М - 4 (СИ) - Таругин Олег Витальевич - Страница 16

А затем недолгая передышка закончилась.

И гитлеровцы, подтянув, наконец, силы и перегруппировавшись, предприняли первую серьезную попытку прорвать линию обороны и отбить утерянные позиции…

* * *

— Все, братцы, опередили нас германцы, — угрюмо констатировал старшина Левчук. — Прежней дорогой обратно уж не вернемся, поскольку отрезали нас, придется новую тропинку искать. Попробуем вон через те руины пробраться, там фрицев пока вроде как не видать. Дадим крюка, глядишь, к нашим позициям и выползем. Топаем аккуратно, чтоб ни под немецкие, ни под свои пули не угодить. Вперед!

Разведчики, понятно, спорить не стали, бесшумными тенями двинувшись следом за командиром группы.

Ситуация, в которой оказалась разведгруппа, была вполне обычной на любой войне. О планах фашистов начать очередное массированное наступление на плацдарм, советское командование, разумеется, знало — и радиоразведка работала, и информация от партизан поступала. Непонятным оставалось лишь то, какие именно силы и средства задействуют гитлеровцы на этот раз, и где конкретно нанесут основной удар. Для выяснения последнего в ближний вражеский тыл и отправилось несколько ДРГ, одной из которых и стала группа старшины Левчука. Выяснив все необходимое и отправив кодированную радиограмму, морские пехотинцы двинулись в обратном направлении, надеясь по темноте успеть вернуться на плацдарм.

Но — не срослось. Они почти добрались до своих, когда на передовые позиции обрушился огонь немецкой артиллерии, и разведчикам пришлось спешно укрываться в развалинах промсектора, пережидая налет, продлившийся куда дольше обычного. Последнее никого не удивило: и без того было понятно, что немцы начнут именно сегодня, перед самым рассветом. Проблема крылась в том, что артналет затянулся почти на полчаса против обычных десяти-пятнадцати минут, и бойцы потеряли драгоценное время. Повезло еще, что не завалило с концами в том подвале, когда фашистский снаряд обрушил последнюю уцелевшую стену вместе с остатками перекрытий. Пока выбирались из-под завала, мало того, что надышались кирпичной пыли и перемазали маскировочные костюмы до состояния зимних маскхалатов, так еще и потратили на это добрых двадцать минут. О том, чтобы вернуться прежним маршрутом, теперь и речи не шло: разведчики неожиданно оказались в полосе вражеского наступления. Хорошо, удалось вовремя разглядеть в предрассветной туманной мгле перебегающие от одного разрушенного здания к другому штурмовые группы противника, не столкнувшись сдуру ни с одной из них. А вот бронетехнику фрицы на этот раз вперед посылать не стали, понимая, что особой пользы от танков с прочими бэтээрами во время боя в городской застройке не будет, а вот потери — однозначно возрастут. Так что придержали, дожидаясь удобного момента. Не рассчитали только, что ребята Левчука немногочисленную «броню», в основном легкую, срисовали еще несколько часов назад. И если с рассветом прилетят наши штурмовики — а в последние дни авиаподдержка Малой земли всерьез усилилась, — панцерманам придется кисло. Уж чему-чему, а охоте на вражескую бронетехнику пилоты советских «Илов» и «Пешек» научились хорошо, на всех фронтах с лихвой возвращая долг за летние разгромы сорок первого…

Спустя несколько минут осторожного движения по развалинам разведчикам удалось сориентироваться. Причем, ориентир оказался такой, что ни с чем другим не перепутаешь: впереди стоял, чуть подвернув башню, сгоревший танк, тот самый, на котором они и въехали в город. Порыжевший от жара, с распахнутыми, намертво приварившимися люками, скособоченной пушкой и свисающей с разбитого ленивца порванной гусеницей. От черно-белых крестов на бортах и тактического номера на башне остались лишь, впечатавшиеся в броню контуры — полыхала «четверка» долго, поскольку бензина в баках в тот момент, когда болванка разворотила МТО, оставалось еще прилично. Просто удивительно, что боекомплект так и не рванул, видимо, просто выгорев. Даже с расстояния в добрый десяток метров ощущался резкий запах горелого металла, резины и еще какой-то химии.

— Наш танк… — сдавленно охнул Аникеев, глянув поверх плеча старшины. — Так вот мы куда забрели, выходит?

— Выходит, — согласился Семен Ильич, коротким жестом привлекая внимание Баланела с Ивченко. — Мужики, помните, где мы в прошлый раз схоронились? Пробегитесь вперед, гляньте, что там, а мы с Ванькой вас прикроем. Только аккуратно, чтоб ни один камень под ногой не ворохнулся, не зашумел. Ежели чисто все, рванем прежней дорожкой, как тогда вместе с десантниками уходили. Сюда не возвращайтесь, через пять минут встречаемся у второго подбитого танка, он примерно во-он там должен быть, за углом. А коль напоретесь, продержитесь пару минут, мы с фланга подберемся да подсобим. Вопросы? Добро, тогда двинули.

Проводив взглядом растворившихся в предрассветной мгле бойцов, старшина пихнул Аникеева в бок:

— Ванек, не расслабляйся, хватит на железяку горелую пялиться, германцев кругом полно! Левый сектор на тебе, только сразу не пуляй, присмотрись сперва, ситуацию оцени. Ежели что, вон туда побежим, где пролом в стене. Ну, или ломанемся, как командир наш говорил.

— Вот именно, что говорил, — глухо пробурчал морской пехотинец, поудобнее пристраиваясь за обломком рухнувшей стены. И, не оборачиваясь, продолжил:

— Как думаете, тарщ старшина, на этот раз он точно погиб?

— Болтаешь много, Вань, — поморщился Левчук. — Нам с тобой про их с товарищем Шохиным гибель так и вовсе знать не положено. Но уж коль в курсе, так и помалкивай себе в тряпочку.

— Так я и помалкиваю, — пожал плечами боец, плавно поводя автоматным стволом. — Я ж не абы у кого спросил, а у старого боевого товарища и непосредственного командира!

— Да хрен его знает… — задумчиво пробормотал Семен Ильич, контролируя правый фланг. — Когда самолет пропал, все тоже считали, что он погиб. А он не только уцелел, но и вона, каких делов наворотил! Так что даже не знаю. Одно плохо: открытое море — это тебе не суша, там долго не протянешь. Слыхал краем уха, морячки говорят, что искали их хорошо. Видать, и на самом деле потонули.

— Но трупов-то ихних не обнаружили, верно? Значит, и не нужно товарища старшего лейтенанта зазря хоронить! — безапелляционно отрезал Аникеев, не отрываясь от наблюдения. — Вот лично я думаю, что он еще вернется!

— А я думаю, — сдавленно прошипел старшина, вжимаясь в шуршащую осыпающимися камешками стену, — что наблюдаю фрицев в количестве не меньше полудесятка, еще и с пулеметом в придачу! Да не простых, а в камуфляже, наподобие того, в котором те егеря в лесу были. Эсэсовцы, видать. И топают они в аккурат следом за нашими ребятами. Ежели заметят, в пару секунд перебьют, места, где нормально укрыться, внутри не имеется, сам знаешь. Так что, про товарища лейтенанта мы с тобой позже договорим, а сейчас вот чего сделаем…

Выцелив идущего последним гитлеровца, судя по двум пулеметным коробам в руках, второго номера пулеметного расчета, Аникеев плавно выдавил слабину спускового крючка и замер, дожидаясь выстрела старшины. Промахнуться морпех не боялся — и расстояние плевое, и немец оказался здоровенным парнягой под два метра ростом, и захочешь — не смажешь. Судя по камуфляжной куртке и затянутой матерчатым чехлом каске, и на самом деле не обычный пехотинец. Петлиц, понятно, не разглядеть, особенно со спины, но, наверное, Левчук прав, и на помощь обычным фрицам прислали каких-нибудь эсэсовцев, с которыми боец пока лично не сталкивался (недавний бой с егерями не в счет, там в основном товарищи осназовцы отработали). Что это за гуси такие, Иван точно не знал, но судя по рассказам старших товарищей, противник крайне опасный, сражающийся до последнего и практически никогда не сдающийся в плен. Короче, фанатики, преданные лично своему фюреру. Только их тут и не хватало…

Наконец со стороны старшины, обошедшего противника с фланга, коротко прострекотал «Шпагин». Следом грохотнул и пистолет-пулемет Аникеева, перечеркивая очередью перетянутую ремнями камуфляжную спину. Фашист дернулся, роняя патронные ящики и ныряя головой вперед. Идущий перед ним эсэсовец дернулся, торопливо разворачиваясь и вскидывая в сторону неожиданной опасности карабин, но выстрелить не успел, срезанный второй очередью. Памятую наставления Левчука, морской пехотинец торопливо кувыркнулся вбок, укрывшись за заранее присмотренной кирпичной россыпью. Вовремя — по тому месту, где он находился секундой назад, стеганули, разбрасывая каменное крошево, ответные пули. Снова татакнул ППШ, следом еще один — вступил в бой кто-то из ушедших вперед товарищей. Аникеев криво ухмыльнулся: вот так-то, знай наших! Еще с полминуты — и все закончится, поскольку фрицев всего-то пятеро. Заодно, и трофеями разживутся, один только пулемет с двумя запасными лентами дорогого стоит, да и автоматы у фрицев определенно имеются — по нему как раз из эмпэ садили, научился уж его звук различать. Вон, товарищ, временно пропавший без вести старший лейтенант еще когда подобный затрофеил, а он чем хуже? Нет, на самом-то деле ему фашистская машинка и нафиг не нужна, поскольку свое оружие имеется, понадежней да попривычней, но ради форсу чего не сделаешь? Разведчик он — или кто? Пистолет — совсем другое дело. Товарищ старший лейтенант, к примеру, шибко «люгер» уважал — значит, и ему не помешает, тем более, у Левчука подобный уже имеется…