Тэлон (ЛП) - Коул Кериен - Страница 45

Этой ночью я просыпаюсь в три часа, ощущая невероятное и приятное тепло, окутывающее мой член. Спросонья я не сразу понимаю даже где нахожусь, пока не поднимаю глаза на потолок спальни, на который мои часы-будильник, стоящие на прикроватном столике, огромными зелеными цифрами проецируют текущее время. Поначалу мне даже кажется, что мне снится странный сон, но, когда я опускаю взгляд в сторону изножья кровати, то сразу вижу ее, расположившуюся на коленях между моих ног. Ее длинные шелковистые волосы накрывают мои бедра, а губы осыпают мой возбужденный член легкими поцелуями. В голове мелькает мысль, что это она, наверное, спит, и, как лунатик, во сне решила немного пошалить, так что следовало бы разбудить ее. Но… обычно же говорят, что будить лунатика во время приступа нельзя? А, была не была!

— Детка, — осторожно прикасаясь к ее затылку, тихонько шепчу я.

В ответ где-то внизу раздается сексуальный тихий стон, восхитительной вибрацией отдающийся по всему моему хозяйству. Не в силах сдержаться, я откидываю голову назад на подушку и сам выдыхаю со стоном.

О боже мой! Она точно не спит!

Про себя я быстро начинаю прокручивать события сегодняшнего дня и вечера. Что я сделал или сказал такого, что могло бы сподвигнуть ее наконец-таки прикоснуться ко мне, да еще и по собственному желанию? В голову не приходит ничего особенного.

Да и наплевать мне, если честно. Все, что я сейчас в состоянии понять, так это то, что ее язык — теплое влажное воплощение рая, обволакивающее кончик моего члена, а ногти — воплощение ада, впивающееся мне в бедра. Но и на это мне наплевать… Чем дольше она облизывает и посасывает мой пенис, тем более явным становится необычное, щекочущее, одновременно и горячее, и прохладное ощущение, в разы усиливающее удовольствие от ее нежного рта. Да чтоб я во сне обкончался!!! Это у нее на губах что-то такое феерическое, что мой бедолага уже готов взорваться от сумасшедшего экстаза.

В кулаке одной руки я сжимаю прядь ее волос, а другой убираю пряди, что закрывают ее лицо. Хочу видеть ее в процессе. Несколько сантиметров моей плоти ритмично исчезают за ее плотно сомкнутыми губами и снова появляются — ни с чем не сравнимое, завораживающее зрелище. Она делает минет так же, как все остальное — нежно, ласково, иногда поддразнивая. Вот она опускается глубже и слегка задевает зубами чувствительное место у основания головки. За что мне это?! Поверить не могу, она запомнила. Я, кажется, говорил ей, что мне это очень нравится. Я улыбаюсь, как придурок.

Азия, словно поняв, что справиться с моими размерами одним только ртом не получится, берется рукой за основание члена, и, плотно обхватив его, начинает двигать ладонью вверх-вниз в унисон с движениями своих губ. Я как будто лечу в рай по длинному, узкому, влажному, теплому тоннелю.

Обычно во время минета я могу продержаться не меньше часа, но рот у моей девочки — само, черт его, совершенство, да и управляется она так, словно неделю голодала, и я чувствую, что в сочетании с этим сумасшедшим холодно-горячим средством, которое у нее на губах, долго не выдержу.

Кладу руку ей на макушку и в следующую секунду уже взрываюсь у нее во рту, к своему стыду, не успев даже предупредить девушку. Молча про себя молюсь, чтобы она не стала давиться, но вместо этого Азия проглатывает все, что я выдал, и продолжает осторожно посасывать и изредка игриво облизывать мой член, пока я вздрагиваю от наслаждения, а эротический туман в моей голове не рассеивается.

Слегка приподнявшись, я рывком притягиваю ее к себе на грудь, и начинаю жадно целовать. И снова мое внимание привлекает необычный, отдающий мятой, вкус ее губ, перемешанный с моим собственным вкусом.

— Черт возьми, детка, если бы мы не были женаты, я бы, блин, женился на тебе прямо сейчас. — Я опять целую ее, и, опустив руки вниз вдоль ее тела, сжимаю в руках ее ягодицы в крошечных трусиках. — Это было просто офигительно!!! — выдыхаю я. — Что за чертовщина у тебя на губах? Ощущения зашибенские.

— Всего-навсего особый бальзам для губ. — Азия застенчиво улыбается, крепко обнимая меня за шею. — Я специально для тебя сделала.

— Мне очень нравится. — Я снова прижимаюсь губами к ее рту.

Руки у меня так и чешутся прямо сейчас стащить с нее эти дурацкие трусики и футболку и оттрахать наконец до потери сознания, но я не даю себе воли. Ни за что не хочу испортить этот момент, как я умею это делать и постоянно практикую. Она только что сделала огромный шаг из своей зоны комфорта, подарила мне самый крутой минет за всю мою жизнь, а это очень громкое заявление, поэтому, пожалуй, не буду дергать удачу за хвост. Вместо этого я продолжаю обнимать и целовать ее, медленно лаская руками ее миниатюрное тело, изучая его долго — слишком долго — скрывавшиеся от меня изгибы.

— Ты — самый удивительный сюрприз, который мне преподносила жизнь, — шепчу я, проводя костяшками согнутых пальцев по ее бархатной щеке.

Она поднимает на меня свои огромные, мистические глаза, молча смотрит, не отрываясь, несколько мгновений, а затем начинает плакать, цепляясь руками за мои плечи.

— Азия, маленькая, что случилось? — испуганно спрашиваю я, целуя ее мокрые щеки. — Не плачь. Не могу видеть, когда ты грустная.

— Я не грущу, Тэлли. — Она прислоняется лбом к моему лбу. — Просто хочу, чтобы у нас всегда было, как сейчас.

Одним быстрым движением я перекатываюсь в сторону так, что она оказывается снизу. Локтями упираюсь в подушку с обеих сторон от ее головы, и наши лица оказываются в сантиметрах друг от друга.

— Азия, у нас вряд ли когда-то будут идеальные отношения, со мной это едва ли возможно, но у нас всегда будет, как сейчас. Что бы между нами ни было, оно всегда будет здесь, с нами. Это я тебе обещаю.

— Как ты можешь такое обещать?

— Чувствую нутром. Вот это — настоящие мы.

Она раздвигает ноги, словно приглашая меня расположиться между ними; мой член прижимается к ее прикрытой одной только тонкой тканью трусиков киске. Поверить не могу, мы с ней вместе уже два месяца, а это, по сути, первый раз, когда я смог по-настоящему прижаться к ней. Она медленно обнимает меня за спину и скользит руками вниз, вдоль позвоночника, а я начинаю нежно целовать, изредка покусывая, ее шею. Я так хочу ее, хочу заняться с ней сексом, сделать ее своей, чтобы она больше никогда не вздумала даже расцепить эти объятия, что чуть не схожу с ума.

— Так приятно, что ты наконец прикасаешься ко мне, — бормочу я. Она сгибает одну ногу в колене, приобнимает меня ею и слегка поглаживает мою ногу. — Ты не представляешь, как сильно я хотел почувствовать, как ты ко мне прикасаешься.

— А мне приятно к тебе наконец прикасаться, — шепчет она. — Неужели ты настоящий?

Ее руки скользят вдоль моих ребер, вокруг плеч, спускаются к рукам, и снова возвращаются к спине, и по новой повторяют замысловатую дорожку вниз, к пояснице. Нежность ее прикосновений отдается щемящим чувством у меня в сердце. Ее прикосновения словно проникают внутрь, сквозь татуированную кожу, мышцы и кости, и согревают мою душу. Теперь я знаю, почему Ашер, Лукас, Шторм и Вэндал сходили с ума по своим девчонкам. В этой вселенной нет ничего, что можно было бы хотя бы близко поставить рядом с этим чувством.

— Ты дрожишь? — спрашивает она, целуя мою грудь, и поднимает на меня колдовские глаза.

— Да, кажется, есть немного.

— Почему? Что с тобой?

— Я хочу стать для тебя всем, о чем ты мечтаешь. Просто не знаю, как. Постоянно все порчу.

— Нет, Тэлон, ты ничего не портишь. Ты все делаешь правильно, просто не осознаешь этого.

Она притягивает меня за шею к себе, как бы просит поцеловать ее, и слегка поводит бедрами, прижимаясь к моему члену, который становится тверже с каждой минутой. Я в ответ льну к ней и, проведя рукой по ее хрупкому телу, цепляю пальцем край ее трусиков и слегка тяну их вниз.

— Азия… я… — Я замираю. Мне, кажется, в первый раз в жизни трудно найти слова, чтобы объяснить, как сильно я хочу ее.