Разлюби меня... (СИ) - Абрамова Анна - Страница 1

Стас. Церер.

С Серым мы дружили с самого детства. Не с рождения, нет, хотя наши судьбы были похожи, но лет с десяти-двенадцати точно. И он, и я были сыновьями боевиков армии страны Церер. Переезды. Гарнизоны. Кровь. Грязь. Смерть. Все это было знакомо не по наслышке, все это знали мы с самого рождения, и считали, что иначе и быть не может. Другого мира и не видели.

Встретились в одном из закрытых гарнизонов, в том месте, где случился самый сильный прорыв за последние десять лет. Именно туда были стянуты все лучшие войска во главе с отцом. Ну, а где отец, там и я с мамой. Вот так судьба свела с лучшим другом.

Было нам тогда лет по двенадцать. Чужой гарнизон, серое небо, затянутое свинцовыми тучами, промозглый холодный ветер. У меня было ощущение де-жавю, потому что не в первый раз видел эти серые одинаковые казармы, бетонный забор с колючей проволокой, не в первый раз шаркал ногами по замерзшему стадиону, пытаясь найти себе хоть какое-то развлечение. Я просто слонялся, не зная куда деться от скуки, засунув замёрзшие руки в карманы штанов. Рукава у куртки как-то в один день стали коротки, хотя куртка болталась на мне как на вешалке, но со стороны я сам себе казался гордым и независимым парнем.

И вот спустя пять лет, мы прощались с Серым надолго. Грустить было как-то не по-мужски, и мы вспоминали себя мелких, рассказывая о первом впечатлении друг от друга.

— Я тебя первым увидел, — вспоминал Серый, — ты был… — тут он хрюкнул, сдерживая смех, и я точно знал, что сейчас ничего хорошего он не скажет. — Ты был как общипанный цыпленок: длинный нос, тощая шейка, которая торчала из воротника куртки. А, да! — и тут он не выдержал и заржал в полный голос, — куртка на тебе была, такая синяя, рукава короткие, и нос под стать цвету куртки, помнишь, холодно так было, ветер промозглый прямо в лицо, а ты не отворачивался, шел навстречу ветру… — тут друг резко замолчал, вспомнив, что мы не увидимся ближайшие года три, его лицо помрачнело, а синие глаза налились свинцовой тяжестью. — Короче, жалко мне тебя… — он взглянул в мое лицо, которое вмиг окаменело, четко обозначив скулы. Серый сглотнул, — …тогда жалко было, — быстро поправился он, — такой одинокий потерянный цыпленок. Вот и подошел, чтобы спасти, — Серый отвел глаза, тяжело вздохнув.

Ну что ж, настала моя очередь настоящей мести. Усмехнулся! Спрыгнул с теплой трубы и встал напротив друга, заглядывая в бесстыжие глаза.

— Себя-то помнишь? — тихо так спросил, но Серый невольно поежился, только сейчас осознавая, что перегнул. Жалости к себе я не прощал.

— А что? — попытался перехватить инициативу он. — Нормальный пацан был, — но споткнувшись о мой насмешливый взгляд, быстро добавил, — вроде…

— Вот, вот… — многозначительная пауза. И Серый заерзал на трубе. — Вроде…, - разрешил себе презрительный взгляд.

Неуправляемые эмоции — это не то, что я мог себе позволить. Неуправляемые эмоции — слабость, заведомый проигрыш.

— Ну и? И каким я был? — друг спрыгнул с труб, закипая.

Всего лишь точно рассчитанный взгляд, одна небольшая, хорошо продуманная эмоция и все, Серый у меня в кармане. Учи его не учи, а всегда эмоции через край, поэтому и проигрывает мне, хотя сил больше. Вот и сейчас Серый пытался задавить меня массой, возвышаясь на целую голову, и тесня накачанной грудной клеткой. Похлопал его по груди, заставляя отступить.

— Да был ты таким же как сейчас….бугаем с маленькой головкой. Не помню уж, что на тебе надето было. Но ты мне тогда показался нереально огромным. Куртка от ветра надулась как воздушный шар, того и гляди взлетишь под порывом ветра, и маленькая головка, заметь даже без шеи, торчала из этого безобразия…

Серый заржал, вспоминая тот день.

— Точно, была у меня такая куртка. В тот год — эта куртка была единственной, что на меня налезло. Я ведь не сформировался еще, рос, то вширь, то ввысь, никак определиться не мог.

— Ну вот и я тогда рос, то ввысь, то вширь, — повторил слова, — а ты — цыпленок…

— Ты вширь? — снова заржал Серый. — Насмешил. Как был тощий, так и остался. В длину да, но в ширину…

Ну да, действительно. Не в коня корм. Я не был тощим, скорее жилистым, как тот канат, плотно перетянутый жгутами. Ежедневные тренировки, редкие бои, когда отцы выпускали нас понюхать крови, сделали мое тело гибким, а мышцы тугими и твердыми. И вообще я гордился своей фигурой, накачанными руками, кубиками на животе. Девчонкам нравилось!

Серый был намного крупнее меня, мощнее. Не только выше на голову, но и по габаритам превосходил в несколько раз. Широкие плечи, мощная шея, накачанная грудная клетка. Я рядом с ним действительно смотрелся, как тростинка. И мало кто воспринимал меня как серьезного противника, обращая все внимание на Серого, выстраивая стратегию боя, исходя из его параметров.

У каждого из нас были свои сильные стороны. В индивидуальном бою каждый из нас мог дать фору любому противнику, несмотря на габариты. А вот, когда мы были в паре, тут равных не было.

— Не верю я, что один пацан смог открыть врата, — вдруг сменил тему Серый, снова затрагивая причину моего отъезда. — Ну не может один маг, удерживать столько времени потоки, даже если он и высшей крови, даже если он и принц.

Действительно, прорыв три месяца назад был самый мощный. Даже нас, мальчишек, привлекли на сдерживание натиска. Парней в гарнизоне тренировали с рождения, мы не знали другой жизни. Тренировали не только себе на смену, но и на тот случай, если границу станет некому защищать, тогда мы встанем у рубежей, сдерживая неприятеля до прихода основных войск. Нас не удивляло это решение! Мы всегда знали, что отцы не в игрушки играют, и готовы были принять их геройскую смерть с достоинством.

Именно этот прорыв грозил прервать нашу шестилетнюю дружбу. Шесть лет авантюр! Шесть лет шаг в шаг! Шесть лет вместе! Мы были похожи и в тоже время разные. На многое у нас сходились точки зрения, на многое мы имели схожие взгляды. Да практически на все, кроме девчонок!

Серый любил ярких авантюристок, которые за свои парнем и в огонь, и в воду. Любить так любить, ненавидеть так до конца! Эмоции в его отношениях били через край: любовь до гроба, смерть в один день, яркие ссоры, переживания, громкие расставания. Все это возбуждало Серого.

Я таких девчонок, мягко сказать, презирал. Ну, не мой типаж! Меня привлекали умные, спокойные, цельные натуры. С мозгами в голове! Которые сначала думают, потом делают. Сразу понимают кто есть кто в нашей паре! Молчат и со мной соглашаются. Сказал сиди жди, сидят и ждут! Мне нравилось быть покровителем, старшим, нести ответственность, защищать, и в то же время, мне необходимо было чувствовать, что моя девушка не тупая красивая кукла. Яркая внешность, наличие сисек, длинных ног и прочих атрибутов красоты для меня было не важно, а вот наличие мозгов…Такие девчонки сразу понимали, кто будет доминировать в нашей паре, сразу принимали мой постулат, что женщина слаба по сути своей, и ее удел подчиняться более сильному партнёру. Такие девчонки молча уходили, когда я терял к ним интерес, принимая и понимая, что скандалами, слезами мое сердце не разжалобить.

Серый называл моих девушек — скучными умными дурами, я его — тупыми стервами. Впрочем, мы радовались, что вкусы у нас разные, не хватало еще из-за баб ссориться.

Конечно, было и так, что девушки Серого западали на меня, а мои — на Серого. Однажды мы даже провели эксперимент. Поменялись подружками на ночь.

Как сейчас помню наш извечный спор, какие девчонки лучше. Выпили мы тогда достаточно, огляделись в поисках девчонок и ничего не нашли лучше, как вызвать своих тогдашних подружек.

Девчонка Серого, имя ее я уже забыл, или не знал, не заморачиваясь на запоминании, прилетела в течении получаса. Длинноногая, знающая себе цену, уверенная в себе стерва. Свою скромницу и отличницу я уламывал по телефону полчаса, потом пришлось брать такси и мчать к ней домой, там поцелуями и ласками уговаривать ее пойти развлечься в клуб. Джинсы, топик, высокий хвост, капелька духов и неброский макияж — все как я люблю.