаю, он представляет в суде интересы одного из своих клиентов, дело сложное, и не известно, насколько растянется процесс, — вежливо объяснила Кэрол.

Женщина растерянно мялась на месте, то сжимая, то разжимая пальцы на ручке чемодана.

— А вы не будете против, если я побуду до его возвращения у вас? — женщина бросила на Кэрол умоляющий взгляд и, видя, что девушка колеблется, смущенно краснея, добавила. — Все свои деньги я истратила на проезд. У вас такой большой дом, вряд ли я вас стесню.

— Дело не в этом… — Кэрол запнулась, а затем приветливо улыбнулась. — Конечно, проходите. Извините, что я сразу не пригласила, я просто не ожидала…

— Понимаю, — с умным видом кивнула Рамона.

Открыв двери, девушка пропустила гостью вперед.

— О-о! — восторженно протянула та, оглядывая просторный холл. — Как у вас хорошо!

Нора, лениво ласкающая щеткой из мягких пушистых перьев разнообразные фигурки зверей и всевозможные статуэтки, выстроенные на стеклянных полочках вдоль стены, ловко смахивала пыль с этих хрупких вещиц. Это была коллекция Патрика, которую постоянно пополнял Джек, привозя ему все новые экземпляры со всего мира. На полочках можно было найти как бесценную безделушку, так и довольно дорогую стоящую вещь, но сердцу мальчика были дороги и те и другие одинаково. Он так гордился своей коллекцией, что попросил родителей позволить выставить ее в холле, чтобы все, кто приходил в дом, могли видеть ее. Как-то раз, проводя тщательную уборку в спальне хозяев, Нора перебирала шкафы и нашла на одной из полок коробку, в которой оказалась завернутая в мягкий бархат гипсовая фигурка женщины, имеющей поразительное сходство с Кэрол. Когда Нора показала находку девушке, та вдруг побледнела и, выхватив статуэтку из рук домработницы, торопливо завернула в бархат. Но рядом был Патрик и успел заметить статуэтку. Бросившись к матери, он стал умолять показать ему ее. Кэрол уступила ему, не видя иного выхода. Если Патрик чего-то хотел, он сначала просил, потом умолял, а, если его просьба все-таки не удовлетворялась, глаза его темнели и он превращался в разъяренного и неуправляемого дьяволенка, вопящего, дерущегося и готового сокрушить все и всех вокруг. Подобные всплески агрессии и злобы он стал проявлять еще в пеленках, но это приписывали к обычным детским капризам. Но с возрастом вспыльчивость и агрессия росли, становясь все более неуправляемыми и жесткими, и родители его забеспокоились. В своем недовольстве мальчик проявлял не детскую жестокость, мог со всех сил ударить или укусить, будь перед ним свой или чужой. А его взгляд в такие моменты по-настоящему пугал взрослых своей дикой злостью, как у маленького звереныша, готового вырвать свое зубами и ногтями и разодрать каждого, кто попытается помешать. Его уже боялись сверстники, дети постарше, и даже взрослые, которые предпочитали сделать все, чтобы не разозлить его. Патрик был легким на руку, и Кэрол часто приходилось выслушивать упреки и жалобы поколоченных им детей. Патрик дрался жестоко, в основном нападая первым, не задумываясь о последствиях наносимых им телесных повреждений. Однажды он пятикилограммовой гантелей ударил какого-то мальчика по лицу, раздробив нос, выбив зубы и сломав челюсть. Шокированный Джек сумел замять скандал и унять конфликт, пометив пострадавшего в дорогую частную клинику, где мальчику был проведен ряд пластических операций лучшими хирургами страны, взяв на себя все расходы, а так же выплатив родителям ребенка огромную сумму в качестве компенсации за моральный ущерб в обмен за неразглашение случившегося. Пострадавшая сторона согласилась уладить конфликт полюбовно, взяла деньги и сдержала слово, и пресса так и не пронюхала о происшествии. А Патрик был анонимно поставлен на учет к частному детскому психиатру, и был вынужден посещать его каждую неделю. Если кто и мог справиться с этим ребенком, так это Джек. И только ему мальчик беспрекословно подчинялся, инстинктивно чувствуя, что отец намного сильнее и бороться с ним бесполезно. Джек не говорил это вслух, но Кэрол знала, он считает, что склонность мальчика к физическому насилию досталась ему от родной бабушки, Элен. А может, и от нее, Кэрол. Он не сказал об этом, но наверняка сравнивал драки сына с тем, что и его мама не гнушалась физических расправ в детстве, за что даже была исключена из школы. А случай с гантелей не мог не напомнить о случае с Буддой, которым Кэрол до смерти забила Кэтрин Френсис. Сам Джек всегда избегал драк, потому что драться толком и не умел и спортивностью не отличался. Но Кэрол не была согласна с тем, что у нее, как у матери, есть склонность к насилию. Он считала себя тихим и безобидным человеком… если упустить случай с Кэт. Но довести так, как ее, можно любого человека. Это было отчаяние, невыносимая боль, которые истощили ее и замучили до грани помешательства, требуя и не находя выхода… И они вырвались и обрушились на Кэт, которую Кэрол считала виновницей всех несчастий Мэтта. Словно вскрылся давно назревавший и невыносимо болевший гнойник в ее душе, и девушка медленно, но верно пошла на поправку. Теперь она казалась абсолютно счастливой и довольной жизнью. А драки в школе были только самообороной. Они с Эми никогда никого не били ни за что, и в основном, жертвами их расправ были сестры Блейз.