Триумф рыцаря - Дрейк Шеннон - Страница 3

• Предыдущая
• 3/80
• Следующая

Она попробовала сопротивляться – начала кусаться и извиваться – и настолько в этом преуспела, что ее похититель выругался и разжал руки. Его конь был высок, и падать до земли оказалось далеко. Но, перепуганная до смерти, Игрейния не заметила боли от ушибов и быстрее лани припустила к спасительному лесу.

И опять оказалась сбитой с ног: сначала ее подняли в воздух, а затем швырнули вниз, и она ощутила запах варвара – от него пахло землей и кровью павших в сражении. Она закричала, отбиваясь, но он заломил ей руки за спину, уселся на нее верхом и уставился в лицо с холодной яростью, не оставлявшей никаких надежд на снисхождение.

– Вы леди Лэнгли, – проговорил он.

– Игрейния. – отозвалась она.

– Мне плевать на ваше имя, – буркнул варвар. – Вы поедете со мной и прикажете, чтобы нам открыли ворота.

– Не могу, – покачала она головой. И разрыдалась. Занесенная для удара рука замерла в воздухе.

– Сможете, – процедил он. – Иначе я переломаю вас всю – косточку за косточкой, пока вы не сделаете то, что мне нужно.

– Слушайте, идиот, ведь там чума!

– Там моя жена и моя дочь.

– Они все умерли или умирают.

– А вы со страху сбежали, – презрительно бросил он.

– Со страху? Нет! – выкрикнула Игрейния и снова попыталась освободиться. Теперь ее страшила одна-единственная вещь – жизнь без Афтона. Хотя нет, призналась она себе, не надо кривить душой – она боялась этого варвара, который, ясное дело, выполнит угрозу и переломает ей все кости. До единой. Никогда раньше она не сталкивалась с такой холодной решимостью.

– Я нисколько не боюсь чумы, – возразила она и при этом умудрилась придать голосу презрительные нотки.

– Вот и отлично. Мы вернемся туда, и вы, моя прекрасная леди, замараете свои ручки, ухаживая за теми, кто там болеет.

Замараете руки! Неужели этот человек и вправду считает, что может испугать ее этим после стольких дней и ночей, которые ей пришлось пережить?

Гнев взвился, словно стяг во время битвы.

– Если так, убейте меня, глупый, безмозглый дикарь! Я жила в этом замке! Смерть меня больше не пугает. Вы способны это понять? Если только вам известно такое слово!

Игрейния задохнулась и умолкла на полуслове – белокурый гигант подхватил ее и одним движением вздернул на ноги.

– Если моя жена или дочь умрет только потому, что английский король так жестоко относится к невинным, вам, миледи, придется за это ответить.

– Там умер мой муж, потому что ваши люди занесли к нам заразу! – Игрейния изо всех сил старалась освободить руку. Но у нее ничего не получилось: рука была зажата словно в тисках. Она покосилась на его длинные пальцы – они были в грязи, в земле и…

В крови.

Его хватка была прочнее стали. Игрейния решила, что не будет дрожать и не проявит перед ним слабости. Его лицо было таким же грязным и отвратительным, как руки и спутанные волосы, и только сияющие небесно-голубые глаза смотрели твердо и не хранили в себе воспоминаний о битве.

Он то ли не слышал ее, то ли не желал слушать. А поскольку языком он, похоже, владел великолепно, Игрейния заключила, что скорее второе, чем первое.

– Учтите, миледи, – продолжал он, – если моя жена умрет, вас отдадут воинам шотландского короля. Так что, думаю, вам лучше постараться и спасти мою жену.

– Уверяю вас, сэр, я не погнушаюсь сделать все от меня зависящее, чтобы помочь несчастным, но учтите, их судьба в руках одного лишь Всевышнего и никого более. Меня вынудили покинуть Лэнгли. И отнюдь не по собственной воле.

Повстанец недоверчиво изогнул бровь.

– Вы были готовы прислуживать больным и умирающим?

– Да. Я бы охотно осталась в замке. У меня не было причин уезжать оттуда.

– Это говорите вы, леди Лэнгли?

– Именно так.

Его нимало не трогало, почему она хотела остаться.

– Ну что ж, – бросил он, – тогда вам будет совсем не трудно вернуться.

– Мне безразлично, куда идти и что со мной станет.

– Вы спасете мою жену и моего ребенка.

Игрейния вздернула голову.

– Я же сказала – неужели вы не поняли? – жизни людей в руках Всевышнего. А что произойдет, если я не сумею их спасти?

– Тогда вам повезло, что вы так мало дорожите собственной жизнью.

Варвар толкнул ее вперед. У Игрейнии не было выбора, и она шагнула туда, куда он ей указывал. Но сердце ее упало.

«Если твоя жена заразилась, боюсь, что ее уже нет в живых».

Она сказала ему неправду. Покидая Лэнгли, она думала, что более сильного страха и более сильной боли уже не испытает. Но оказывается, она ошибалась.

Она хотела жить.

И вот теперь ей грозят смертью, да такой изуверской, что ее участь кажется нисколько не гуманнее участи жертв Эдуарда Первого.

Ей грозят переломать косточку за косточкой.

Все сейчас в руках Господа, но скорее всего напавший на нее дикарь, как бы он там ни изъяснялся, не в состоянии этого понять.

– Я спасу вашу жену и вашего ребенка, если вы дадите мне слово.

– Полагаете, вы можете со мной торговаться? – хрипло пробурчал он.

– Я хочу заключить с вами сделку.

– Вы будете делать то, что я прикажу!

– Нет, нет и нет! Или сделка, или можете сию минуту прямо здесь отрубить мне голову.

– Думаете, я на это не способен?

– Мне безразлично, способны вы или нет.

– Значит, лорд Лэнгли мертв? – произнес повстанец.

– Да. И у вас нет надо мной власти.

– Поверьте, миледи, если я захочу, то найду на вас управу. Смерть – это слишком просто. Жить гораздо труднее. Существование влачат для того, чтобы страдать. Меня не трогает ваше горе. Ведь это лорд Лэнгли бросал за решетку женщин и детей.

Игрейния покачала головой.

– Вы заблуждаетесь! Очень жестоко заблуждаетесь! Если о них и заботились, то только по его указанию. И если кто-то из больных выживет – только благодаря его приказам. А он мертв, потому что ваши женщины и дети занесли в замок смерть.

– Замолчи! – прорычал он.

Но Игрейния не обратила внимания ни на его ярость, ни на то, с какой силой вновь стиснули пальцы ее запястье. Она посмотрела сначала на его руку, а потом в его глаза – такие сияюще-голубые на смуглом, заляпанном грязью лице.

– Я спасу ваших жену и дочь, если вы поклянетесь, что оставите пленников в живых.

Варвар снова изогнул бровь и пожал плечами.

– Их судьба меня не волнует. Спасите мою жену и ребенка – и они не умрут.

Игрейния направилась вперед, но вдруг остановилась. Она говорила с ним так презрительно и с такой самоуверенностью. Блеф и сплошной обман. Теперь она начала дрожать.

– А если я не смогу? Если недуг зашел слишком далеко? Бог решает, кому умереть, а кому жить, а «черная смерть» – жестокий убийца…

– Вы их спасете!

Они подошли к его коню – жеребцу редкой красоты, и Игрейния поняла, что он украден у убитого в сражении богатого барона. Белокурый гигант небрежно подсадил ее в седло и посмотрел на нее так, будто увидел впервые.

– Вы их спасете, – повторил он, словно верил, что если все время повторять одно и то же, желание непременно сбудется.

– Послушайте, вы должны понять, что их жизни в руках Всевышнего!

– И в ваших!

– Вы сумасшедший, одержимый! Только ненормальный способен думать, что человек может обуздать чуму. Болезни подвластны все – и короли, и бедняки, и мужчины, и женщины.

– Мои жена и дочь должны уцелеть.

Игрейния поняла, что спорить бесполезно: у этого человека нет ни ума, ни здравого смысла.

– Как зовут вашу жену? – спросила она. А про себя подумала: а не попытаться ли удрать – стоит только ударить пятками коня, ведь она в седле, а ее похититель пеший.

– Разве имя вам что-нибудь скажет?

– Я была с пленниками.

Он колебался и, казалось, сомневался в правдивости ее слов.

– Марго. Высокая, стройная, светловолосая и очень красивая.

Ах, Марго… Игрейния помнила эту женщину. В самом деле красивую и добрую. Она без устали помогала другим и успокаивала детей…

• Предыдущая
• 3/80
• Следующая