Ничейная магия. Сполохи (СИ) - Ростова Ирина - Страница 49

А каким было истинное имя Торрена? А каким…

— Зачем ты пришла сюда, Ренмирт?

— Я не знаю, — в третий раз сказала Мист, потому что она в самом деле не знала. Память спутывалась и отказывала, и на какой-то момент она была почти уверена в том, что она — эльфийская принцесса, дочь рилантара, ученица мага, Эльмистра. А потом ей стало казаться, что она еще кто-то другой, и снова кто-то другой, и ей вообще надо быть в совершенно другом месте, и что она делает здесь, в садах вокруг цветного ручья, было совсем не понятно.

— Если ты не знаешь и никуда не торопишься, побудь с моей сестрой, пожалуйста, — мягко сказала эльфийка. — Она спит, и ее надо беречь, пока она спит, а мне надо отойти. Ты поможешь мне?

— Да, — кивнула Мист. В самом деле, почему не помочь? Это же ненадолго. Девушка сделала шаг к ним, потом другой, и села на прохладную прозрачную скамью рядом с Ренмирт Холода. От нее смутно пахло пряностями, чем-то древесным, ночными цветами. Это был чарующий, мрачноватый аромат, полный волнения и силы, и он окатил Мист сумрачной волной, когда Ренмирт Холода встала, бережно опуская голову своей сестры на скамью.

— Сбереги мою сестру, — сказала эльфийка.

— Как ее зовут?

— Тиллэайнэ. Ир-Риокар эр-Дэйдрэ Тиллэайнэ, — эльфийка наклонилась к спящей, мягко поцеловала ее в висок и повернулась прочь.

— А как зовут тебя? — пытаясь разобраться в конфликтующих ощущениях, спросила Мист.

— Ард-Риокар эр-Маэрэ Эльмистра, — ответила она, с каждым шагом словно теряя яркость и очертания, смазываясь в окружающий мир.

Мист повторила это имя про себя, силясь вспомнить, что оно значило еще, что оно значило раньше, до того, как она оказалась здесь, но не могла. Она сидела, замерев, на скамье, и смотрела на бледную кожу и темные красные волосы спящей эльфийки, и время незаметно текло мимо нее.

Обрывки песни-колыбельной на языке эолен вились вокруг, но Мист не хотела спать. Ей казалось, что теперь она не будет спать никогда.

— … случилось? Ваэрле… — слова пробивались сквозь окружающий мир, но Мист не могла понять, к чему они относятся или кто их говорит.

–..проклятье. Каким-то …

Голос был смутно знакомый, но именно что смутно — точно говорил не кто-то, кого Мист знала всю жизнь.

Мист хотела подумать об этом, вспомнить, но вместо этого мысли сами собой сложились иначе: “Никогда не глянет солнце в эту мертвенную дверь”.

И внезапно это было страшно — нерассуждающий, иррациональный страх, который на секунду перекрыл собой все остальное, заставив мир мигнуть и поменяться. На краткий миг, но Мист увидела вместо деревьев сухие земляные стены, и каменный гроб вместо скамьи, и все те же красные волосы возле своей ноги, только спутанные, покрытые сухой пылью и прахом погибших трав.

— Меня прокляли, — успела подумать Мист прежде, чем ее мысли снова вернулись в зачарованный круг, и иллюзорный мир не выстроился вокруг снова. — Никогда не будет ветер обрывать листы с берез.

— …сделать… разбить!

Что разбить?..

А потом прозвучал адский, полный отчаянной боли и ярости крик, леденящий душу, словно ветер, сносящий в сторону все чары и иллюзии, оставляя только мертвый остов реальности. Зачарованный мир сполз в сторону еще на несколько мгновений, но потом снова наполз обратно, нарастив себя вокруг сухих стен, гроба и тела, но Мист, на удивление, сохранила часть своего нормального сознания и память о том, что вокруг все ненастоящее.

Она встрепенулась, встала со скамьи, оглядываясь вокруг, потом тронула спящую эолен за плечо, пытаясь разбудить, но она спала крепко. Или она была мертва, похоронена в том каменном гробу, который был в реальности, а Мист была оставлена охранять мертвое тело, как страж могилы?

— Эола Эийладд, — позвал ее отовсюду и ниоткуда более знакомый голос. — Ты под действием заклятья. Наложившая его нежить более не существует, но заклятье действует. Ты должна бороться.

Нежить по имени Ренмирт Холода, нежить по имени ард-Риокар Эльмистра. Как такое вообще могло выйти, Мист не понимала, и не была уверена, что получит все свои ответы. И как она должна бороться, она не понимала, тоже. Она попробовала, впрочем: сосредоточилась на иллюзии и попыталась ее развеять, но, чем больше она пыталась пронзить ее, тем больше сил теряла сама. И Домены не отзывались, вернее, пытаясь нащупать нить Домена, Мист ее, как будто бы, ощущала, но тяга прочь была такой же нетвердой, как и все остальное, и точно так же вытягивала из нее силы, словно бы она боролась сама с собой. Возможно, так и было. Возможно, заняв место нежити, она сама стала стражем пустой могилы, которая оказалась вовсе не пустой, и теперь ничего не могла с этим сделать.

Вероятно, это поняла не только она.

–.. постараюсь заменить, пока могу, — услышала она менее знакомый голос, который опознала как приснопамятного жреца, и потом раздался звук падения чего-то, короткий удар, перестук.

Красноволосая эльфийка на скамье вздрогнула и открыла глаза, которые оказались цвета солнечных лучей, но не успела ни слова сказать, как исчезла, провалившись за иллюзию. И оттуда, из реальности, Мист услышала приглушенные возгласы, которые доносились до нее словно из-за толщи воды.

А на скамье вместо нее оказался ощутимо немолодой эльф в белой одежде жреца, с цепким взглядом, с внимательными глазами, которыми он тут же начал с интересом оглядывать окружающую иллюзию.

— Так не должно быть, — сказал он, нахмурившись. — Это с тобой я говорил, ты забрала мое бренное тело дороги и донесла сюда.

— Да, — кивнула Мист. — Но я не понимаю, что произошло.

— Ты попала в ловушку проклятой нежити, бенши, что своими песнями заманивает путников. Ты заняла ее место, к которому она была прикована чарами, и теперь обречена быть привязанной сама, вместо нее. Твой спутник уничтожил ее, но чары не рассеялись, потому что теперь они привязаны к тебе самой. Я надеялся, что смогу заменить тебя, но, вероятно, не получилось.

— Вы заменили собой ту девушку, которая спала здесь. Ир-Риокар эр-Дэйдрэ Тиллэайнэ, — вспомнила Мист и сама себя спросила. — Дочь короля Треллиона?

— У рилантара Треллиона трое детей, — подтвердил эр-Дейдре, и его речь стала замедляться и пропадать. — Эльмистра, Тиллэайнэ и Эльдестейн. Может быть… Дея помогла мне занять место Тиллэайнэ, чтобы дать свободу другому ее жрецу?

— Логично, — почти всхрапнула Мист. — Жрец за жреца. Где мне найти другого эр-Маэрэ, чтобы заменить меня?

Жрец не ответил. Кончалось ли время зенита, или ловушка иначе действовала на мертвецов, но взгляд его затуманился, и он, подергиваясь, начал то и дело обращаться обратно в мертвые кости, теряя иллюзию жизни.

–.. отсрочка, — пробился сквозь наведенный мираж голос Мейли. Потому что это был голос Мейли, больше просто некому.

Мист сразу отбросила эту мысль, но почти тут же к ней вернулась. Ей было не найти сейчас себе замену — никакой эр- или ар-Маэре тут больше случайно не пройдет еще сотни лет, наверное, а если ей надо ждать другую Ренмирт, еще одну Ренмирт, чтобы спихнуть на нее это проклятье, дело может затянуться еще больше. Но у нее была она сама — сейчас и в будущем, и если каким-то образом отодвинуть действие проклятья, пообещав ему свое будущее, то может удастся выиграть время, добраться до эль-Саэдирна, получить помощь какого-нибудь другого знающего мага — предпочтительно, на этот раз полноценно живого, потому что с Мист было совершенно хватит мертвых и почти-мертвых, и неправильно убитых, и неправильно оживленных. Но … каким бы людоедом не был Мейли, его ужасные идеи зачастую работали, и могли помочь и в этот раз.

— …ищи нити заклинания и оберни вокруг себя.

Это было почти похоже на инструкцию, словно Мейли знал, что делать, или делал когда-то такое сам.

Мист коснулась нитей, ведущих в Домены, ощущая их под руками, но не пытаясь пройти по ним, и стала нащупывать те, что связывали ловушку с доменом Ветра, местом, откуда приходят иллюзии, и Доменом Холода, который дал имя той Ренмирт.