Гимназистка. Под тенью белой лисы (СИ) - Вонсович Бронислава Антоновна - Страница 62

В лабораторию мы зашли, но только для того, чтобы забрать архив Седых. Тимофеев проводил саквояж тоскливым взглядом, но лишь сказал:

— У меня же будет возможность ознакомиться с этими бумагами?

— Разумеется, — чуть удивлённо ответил Владимир Викентьевич. — Мы же планировали лечебницу. Это будет нашей уникальной клановой особенностью.

— На Елизавету Дмитриевну рассчитываете? — понимающе улыбнулся Тимофеев. — Но ей ещё учиться и учиться.

— Создавать место под артефакты Елизавете Дмитриевне будет не столь сложно, как вам кажется, а ставить и налаживать мы сможем и без неё.

— Хм… — протянул Тимофеев чуть скептически. — Конечно, я пристально не изучал бумаги, прошёлся только по верхам, но плетение там не из простых.

— Елизавета Дмитриевна талантливая, — гордо бросил Звягинцев, словно он был моим любящим папочкой. Хотя… В некотором роде так оно и получилось: именно ему я обязана своим появлением в этом мире. — Кроме того, Филипп Георгиевич, не забывайте, что приступим к работе мы не завтра и даже не послезавтра.

— Положим, разрешение удастся получить быстро. — Неожиданно Тимофеев улыбнулся и чуть смущённо сказал: — Я узнавал, но Соболевы не дали разрешения заниматься частной практикой. Работа при университете — пожалуйста, исследования идут на базе чужих ресурсов, а результат получает клан. А вот практика должна идти только у них, больные должны благодарить клан, а не конкретного целителя. Не говоря уже об оплате.

На словах об оплате он особенно гневно фыркнул. Наверное, распределение шло отнюдь не в пользу того, кто занимался делом. Впрочем, Соболевы умели устраиваться за чужой счёт, это я успела заметить.

— Что же вас там держало? — удивилась я.

— Елизавета Дмитриевна, вы серьёзно считаете, что можно просто взять и выйти из клана, если что-то не понравилось? — удивился Тимофеев.

Так, кажется, я опять сказала что-то не то, и Тимофеев не сделает скидки на то, что я в этом мире чужая, потому что этого не знает.

— Она имела в виду: неужели вам раньше не предоставлялся случай, — пришёл мне на помощь Владимир Викентьевич.

— Менять одних Соболевых на других? Увольте.

Тимофеев зло выдохнул, а Владимир Викентьевич потащил меня на выход, пока я не сказала ещё что-нибудь странное.

— Получается, что из клана просто так выйти нельзя? — удивлённо спросила я целителя, когда мы уже вышли из здания и появилась уверенность, что Тимофеев не услышит моего глупого вопроса.

— После определённого рода клятв, если глава клана не согласится отпустить, то только переходом в другой. И то, клятва продолжает действовать в отношении секретов старого клана. — Звягинцев вздохнул. — Почему, вы думаете, я оставался с Рысьиными?

— Долг перед моим дедушкой? — предположила я.

— Знаете? — удивился он. — Нет, помогать я вам мог, и не будучи в клане. Но увы, раз перейдя к Рысьиным, я столь крепко связал себя клятвой, что её мало что могло перебить. Подозреваю, что у Тимофеева подобные условия были у Соболевых. Целители, знаете ли, слишком ценны, чтобы ими разбрасываться. А вы увели по целителю и у Рысьиных, и у Соболевых. Не самых последних целителей увели, между прочим. Рысьины, конечно, от вашего решения пострадали больше. Они потеряли потенциально очень сильного мага. Фаине Алексеевне бы смирить свою натуру — глядишь, вам бы не пришлось вот так с ней разбираться.

Я прикинула, сколько в результате моей деятельности понёс убытков Соболев начиная от испорченного реликтового артефакта и заканчивая утратой влияния на цесаревича, и пришла к выводу, что ему, пожалуй, досталось больше Рысьиной. Надеюсь, он этого никогда не узнает. Стрясти, что ли, с Песцова нужную клятву? Это и в его интересах…

— Владимир Викентьевич, а можно проверить, есть ли во мне артефакт, не доставая его?

— Почему не доставая? — удивился он. — Наоборот, вам нужно как можно скорее от него избавиться. Носить в себе — не лучшая идея. Я был уверен, что мы сегодня как раз этим и займёмся, иначе настоял бы на том, чтобы остаться у Тимофеевых. В новом доме как раз есть подходящее помещение, там чуть подправить защиту — и можно вытаскивать. Думаю, за пару часов я справлюсь. Комната небольшая. По-хорошему, дом тоже неплохо было бы защитить. Жаль, что у нас в клане специалистов нет. Я, увы, не столь хорош в этом вопросе. Но тем не менее займусь сразу, как разберёмся с артефактом.

Я вздохнула.

— Проблема в том, Владимир Викентьевич, что я связана договором. Как только артефакт окажется у меня в руках, меня перенесёт к… — И тут я обнаружила, что имя с языка слетать не хочет. Подозреваю, что и написать его тоже не удалось бы. — А телепортация с артефактом может привести к неприятным последствиям. Поэтому сначала нужно, чтобы он приехал в Царсколевск.

— Он это кто?

— Тот, с кем я связана договором.

— А с кем вы связаны?

— Владимир Викентьевич…

— Не хотите или не можете говорить?

— Не могу, — кивнула я. — Поэтому нужно сначала проверить, действительно ли артефакт во мне. Признаться, я до сих пор сомневаюсь. И уже потом вызывать этого очень занятого господина.

— Как же вы на такое подписались? — укоризненно цокнул Владимир Викентьевич. — Елизавета Дмитриевна, нужно десять раз подумать, прежде чем давать подобные клятвы.

— Я и подумала. Во-первых, он мне помог, и очень. А во-вторых, выбора у меня особого не было. Хорошо, что в живых осталась.

Я невольно вздрогнула, вспомнив, как Ли Си Цин засёк нашу с Песцовым попытку удрать. И то, что у меня теперь такие же светящиеся глаза, не делает его лису менее опасной.

— Вот как? Н-да, Елизавета Дмитриевна, угораздило вас. Будем думать, как вас вытаскивать.

Мы вышли из университетской проходной и почему-то повернули совсем не в ту сторону, где дом.

— Владимир Викентьевич, нам сюда. — Я ухватила задумавшегося целителя за рукав. — Наш дом — там.

— Да помню я, Елизавета Дмитриевна. Дом там, но пустой. Нам мебель нужна.

— Какая мебель, Владимир Викентьевич? — закатила я глаза. — Нам нужно решить хоть часть проблем, а уже потом тратить ваши деньги. Подозреваю, их не так уж много.

— Лиза, у вас должна быть хотя бы приличная гостиная, — неожиданно заупрямился Звягинцев. — Вы — лицо клана. Что подумают о клане, если главе не на что будет усадить визитёра. Вы просто не понимаете, как это важно. Не спорьте. Остальное может подождать, это — нет.

Но кроме мебели в гостиную и ковра туда же, большого и неприлично дорогого, Владимир Викентьевич заказал ещё мебель для обоих спален, из-за чего мы чуть не разругались прямо в магазине. Уж свою спальню я посторонним показывать точно не собираюсь, поэтому моя честь как главы клана не заденется, если я посплю на том, что там стоит. В конце концов, я даже на полу могу поспать, свернувшись клубком, если этого потребуют обстоятельства. Звягинцев на эти мои слова особенно разозлился и заявил, что он, как целитель, не рекомендует спать на полу, а как лицо более взрослое и ответственное, не может позволить, чтобы я спала на кровати, которая вот-вот развалится.

— В конце концов, — в сердцах бросил он, — если вы не хотите побеспокоиться о собственном удобстве, подумайте о том, какие сплетни пойдут, если кто-то увидит вашу спальню.

— Владимир Викентьевич, но я не хочу вовлекать вас в лишние траты.

— Мои деньги — это мои деньги. — Он воинственно вздёрнул бородку. — И никто не будет мне указывать, на что их тратить. Из Ильинска мебель перевозить не рентабельно, я считал.

— Но вы выбрали очень дорогой магазин.

Это я предположила, исходя из расположения. Цены на мебель я не знала, но судя по проявившемуся смущению на лице целителя, попала в точку.

— Мне его рекомендовал Тимофеев. Елизавета Дмитриевна, я не пойму, о чём спор? Я заказал необходимый минимум.

В дом мы пришли надутые и обиженные друг на друга. Владимир Викентьевич сухо сказал, что он идёт готовить помещение, а я пока могу заняться чем-нибудь по дому, но уйти не успел, потому что появилась служанка, о которой мы оба благополучно забыли, и сообщила, что привела кухарку, которая раньше работала в этом же доме. Звягинцев задерживаться не стал, быстро обговорил жалование и сообщил, что она приступает к работе с завтрашнего утра. Лучше бы, конечно, с сегодняшнего вечера…