Милорд (СИ) - Баюн София - Страница 33

— Ты ее убил?!

— Я сказал — оставь меня…

«Возвращение…»

— Ты ее убил, отвечай мне!

— Вон! — не выдержал Мартин. Он чувствовал, что еще немного — и он сам начнет кататься по простыням и истерически смеяться. — Вон отсюда, я сказал!

Из последних сил он встал, сжал Леру за плечи и выставил за порог. Кивнул Нике, извинившись взглядом. Она кивнула в ответ и вышла.

Мартин запер дверь на ключ и сел на пол, обхватив голову руками.

— А ее ты за что убил?! Она же ни на кого не похожа! Мать твою, Виктор, она же совсем ребенок, господи…

«Я… я не помню… — с ужасом прошептал он. — Я не убивал эту девочку, Мартин…»

— Что ты мне вешаешь, кто-то другой убил девочку-блондинку, надел на нее белый венок и сбросил тело в речку?!

«Я… я не знаю, Мартин… я не помню… поверь мне, черт возьми, ты же знаешь, что я не лгу!»

Мартин прислушался. Виктор действительно не лгал и от этого было только хуже.

— Значит, моя задача упрощается, — пожал плечами он. — Мы никуда не едем. Скоро тебя поймают, посадят и все будут счастливы.

«Нет… нет-нет-нет, это совершенно не то, что…»

— Слушай, если в тебе есть еще хоть капля человечности — ты не помнишь, как убил ребенка. Ты сказал, что после убийства Дары у тебя не было провалов.

«А может, это ты ее убил?! — вдруг воскликнул он, и в его голосе взвизгнули истерические нотки. — Почему я не помню, черт возьми, как ее убивал?! Может ты решил меня подставить?! Кто вообще знает о Мари и венке, кроме нас с тобой, Ники и Леры?!»

— Ты в своем уме?! — прошипел Мартин, вставая с пола и рывком распахивая шкаф. Попытался снять зеркало, но оно оказалось прикручено крепко.

Не думая, он просто сорвал его с дверцы, не обращая внимания на хруст и осыпающиеся под ноги осколки.

Сел обратно, устроив на коленях то, что осталось от зеркала.

— Смотри на меня! — приказал он.

Виктор в отражении обернулся. Медленно поднял руки, капитулируя.

— Ты понимаешь, что это значит?

«Что?»

— Мы должны сдаться. Или умереть. Ты себя не контролируешь, а это приговор.

«Нет, Мартин, нет… так неправильно, нечестно…» — пробормотал он, обхватывая голову руками.

— Вик… Вик, послушай меня, — тихо позвал Мартин. — Все кончилось. Я хотел играть по твоим правилам, я собирался попытаться, но сейчас… все.

«Нет, нет…»

— Прошу тебя, не вынуждай меня идти на крайние меры. Если в тебе хоть что-то хорошее осталось — неужели ты позволишь мне постоянно пытаться изощренным способом умереть? Оставь нам обоим хотя бы гордость. Не превращай остаток наших жизней в череду унижений.

«Не убивал я ее! Не убивал, слышишь?! Никто не должен был умереть, кроме меня…»

— Откуда ты знаешь, если такое уже случалось с Дарой? — вкрадчиво спросил Мартин, чувствуя, как они ступают на скользкую тропинку фальши.

«С Дарой было не так!»

— Почему? Потому что ты с ней спал?

«Нет, Мартин, проклятье, не заставляй меня… просто поверь мне, не убивал я эту девочку!»

Мартин слышал, что он говорит искренне. Чувствовал оглушающую мольбу поверить.

— То есть ты не помнишь, как ее убил? — тихо спросил он.

«Проклятье, Мартин! Поверь мне, поверь, с Дарой все по-другому!»

— Почему? Чтобы я поверил, ты должен сказать мне правду.

«Я… не могу».

— Почему?

Чужое смятение давило на виски, грозя вырваться наружу. Вместо ответа Виктор занял сознание — мир качнулся перед глазами Мартина, и он оказался на пороге своей комнаты.

— Я не могу тебе ответить. Ты должен мне поверить Мартин. Я не позволю тебе нас убить или подставить — поверь мне, это плохо кончится, — тверже сказал он, и в его глазах наконец появилась осмысленность.

«Вик…»

— Прости, Мартин, сейчас не до тебя, — пробормотал он, открывая ящик стола и доставая небольшой конверт из гладкой плотной бумаги. — Обычно я стараюсь так не делать, но сейчас у нас правда большие проблемы…

«Какого черта?»

— Мефедрон, — пожал плечами он, доставая второй конверт. В первом обнаруживались пустые прозрачные капсулы, во втором — слегка комковатый порошок желтоватого оттенка.

«А потом ты удивляешься, что не помнишь, как убивал детей?!»

— Никого я не убивал, — процедил он, аккуратно наполняя капсулу порошком с помощью клочка бумаги. Положил готовую таблетку на край стола, взял вторую капсулу.

«Не смей это жрать!»

— Спросить забыл. Посиди тихонечко, потом расскажешь мне, какой я плохой.

Он вытащил из-под стола бутылку воды, запил таблетки, тщательно закрутил крышку и, вернув бутылку на место, сел на пол и уперся затылком в ножку стола. Закрыл глаза.

Мартин с ненавистью смотрел, как проем медленно наполняется туманом — плотным и черным, совсем не таким, каким когда-то Виктор запирал его.

Он знал, что бесполезно бросаться в проем, бесполезно бороться с Виктором грубой силой. Сознание было для него словно керосиновая лампа для мотылька — ослепительный белый свет, в котором легко сгореть, если кто-то не погасит огонь. И неприступная преграда между ним и светом, о которую можно биться сколько угодно, но не прийти ни к чему, кроме боли и смерти.

Нужно было что-то другое.

История, сказка, как говорил ему маленький Вик там, в темноте, как говорил призрак Мари. И для этой сказки требовались чернила.

А Виктор сидел, прислушиваясь к колючей эйфории, медленно расползающейся в крови.

Он любил этот порошок не только за короткое счастье, которое тот дарил, но и за то, как он повышал способность мыслить — лучше любого известного ему стимулятора. Пока действуют таблетки, мозг будет работать на пределе возможностей. Потом, как и за любое счастье, придется расплачиваться, но сейчас это было необходимо — если этого не сделать, Мартин добьется своего.

Почувствовав, что больше не может сидеть, он вскочил на ноги, дернул с вешалки пиджак и вышел на кухню.

Лера с Никой сидели за столом и пили кофе из отвратительно разноцветных чашек. Виктор не хотел думать, откуда они их взяли, ему было не до того.

До того, как он зашел, Лера что-то говорила Нике, и ее голос дрожал от злости. Увидев его, она замолчала.

— Ты, — он подошел к Лере. — Сейчас пойдешь в магазин. Купишь ей, — от ткнул пальцем в Нику, — одежду. Неброскую, немаркую, удобную. Возьми лишний свитер, она все время мерзнет. Никаких каблуков, рюшечек и прочего дерьма, которое может помешать или по которому нас можно узнать. Максимально безликие тряпки. Еще купишь две пачки темной краски для волос, разных оттенков, одноразовые перчатки и очки без диоптрий, женские. Поняла?