Бои в застое (СИ) - Леккор Михаил - Страница 16

Добрый милиционер, в душе симпатизирующий кочегару, который всего-то лишь безвозмездно лечит близких и знакомых, желал ему только хорошего и не до конца понимал причины преследования. Но Миша чувствовал, что сейчас ему предстоит пройти по лезвию ножа. А надо. И милиционеры могут сыграть свою положительную роль. Может быть.

Поэтому он не стал бычиться и злиться на проклятую судьбу, а только по-свойски широко улыбнулся. Дескать, я все понимаю и не собираюсь ругаться и затруднять милицейскую жизнь. Арестовывайте!

Единственно, жаль было котлету. Из мяса, с чесночком и луком. Он еще не наелся местной пищи и поэтому питался с удовольствием. Эх, начальнички!

В КПЗ они приехали на милицейском козлике. При чем Миша – в отсеке для арестованных. Офицеру спецслужбы это казалось неприлично, а он ничего.

А в остальном грех жаловаться. На улице было довольно морозно, но в камере, в которую посадили лекаря, батареи оказались горячими и поэтому мерзнуть не приходилось. И вентиляция хорошая, воздух не спертый. Гуманистический подход! Хоть и нарушители порядка, но тоже советские люди.

С так сказать, товарищами по несчастью – такими же заключенными КПЗ, как и он, Миша особо не общался – не успел. Дежурил в КПЗ еще один его знакомый пациент – майор Таракан, который также не считал его мошенником и, тем более, не понимал, зачем засаживать человека по только лишь формальному признаку (отсутствие медицинских документов), когда он и так хорошо лечит.

Отпустить он его не мог, зато постарался через некоторое время распределить в отдельной, недавно отремонтированной камере. Выделил так сказать отдельную квартиру. И то хлеб. Там он в основном сидел.

К вечеру его вызвали на первый допрос. Или, скорее, на предварительный разговор, судя по тональности вопросов.

Следователь капитан Воронин Д.Л., как он сам представился, немного лысоватый, хотя и еще молодой, специализировался на незаконном врачевании, а точнее, на деятельности экстрасенсов, сфере туманной и достаточно непонятной, но интересной и важной.

Исходя из этого, был Воронин деловитым и дружелюбным. Ведь он должен в первую очередь собирать информацию, а находить улики для тюремного заключения для экстрасенса могут находить и другие.

Миша у него сегодня был не первый и, вероятно, не последний, что само по себе говорило о масштабах деятельности экстрасенсов, несмотря на периодические репрессии. Бедные следователи!

Для начала Дмитрий Леонидович порылся среди бумаг, проверил, нет ли среди них жалоб от пострадавших от этого экстрасенса больных или зафиксированные свидетельства враждебных действий на советскую действительность. Ничего не найдя, поприветствовал еще дружелюбнее. Он встретился с неопасным лекарем.

Затем констатировал, что основания для открытия уголовного дела на Михаила Гавриловича Ивашина не существует. Кроме одного – незаконная медицинская практика. Но поскольку она не идет с приведением вреда больным, во всяком случае, никто письменно не пожаловался, то государство будет действовать не очень жестко.

Весьма формально пройдя этот этап, и поинтересовавшись, нет ли вопросов (таковых у Миши не оказалось), Воронин более внимательно занялся самими методиками, которые использует Ивашин М.Г. в своей медицинской практики.

Миша такое внимание даже насторожило. Возникло такое чувство, что следователя не очень интересовало пресечение незаконной деятельности и наказание оного экстрасенса. А хотелось ему побольше узнать о самом лечении. Это весьма опасно.

Одно дело, когда закон стрижет все под одну гребенку, не разбираясь в тонкости деятельности. И совсем другое, если умненький силовик, покопавшись, раскроет в нем представителя будущего по используемым приемам. И совсем ничего, что он представляет дружественную силу. Ткнут так, что мало не покажется. Бойтесь умных, глупые и жестокие не так опасны, как кажется.

Хотя, почему дружественной. Он бросил острый взгляд на интересующегося следователя. А не американский ли он агент? Раз есть один, может быть и другой. Очень хорошее прикрытие – сотрудник силовой структуры, можно отсекать хронопутешественников от товарища Брежнева, давая своим соратникам проводить черные дела в советском прошлом.

Подумав так, Миша представил себя Воронину рассеянным, даже туповатым экстрасенсом, ничего не понимающим, кроме пальцевой методики, которую он не столько разъяснил, сколько ловко запутывал. Следователь это несколько раз чувствовал и бросал подозрительные взгляды на лекаря. Но встречаясь с дурацкими взглядами арестованного, успокаивался и продолжал выкачивать информацию, от которой, правда, особой пользы не было.

В конце концов, следователь от него отстал, оставшись в категорическом мнении, что парень не совсем плохой, вреда от него немного, для общества он не конченый, правда, и пользы от него тоже никакой, а здоровье он улучшает случайно, сам того не понимая. И запугать его не трудно, надо только притащить в отделение милиции и провести профилактический разговор.

Что и требовалось получить. После пары часов Мишу отправили обратно в родимую камеру, максимум на пятнадцать суток. А дальше все зависело от следователя, чего он там накопает и к каким выводам придет.

Благодетель его, майор Таракан, уже закончил работу, новый дежурный, совершенно незнакомый, не страдающий добрыми чувствами к этому заключенному, сразу же посадил к Мише трех новеньких задержанных.

Или, может, к вечеру число мелких правонарушителей серьезно возросло и посадочных мест банально не хватало. Поэтому он и заполнил свободные места.

Впрочем, новички – банальные бытовики, случайно попавшие в милицию по мелким правонарушениям. Один вообще просто громко выругался на улице, едва не упав на скользкой дороге, раскатанной детишками. Каким-то «высоконравственным» дамам это не понравилось, они подняли вой и накатали на него заявление. За это ему светило только несколько суток административного ареста без особых последствий. Это понимал даже дежурный и обходился с ним довольно мягко. Ну, выматерился мужик при случае, с кем не бывает.

Миша присел на нары, все еще пребывая в разговоре со следователем, проверяя мелочи. Не прокололся ли где он, не дал ли пищу для размышлений не глупому силовику. Вряд ли он подумает что опасного на хронопутешественника из будущего, если сам не из оных. А вот иностранца заподозрит вполне. В милиции есть и такие фантазеры. Ткнет пальцем и почти попадет. Доказывай потом, что не шпион. Времена не сталинские, но и этого хватит.

С другой стороны, если подумать о хорошем, капитан может отправить сведения о недалеком, но умелом лекаре, по своим каналам и они дойдут до верхов. А там… И он постарался не допускать на лицо счастливой, довольной улыбки.

Жди!

Поздно вечером, когда они уже поужинали, прошли регулярную проверку «на вшивость» и готовились ко сну, у дежурного в очередной раз раздался шум и возбужденные голоса. Привели очередных страдальцев, взалкавших вольготной, шумной жизни, как правило, после принятия горячительных напитков, и задержанных милицией.

Миша, как и его сокамерники, находящиеся в полусонном состоянии, на крики и вопли особого внимания не обратили. Новенькие, особенно наполненные водкой и пивом, сперва пытались доказать свои права, некоторые цитировали статьи Конституции или даже лезли с кулаками на всех окружающих, получая в ответ милицейской дубинкой. Милиционеры с ними особо не церемонились, но старались излишне не калечить. Зачем?

Сколько таких уже было. Проспятся, прочухаются, будут извинятся и клясться, как провинившиеся мальчишки, что они больше не будут. Перебрали накануне от проклятой.

Сейчас гам перейдет в одну из камер, где постепенно утихнет. В редком случае, если задержанные окажутся через чур возбужденные, при помощи сотрудников и комментариев соседей. Ибо заключенные тоже хотят мирной тишины и покоя после десяти часов.

Решив так, Миша снова погрузился в полусонное раздумье, перестав обращать внимания на шум. Будет новое утро, будут новые проблемы. Однако у обезьянника суета и громкие звуки не прекращались и как бы еще не стали громче. Затем внезапно послышались шаги в коридоре и загремел замок их камеры. Еще одного поместят, куда столько?