Триумф рыцаря - Дрейк Шеннон - Страница 4

• Предыдущая
• 4/80
• Следующая

Пока сама не заболела.

Она носила изысканные украшения, словно супруга знатного или, по крайней мере, обеспеченного человека.

А никак не грязного варвара вроде этого.

Но поговаривали, что даже сам король шотландцев Роберт Брюс теперь частенько выглядит не лучше нищего. Он был доведен до отчаяния, но тем не менее пытался собрать остатки своего потрепанного войска, хотя жил впроголодь и терпел лишения.

– Кто вы? – спросила Игрейния.

– Это не имеет значения.

– Но у вас должно быть имя, или прикажете называть вас Ненормальным или господином Неминуемая Смерть?

– А зачем вам имя? – В его глазах сверкнула ярость. – К чему вам какое-то имя, когда на кон поставлена жизнь? Ваш Эдуард Первый объявил, что шотландские женщины – законная добыча, и разрешил грабить, насиловать и убивать их наравне с мужчинами. Это вы ненормальная, если ожидаете учтивости в ответ на жестокость и испытываете терпение человека, чья ярость ничуть не меньше ярости вашего короля! Вам нужно имя? Извольте: я Эрик, добровольный вассал Роберта Брюса, я поклялся в верности независимому народу Шотландии и к тому же патриот по рождению и собственному выбору. Видите ли, мой отец был шотландским рыцарем, а дед по материнской линии – исландским ярлом с западных островов. Так что во мне и правда течет кровь берсерка или, по-вашему, миледи, ненормального. Учтите это. Мы никогда не вели себя разумно и тем более, Бог свидетель, милосердно. А теперь ответьте – моя жена жива? Вы ведь ее знаете, не так ли?

– Да, знаю, – ответила Игрейния. – С ней преподобный Маккинли. Она жива. То есть когда я уезжала, была жива. – Игрейния помнила ее, разговаривала, когда болезнь свела их вместе, и они забыли о национальности и подданстве и храбро боролись с недугом.

И девочку она знала. Прелестного ребенка с мягкими золотистыми волосами и огромными голубыми глазами, которая улыбалась, даже когда заболела. А в горячке тихо стонала.

А женщина вся пылала, вертелась и громко кричала. Она умрет, и тогда…

Игрейния схватила поводья и со всей силы ударила коня пятками в бока.

Огромный серый конь попятился и встал на дыбы. Игрейния отчаянно вцепилась ему в холку, не переставая молотить пятками по бокам. Воин отступил на шаг, и когда жеребец опустился на передние ноги и рванул к деревьям, у нее в сердце пробудилась искорка надежды.

Но уже почти под кронами конь по необъяснимой причине заартачился, начал пятиться, крутиться на месте. На этот раз Игрейния не удержалась в седле и шлепнулась на землю так, что из нее чуть не вышибло дух.

Через секунду он был рядом и поднял ее на ноги.

– Еще раз попытаетесь сбежать, и я поволоку вас в цепях!

Игрейния никак не могла отдышаться.

– Никто не помешает вам войти в замок. Но только сумасшедший способен решиться на это. Я не в силах помочь вашей жене…

– Я сказал вам, кто я такой. И я знаю, кто вы – леди Лэнгли, женщина, известная искусством врачевания. Дочь английского дворянина, которого многие ценят. Господи, что может быть удачнее! За вашу голову предложат хороший выкуп, если вы спасете мою жену!

Игрейния снова оказалась на коне, который послушно подошел к хозяину. На этот раз воин устроился позади нее.

И тотчас пустил жеребца в бешеный галоп.

Игрейния спиной ощущала жар и гнев в его мускулистой груди, силу и неистовство его чувств.

И еще она ощутила…

Дрожь.

И внезапно поняла: он не уверен, что увидит их живыми. И он боялся. Так же как она.

В искусстве убивать у него не было равных. Эрик прекрасно это знал. Превосходящим силам противника он и его люди противопоставляли выучку, опыт и гордое сознание своей правоты. Но никакое умение не нанесло бы англичанам такого урона, как та страшная болезнь, которая поразила отряд повстанцев. Только что они были заклятыми врагами английского короля – и в одно мгновение превратились в изгоев, которых сторонились и боялись даже тюремщики. Но, оказавшись в плену у англичан, Эрик нисколько не сомневался, что ему удастся сбежать. Он позволил себе улизнуть одному, потому что решил, что вскоре вернется за остальными – он знал свою способность побеждать и ускользать от самого хитрого противника. Но он не мог себе представить, что появится другой – невидимый – враг, против которого бессильно все могущество мира. Ибо, несмотря на свое умение и напористость, он ничего не мог поделать с недугом, который косил их ряды. Не было другого противника, которого он с такой же страстью хотел бы одолеть и который настолько подчинил его себе.

Приближаясь к главным воротам замка Лэнгли, Эрик забыл, что на его коне сидит женщина, забыл даже о своих людях, которые рисковали не меньше его ради спасения своих жен, детей и соотечественников. Все они уже подвергались опасности заразиться. Это случилось, когда отряд подплывал к берегу и подобрал единственного уцелевшего после кораблекрушения человека. Вытаскивая из воды несчастного, никто не мог себе даже представить, что они забрали у морской пучины саму смерть. Его корабль утонул, потому что на борту не осталось никого, кто был бы способен сопротивляться натиску урагана. Человек так и не пришел в сознание, а через несколько часов на его коже появились страшные язвы.

Все поняли, что на их палубу ступила смерть, но никому не пришло в голову выбросить несчастного за борт. И только когда он испустил последний вздох, его вернули туда, откуда недавно выловили.

А вскоре после того, как их маленькое суденышко достигло берега, на них напали англичане. Победители не подозревали, что взяли в плен собственную погибель. И хотя Эрик и многие другие были далеко от отряда, они посчитали за благо оказаться среди узников, поскольку, учитывая численное превосходство врага, это был единственный шанс соединиться с томящимися в заточении женщинами и детьми и разведать слабости темницы и охраняющих ее людей. Они даже предупредили англичан об опасности.

Но те не поверили.

И напрасно.

Теперь, приближаясь к замку, они заметили на стенах черные кресты – предостережение всем, кто намеревался вступить в чертог смерти.

– Прикажите охране открыть ворота, – распорядился белокурый варвар.

Перед ними возвышался Лэнгли. Замок норманнов был построен на совесть: стены, сложенные из камня, окружал глубокий ров. Крепость стояла на холме, а вокруг него, насколько мог видеть глаз, раскинулись богатые долины. К ним примыкали родовые владения Брюса, вот только земли его сильно поуменьшились в размерах с тех пор, как его, графа, провозгласили королем Шотландии. Эдуард Первый нанес ему грозный удар. Оказалось, что короноваться и стать истинным шотландским королем – отнюдь не одно и то же.

– Вы требуете, чтобы я отворила врата смерти, – мягко возразила Игрейния.

– Быстрее! Скажите, пусть открывают! Мы идем – ватага мертвецов!

– Стражник! – крикнула Игрейния. – Это я, леди Лэнгли. Опусти мост!

Высоко над ними на площадке возникла суета, а затем она услышала:

– Миледи, а где же ваша охрана? Вы должны быть далеко отсюда. Вам нельзя возвращаться!

– Открывай ворота и опускай мост!

– Госпожа, сэр Роберт сказал, что вам здесь не место!

– Я здесь хозяйка!

– С вами какие-то сумасшедшие! Вы вернулись с повстанцами?

– Если ворота не откроются, моя охрана умрет.

– Миледи, ради вашей же жизни…

– Я здесь командую! Открывай ворота! Опускай мост!

Было мгновение, когда Эрик начал сомневаться, что власти этой женщины хватит, чтобы проникнуть внутрь. Но, несмотря на отчаяние, он успел подготовиться и разведать, что творится в замке. Захваченная им дама была важнее своего мужа. Тот был шотландским лордом, который поклялся в верности Эдуарду, а его супруга, ныне вдова, – дочерью английского графа, который законно унаследовал свой титул, хотя и не пользовался большим авторитетом при дворе.

Скрипнули петли и блоки, и мост начал опускаться. С высоты берега вода во рву казалась очень светлой, потому что в него стекал ручей, голубой лентой прорезавший равнину и скалы и выливавшийся в море. Через минуту мост опустился, и въезд в замок был свободен. Эрик пришпорил коня и влетел во внутренний двор.

• Предыдущая
• 4/80
• Следующая