Любовница твоего мужа (СИ) - Суботина Татия - Страница 33

Встречу с поставщиками Сергей уже отменил, с Грабовским договорился и в клубе сегодня меня не ждал. Да и, признаться, после пережитого стресса я не способна была работать. Хотелось вернуться домой, прижать Богданчика, вдохнуть родной запах ребенка и… забыть о случившемся.

Я любила скорость, я была с ней на «ты», я стала зависима от выброса адреналина — это оказалось неплохим методом для сброса напряжения, но смерть в мои планы никогда не входила. Не вообще, а в краткосрочной перспективе. Особенно такая глупая.

Васька тоже все время копалась в телефоне, отправляла сообщения, но вот на звонки не отвечала. Хотя аппарат постоянно разрывался входящими.

В ответ на мою приподнятую бровь Рогова просто перевела телефон в беззвучный режим.

— Навязчивый ухажер? — не удержалась от любопытства я.

— Муж, — пробурчала Васька. — Объелся груш который.

— О как… — проронила я, но в дальнейшие расспросы не полезла.

Когда подъехали страховщики, Андрей ими занялся, а телохранитель и по совместительству водитель Роговой отвез нас с ней к врачам. В ближайшую частную клинику. Где наше здоровье подверглось тщательной проверке от макушки и до кончиков пальцев ног.

— В рубашке родилась, — выдала Васька, когда получила заключение.

Она действительно отделалась испугом и парочкой легких ушибов.

А у меня вылезла шишка на лбу, тряслись от пережитого руки, сохло во рту, но ничего серьезного не оказалось. Даже легкого сотрясения мозга удалось избежать. Что, безусловно, радовало.

Все расходы взяла на себя Рогова. У меня от ее щедрости скрипело на зубах, но отказываться я не стала. Все же это не я кидалась под ее машину, едва не заделав убийцей. Пусть теперь хоть финансово возмещает.

Хотя настроение и душевное равновесие ее деньги мне не способны были вернуть, и испоганенный рабочий день, и убитые нервы…

— Ну ладно, — сказала я, когда мы вышли на крыльцо клиники. — Пока. Не бросайся больше под колеса. Если надумаешь прервать свою жизнь, то сделай это безопасно для других.

— Я не настолько глупа, — фыркнула Рогова.

— Сгорел сарай, гори и хата? — обернулась через плечо я. — Не умеешь ты страдать в одиночестве, обязательно нужно подвязать всех вокруг.

Бывшая подруга даже в дорогих шмотках сейчас выглядела маленькой потерянной девочкой. Она стояла на крыльце, не сводила с меня взгляда и словно умоляла не уходить. Я даже встряхнулась, прогоняя странные ассоциации.

— Прости, — выдохнула Васька, тронув меня за руку.

— Да я-то что, — пожала плечами в ответ. — Обошлось все, и ладно. Будем считать, что сегодня удача была повернута к нам передом, а к лесу задом. Возрадуемся?

— Нет, ты не поняла, Рита. Прости меня, пожалуйста. Меня. За все. Я такая идиотка… — закатила глаза она.

— Хочешь, чтобы я поспорила с последним? — попыталась пошутить я, но голос не слушался, стал больше похож на хриплое карканье, а по телу пошли мурашки.

Оказывается, я ждала именно этих слов, просто ожидание непозволительно затянулось на годы… И теперь эти главные слова никак не могли пробиться сквозь бронированное стекло, которое я возвела вокруг души от мира.

Рогова продолжала заглядывать мне в глаза, словно побитый щенок. И совершенно не стеснялась людей, которые наблюдали за разворачивающейся сценой. Ее охранник предусмотрительно дожидался в машине, улавливая распоряжения хозяйки с полувзгляда.

— Я очень жалею, что потеряла тебя тогда, — призналась Васька. — Я совершила много ошибок, но эта самая страшная. Ты даже не представляешь, как я жалею.

— Ты права, — согласилась я. — Не представляю.

— Рит… — как-то разом вся угасла Рогова, словно выцвела, а у меня внутри вдруг развернулась настоящая буря.

И в эпицентре находился робкий росток от той дружбы, от которой мы обе когда-то отмахнулись.

— Мне очень жаль, что я не поддержала тебя после смерти матери. Боялась, что прогонишь. Знаю, что предательства не прощают, но, может… — замялась бывшая подруга, и я поспешила ее перебить.

— Вась, на самом деле я давно жалею о тех громких словах, — сказала я правду, которая рвалась наружу, только некому ее говорить было, да и стыдно. — Ну какая из тебя предательница? Это был тот шанс, не ухватиться за который просто нельзя. Ты все сделала правильно, приняла выгодное предложение. Каждый так поступил бы.

— Не каждый. Ты выбрала бы нашу дружбу.

— Ты зря возводишь меня в ранг святых, — хмыкнула я. — Если над моей головой и светится нимб, то скорее это сросшиеся рожки.

— Знаешь, ведь получается, я заняла твое место, — выдала она, продолжая исповедоваться. — Хорёк его для тебя держал. Ты должна была сделать карьеру, как одна из лучших танцовщиц на потоке. Сейчас наверняка звездой мирового масштаба уже стала бы…

— Ерунда, — отмахнулась от нее я. — Разве вакансия была именная? Я получила травму, не рассчитала собственные силы, отказалась от адекватного лечения. Какая уж тут карьера?

— Ты правда так думаешь? — нахмурилась Вася.

— И какой резон мне врать? Тем более по прошествии стольких лет.

Она вдруг резко подалась вперед и почти что вжала меня в себя. Таких крепких объятий я не чувствовала со времен смерти мамы, отчего тут же слезы навернулись на глазах.

— Спасибо, — выдохнула Васька мне в волосы.

— Это тебе спасибо, — закрыла глаза я и робко положила ладонь на ее спину, словно от одного нечаянного касания меня током вдруг должно было прошить. — Только благодаря тебе, считай, я не осталась инвалидом. Ты ведь помнишь, как заставляла меня лечиться?

— Знаешь, а я никак не могла отделаться от мысли, что заняла чужое место, — призналась Рогова. — Все это время… Ты не представляешь, насколько мне легче стало, когда ушла из труппы Хорька, а потом и танцы бросила.

— Подожди, подожди, — отстранилась я. — Ты бросила танцы?

— Кеша не хотел, чтобы я выступала, да и не для всех танцы — призвание. Я и без них отлично живу, — ответила она.

— Кеша?

— Дубравин, мой муж. Мы познакомились после одного из моего выступлений. Ты бы видела, какие букеты он таскал в театр…

— Постой, — нахмурилась я. — Иннокентий Дубравин — известный депутат, кандидат в мэры города, твой муж?

Васька хмыкнула.

— Да, звезда в нашей семье кто-то один, — развела руками она. — Жена же не должна портить безупречный имидж супруга.

— Хм-м…

Я не следила за СМИ, мне собственных дел хватало по горло, поэтому ничего вразумительного на этот выпад ответить не смогла. Похоже, у Васьки не все так гладко было в личной жизни, как мне показалось на первый взгляд.

— А поехали ко мне? — неожиданно для самой себя предложила я. — Домой хочется. И с тобой поболтаем за чашечкой кофе, если, конечно, у тебя нет других планов на вечер.

— Абсолютно никаких планов, — засияла Васька.

— Вот и хорошо.

— Слава! — Она затащила меня в машину и тут же принялась командовать: — Отвези-ка нас… А куда, кстати?

Я рассмеялась и назвала адрес. Нет, не изменилась. Ничуть.

— Да, именно туда и отвези. По дороге еще тормозни у какого-нибудь гипермаркета, вкусняшек наберем.

— Сделаем, Василиса Дмитриевна.

Рогова — нет, уже Дубравина повернулась ко мне и понизила голос.

— Это сейчас очень глупо и жутко пафосно прозвучит, но я не могу смолчать, — зашептала на ухо мне она. — Ты как была, так и осталась самым близким мне человеком, Рита. Я очень надеюсь, что еще не все… сгорело.

В горле у меня встал колючий ком. Зато мир вокруг ощущался менее чужеродным, словно потерянный кусочек пазла вдруг встал на место и картина вновь смотрелась целостной. 

— Не все, — призналась я и сжала ее ладонь в своей.

Как только Слава сгрузил пакеты с покупками возле порога моей квартиры, Вася его отпустила.

— Спасибо за помощь. Ты мне больше не понадобишься, ждать не нужно. Езжай отдыхай, — сказала она.

— Но, Василиса Дмитриевна… — замялся мужчина. — Иннокентий Петрович…

— Даже слышать ничего не хочу, — тут же поджала губы она. — Кто твой начальник, Слава? Я или Иннокентий Петрович?