Вечер баек на Хэллоуин (ЛП) - Коллектив авторов - Страница 2

Идеально.

* * *

В поле зрения появляется развилка, и я поворачиваю направо, почти одновременно я слышу раздражённое ворчание Тодда. На этот раз, его припадок на самом деле вызывает улыбку на моих губах. Так ему и надо, бедному гребаному ребенку.

Закат отражается в зеркале заднего вида, отбрасывая на дом, мимо которого мы проезжаем, странное зловещее свечение. Дрожь пробегает по коже вдоль моих костей, дергая за позвоночник. Я почти испытываю искушение включить обогреватель, но мгновение спустя это ощущение прошло.

Гнев заменяет его, когда загорается индикатор пустого бака. В темноте машины мы оба видим его, так что его глаза уже смотрят на меня, когда я смотрю на него.

- Только не говори мне, что ты забыл заправить машину?

Я спрашиваю и констатирую очевидное.

- Ты была такой раздраженной, я подумал, что лучше сначала куплю еду, а потом я забыл заправиться.

Ломая голову над тем, что делать дальше, глядя вперед в поисках каких-либо огней в темноте, не видя ничего, кроме еще большего ничего, я останавливаюсь, чтобы посмотреть в своём телефоне, где находятся ближайшие заправки, так как Тодд способен жалеть только себя.

Что сейчас больше всего раздражает, так это то, что к тому времени, когда индикатор наконец загорается, в баке на самом деле остается не так уж много бензина, меньше, чем нам нужно, чтобы вернуться на станцию, которую мы покинули. Есть еще за что поблагодарить Тодда. Одна из его многочисленных попыток "усилить потенциал автомобиля" пошла не так.

Это тридцать две мили вперед или двадцать восемь назад - до станции, с которой мы приехали. Я бросаю телефон обратно в сумочку, не говоря ни слова - все, что я сейчас скажу, будет только ненавистным, - а затем разворачиваю машину, чтобы совершить более короткую поездку, всё равно нам неизбежно придётся возвращаться на станцию пешком.

* * *

Когда машина вздрагивает и резко останавливается, я хватаю свою сумку, по-прежнему не говоря ни слова Тодду.

- Детка, подожди! Ками!

Я не останавливаюсь, я даже не замедляюсь ради него. Я просто не спускаю глаз с первого, последнего и единственного дома, который мы миновали с момента поворота на развилке.

Тодд тяжело пыхтит и пытается не отставать от меня, я ставлю перед собой цель - поддерживать его в таком состоянии, идя быстрее, чем хочу, но стараясь, чтобы мое тяжелое дыхание было замедленным и тихим, чтобы он не знал, как сильно меня беспокоит этот темп.

Пот стекает по моему лбу в тяжелой вечерней влажности. То, к чему я не привыкла. Здесь чертовски душно.

Хотя я со злостью подумывала о том, чтобы проделать весь обратный путь до станции, в поле зрения появляется жуткий дом, выглядящий теперь лишь немного менее жутким. Mои ноги стонут и рассказывают историю, в которой мы вообще этого не делаем, на самом деле, мы останавливаемся прямо здесь и просим о помощи.

Я вижу свет, которого не было, когда мы проезжали раньше, и для меня это равносильно облегчению.

Я стучу в дверь, совсем как тот полицейский, я чувствую себя неуютно, но мысль о том, что мне предложат стакан воды, заставляет меня делать то, чему моя мать научила меня лучше всего.

Мужчина открывает дверь прежде, чем Тодд догоняет меня. Он отрывает взгляд от своего запястья, с которым возится, пока я не начинаю сразу говорить с ним. Запонка падает на пол, я наклоняюсь, чтобы поднять ее для него, и кладу её ему обратно в ладонь.

- Спасибо, - говорит он, одновременно спрашивая, приподняв бровь, что я делаю здесь, на его крыльцe.

- У нас кончился бензин, - я указываю в направлении, в котором мы только что шли, как будто это поможет все прояснить, хотя он ничего не видит в темноте.

Он даже не смотрит в ту сторону, он просто смотрит мне в глаза, медленно моргая.

Я засунула руки в карманы.

- Хреново.

Нервно посмеиваясь, я говорю:

- Ага.

Так вот, я не хотела так себя вести, но тот, кто (как я ожидала) откроет мне дверь, был не таким, как я себе представляла. Это был обычный парень, одетый в яркий костюм и выглядящий довольно приличным для этих мест. Я больше думала о заправщике или кассире на станции, о ком-то немного... более жирном. Учитывая, что этот дом больше подходил бы для семейства маньяков из "Техасской Резни Бензопилой" я просто дезориентирована. И устала. И раздражена. Боже, как бы я хотела быть дома.

- Как ты думаешь, ты мог бы подвезти нас до заправки? Мы проехали мимо, не заправившись.

- Не могу сейчас, - говорит он с легким акцентом, характерным для штата. - Мой брат подвезёт вас, когда вернется, - он смотрит на часы, - oн должен приехать через час, но может быть, и позже. Oбычно он не возвращается так рано.

Он, должно быть, видит мое разочарование, потому что он предлагает нам войти внутрь, и когда мы соглашаемся, может быть, немного слишком быстро, он всё же предлагает этот драгоценный стакан воды.

Тодд пытается заговорить со мной, пока этого человека нет в комнате, но сейчас не время. Может быть, после того, как мы вернемся на дорогу с полным баком бензина, я смогу быть вежливой с ним.

- Я позвонил своему брату. Он уйдет с работы, когда освободится. Даже захватит вам канистру с бензином, а потом отвезёт вас прямо к вашей машине.

Я как раз собираюсь поблагодарить его, когда Тодд спрашивает:

- Да? И когда он вернётся? - тоном, который, как я знаю, звучит нетерпеливо.

Внезапное изменение отношения заставляет нашего любезного хозяина остановиться с ледяной водой в руке, находящейся вне моей досягаемости. Меня это немного раздражает.

- Около часа или около того, - говорит мужчина Тодду с намеком на веселье.

- Спасибо, - говорю я за нас обоих.

А потом стакан оказывается у меня в руке и, наконец, освежающая жидкость зажигает мои вкусовые рецепторы. Я на самом деле издаю звук, который издают актеры в рекламе содовой, и это немного смущает.

- Я пойду переоденусь, если вы не возражаете, у меня сегодня был долгий день.

Никто из нас ничего не говорит ему в ответ, и он поднимается по самой громкой скрипучей лестнице, которую я когда-либо видела. Kаждая ступенька издает свой собственный стон под его весом.

* * *

Когда я просыпаюсь - чего мне не следовало бы делать, - я на сто процентов уверена, что не позволила бы себе заснуть. Мне все еще следовало бы прислушиваться к скрипу лестницы, но я не прислушиваюсь. Я прислушиваюсь к тихому храпу, доносящемуся от Тодда, который, как я понимаю, теперь находится по другую сторону от меня.

Что-то мягкое падает мне на лицо, а потом я вспоминаю, как проснулась во второй раз. На этот раз в панике, потому что я знаю, что что-то не так. Но когда я собираюсь встать, а это значит, что на самом деле мне сначала нужно сесть, я тоже не могу этого сделать. Ремни удерживают меня на месте.

Тодд уже проснулся - с кляпом во рту, заткнутым тряпкой и завязанным на затылке. На его лице что-то есть, вроде маски, или что-то в этом роде, я не могу разобрать из-за затуманенного зрения.

Я закрываю глаза, стараясь не дать им уснуть. Я шевелю пальцами в поисках чего-нибудь, что могло бы подсказать мне, что здесь происходит, так как я даже не могу поднять голову. Прежде чем я успеваю что-то прояснить, мужчина с заправки нависает надо мной. Странно. Может быть, я снова позволила себе задремать. Но когда он прикасается ко мне, я понимаю, что это не так, это очень настоящая рука на моей ноге.

- Что ты здесь делаешь? - глупо спрашиваю я, прежде чем успеваю передумать разговаривать с ним.

- Я мог бы спросить вас о том же самом и, поскольку это мой дом, у меня была бы веская причина для моего вопроса, - в его глазах появляется зловещее выражение, которое я никогда не видела, кроме как в фильмах ужасов, и холод снова охватывает меня. - Неужели вы, городские, всё-таки решили воспользоваться объездом? - добавляет он с усмешкой.