Миледи и притворщик (СИ) - Ванина Антонина - Страница 177

– Эми, – напряжённым голосом спросил Леон, как только белоглазая камалистка подвела его к щиту с черепом, – чего ей от меня надо?

– Она хочет тебе погадать. Только, Лео... будь осторожен. И не трогай череп. По-моему, он может укусить.

– Чего? – внезапно хохотнул он. – Вот эта кочерыжка и вдруг укусит? Да она же дохлая.

И конечно же он потянул в черепу руку, но не успела я даже взвизгнуть, как глазницы сушёной головы запылали белым светом, а челюсть предупредительно клацнула.

– Чёрт побери, что это за тварь?! – скороговоркой выпалил Леон и тут же одёрнул руку.

Камалистка сняла с шеи шнурок с привязанной к нему пластиной и вложила её в рот мертвеца. Челюсть щелкнула, рот захлопнулся, а из черепа начал доноситься тихий резонирующий шум, будто пластина, вставленная на место иссохшего языка, вибрирует.

– О, мудрый вещун, скажи, кто стоит перед тобой? – подчёркнуто помпезно воскликнула девушка и повернула череп в сторону оторопевшего Леона.

– Ле-е-е… ту-у-у-ун… Ле-е-е… о-о-он… А-а-а-а… ла-а-ар… – прогудел череп.

Летун Леон Алар? Мертвец вправду сказал это по-аконийски?

Судя по растерянному виду Чензира, он впечатлился от происходящнго не меньше Леона.

– Эми, что это такое? – полушёпотом спросил он меня, – Откуда оно знает моё имя?

– В этой голове поселился древний дух, – попыталась объяснить я. – С тех пор, как мы побывали на кладбище с железными колоннами, он путешествовал вместе с нами в цилиндре. За это время он, наверное, многое о нас узнал.

– Ну же, розовый чужеземец, – вмешалась камалистка, – спроси вещуна о чём хочешь, и скажи этому маловерному, – тут она глянула на Чензира, – правду ли тебе сказал вещун.

Я перевела её просьбу, а Леон, недолго думая, ввязался в странную игру.

– Как звали моего отца?

– Же-е-е…ро-о-ом

Леон нервно сглотнул и продолжил:

– А как зовут мою мать?

– А-а-а… ли-и-ис.

Жером и Алис. Да, всё верно, ненасытный сатрап не врёт. А ведь всё эти дни Леон вслух не вспоминал о своих родителях. Значит, дух не подслушивает. Он просто знает, кто мы есть на самом деле. И наверняка не только это.

Кажется, и Леон пришёл к схожему выводу, и потому начал сыпать вопросами:

– Что случилось с моей ласточкой?

– Пти-и-и-цы-ы-ы… ка-а-а-мни-и-и…

– А получу ли я страховку за неё?

– Да-а-а-а…

– А когда я вернусь домой?

– Три-и-и-и…

– Три? Три чего? Дня? Месяца? Недели? Или…

– Да-а-а-а

Три недели. Какая приятная новость.

– Эми, ты слышала? Три недели, – радостно повторил мне Леон. – Через три недели мы уже будем в Фонтелисе.

– Ты будешь, – окончательно поняла для себя я.

– Что?

– Ты спрашивал про себя. Это ты вернёшься через три недели в Фонтелис.

Да, именно так всё и будет, если череп не врёт. Леон вернётся, а я… Я просто не смогу расстаться с Шанти.

– Слушай, голова, – продолжил расспрашивать Леона, пропустив мимо ушей все мои слова, – а когда вернёмся домой, что меня там ждёт, а?

– Сла-а-ва-а-а…Жё-ё-ё-ны-ы-ы… Де-е-ень-ги-и-и… Не-е-е-бо-о-о…

Слава, жёны, деньги и небо? Как интересно. Особенно про жён во множественном числе. Это же сколько у него их будет?

– Эми, – тут же воодушевился Леон, – а давай, про тебя спросим. Голова, а скажи…

– Нет, Лео, я ничего не хочу про себя знать, – отрезала я.

– Но почему? Забавно же. Пройдёт время, потом сравним и поймём, сбылось или не сбылось.

Нет, я точно ничего не хочу сравнивать. Я уже слышала одно предсказание. Четыре ребёнка, пасынок и стылый муж. Не хочу, чтобы голова снова мне о них напомнила. А если… Иризи ведь говорила, что высшие силы творят нашу судьбу и меняют её на свой лад, если попросить. Что, если чудодеи переткали полотно моей судьбы? Прямо сегодня, когда я предстала перед чудодеями, их верными слугами, вместе с Шанти. Ведь не зря на наших руках отпечатался объединяющий знак, не зря Энтаур заставил самолёт Леона упасть посреди пустыни, не зря наши дороги с Шанти пересеклись… Или судьбу не изменить? Да даже если так, я всё равно попытаюсь, иначе не прощу себе свою покорность и смирение. Но для начала мне нужно перестать слушать всякие предсказания. Они не должны сбивать меня с намеченного пути.

– Лео, – подумала и сказала я ему, – у тебя будет интересная и насыщенная жизнь. И это главное. За меня не переживай.

– Точно? – как-то неуверенно спросил он.

– Точно. Ты лучше скажи Чензиру, доволен ли говорящей головой. А то он не верит, что она может знать другие языки, кроме сарпальского.

Леон глянул на встревоженного стража и со значением пару раз кивнул.

– Вот! Вот, – возликовала камалистка. – Вещун знает заморские языки! Вещун знает, что творится за океаном! Всесильный предсказатель отныне послужит Румелату и властительнице Алилате! Сестрица, спешим скорее домой, одарим наших сестёр золотом, поможем им избавиться от власти ненавистных мужей. Поможем милостивой Алилате прознать коварные планы сатрапа Сураджа и защититься от его неуёмной власти. Вперёд, домой! В Румелат!

На этом девушка выдернула шнурок вместе с пластиной изо рта черепа, и свет в его глазницах мигом погас. А потом камалистки подхватили щит с золотом и говорящей головой и попятились в сторону пустыни. Удивительно, но стоило одной из них пронзительно свистнуть, как из-за бархана показались два сбежавших верблюда. Ах вот где они были, просто прятались от нас и покорно ждали хозяек. Ну, пусть теперь и везут их в Румелат, нам же лучше – не придётся делиться с ними нашими вьючными верблюдами, что лишились своей ноши. Да и нам самим теперь надо… А что же нам теперь нужно делать дальше?

– Ну что Эми, – сказал Леон, – поспим немного и снова в путь? Куда мы там собирались идти искать какие-то ворота? На юг? Ладно, пойдём ближе к вечеру. Только надо будет вернуться в подземелье, поискать, где ты потеряла цилиндр, а то без него на нас отсюда стервятники точно не выпустят. А потом ещё эти змеи с тарантулами…

Он и дальше говорил о том, куда нам стоит держать курс, как мы снова спустимся в засыпанный песком город, но только под его руководством, а я думала лишь об одном – как понять, пало ли заклятие Нейлы? Не хочу думать, что мир чудодеев мне только привиделся, а цилиндр и амулет просто потерялись. Да и Шанти… Я вижу, как он смотрит на меня, не хочет отводить глаз. Значит, мы всё же были с ним вместе на пороге Пустоши Забвения, он слышал мои признания, и они врезались ему в память и сердце.

– Госпожа, – услышала я тихий голос Иризи, что приблизилась ко мне вплотную, пока я не сводила глаз с Шанти. – Госпожа, что с твоим скорпионом? Где же он?

– Теперь он больше не мой. Чудодеи забрали, чтобы выкачать из него живительную силу и отдать её маленькой девочке.

– И ты отдала им золотой столп Нейлы?

– Да, но…

– Госпожа, – подошла она ещё ближе и даже приподнялась на цыпочки, чтобы протянуть руки к моим плечам, – позволь проверить.

– Проверить что?

– Метку Нейлы, что она оставила на твоей шее.

Точно. И как я могла забыть об этой царапине, что постоянно зудит, а в последние дни и вовсе кровоточит. Так, надо снять колье, что плотно облегает шею, отлепить пластырь и…

Маленькие пальчики Иризи быстро справились с этой задачей. Теперь она держала моё колье в руках и завороженно взирала на мою шею, а я провела по ней рукой и… и ничего. Только гладкая кожа и пара липких пятен от пластыря.

– Её нет? Метки больше нет? – не могла поверить я.

Иризи молча покачала головой из стороны в сторону, будто и сама боялась поверить, что это правда.

Царапина затянулась, а это значит… Я свободна. Я снова принадлежу себе. Я могу вернуться домой. Мы все можем!

Горизонт начал сереть, предвещая начало нового дня. Чтобы развеять все сомнения, я рванула прочь от города в сторону северных барханов. Лео что-то кричал мне вслед, даже пытался преследовать, а я добежала до первого песчаного холма, взобралась на него и оглянулась. Стервятники все как один сидели на своих колоннах и даже не думали преследовать меня. И змеи не вынырнули из песка, чтобы плеваться на меня ядом. И тарантулы не пытаются атаковать. Всем гадам пустыни плевать на меня. Как же я счастлива!