Шорохи пространства - Дручин Игорь Сергеевич - Страница 11

• Предыдущая
• 11/25
• Следующая

Он обернулся к штурману.

— Связь с поисковой группой!

— Есть связь! — штурман включил дублирующий аппарат и протянул начальнику космоцентра микрофон.

— Пятый, я первый! Вижу вас с борта. Доложите обстановку.

— Первый! Поисковая группа ведет работы в отрогах Апеннин, обследуя проходы, в которых есть следы вездеходов типа МЛК-5. Особый отряд занят разборкой и прощупыванием завала. Обрушение, похоже, свежее. Однако магнитометры и гравиаметры дают показания не выше фона.

— Ясно. Продолжайте работу. Каждые четыре часа сообщайте в штаб поиска результаты.

Алферов снова отошел к боковому иллюминатору, но корабль, сбросив скорость, уже разворачивался посадочными лапами вниз, и ему удалось разглядеть только отроги Архимеда, словно выплеснувшиеся и чаши кратера гигантским языком…

В космопорте их ждал легкий МЛК-5. Алферов застегнул костюм и направился в шлюзовую камеру. За ним проследовал экипаж. Космопорт был невелик. Небольшая дежурка, вырубленная в скале, в которой можно отдохнуть экипажу и нескольким пассажирам, да складские помещения. Космопорт не имел даже постоянной службы. Посадки в ночное время были редки, только в экстренных случаях. Тогда по кодовому радиосигналу с борта корабля из бетонированных колодцев выдвигались автономные маяки, совмещающие цветные посадочные огни и лазерную систему наведения. Днем, кроме того, на серо-зеленом фоне лунного грунта алело посадочное кольцо. Когда-то это был крест, но мощные вихри, вырывающиеся из сопел тормозящих двигателей, разметали пропитанный особыми красителями реголит. Пробовали подновить крест, но его опять разметало. Впрочем, кольцо служило вполне исправно, и на резервной площадке, не изощряясь, залили красителями пятно, надеясь, что со временем оно также превратится в кольцо, но два корабля одновременно здесь никогда не садились, а запасная площадка краснела пятном с неровными краями, по которому бывалые командиры отличали этот космопорт от других. Наблюдение за службами космопорта входило в обязанности электроника, но за всем хозяйством приглядывали и те, кому приходилось встречать корабль, обычно делающий кратковременную остановку под разгрузку.

Сегодня Алферова встречал сам начальник станции, но Василий Федорович не пожелал даже заглянуть в дежурку, а сразу забрался в луноход. Два оставшихся места заняли командир корабля и Яковлев. Штурман и стюардесса хотели было пристроиться на багажном отсеке, как это часто делали те, кому не доставалось места внутри, благо запаса кислорода хватило бы и на значительно большее путешествие, но Алферов погрозил кулаком и махнул рукой в сторону дежурки.

— Ишь, наладились ехать верхом. Полтора часа подождать не могут, — проворчал он недовольно.

Луноход рванулся с места, и рассеянная пыль и мелкие камни посыпались из-под колес. Минут через пять, когда воздух в отсеке стабилизировался, Василий Федорович расстегнул костюм и снял шлем.

— Как это ты оплошал, Володя? — спросил он начальника станции, когда тот по примеру Алферова разгерметизировал свой костюм.

— Не знаю. Чувствовал, что не надо пускать, но…

И он развел руками. Алферов взглянул на осунувшееся лицо Яковлева и вдруг заметил блестки седых волос в короткой, ежиком, стрижке начальника станции. Он успокаивающе положил ему руку на колено.

— Не переживай. Еще не все потеряно.

— Ребята хорошие, — с горечью сказал Владимир Кузьмич. — Шестые сутки… И пока никаких следов. Про завал ты слышал?

Алферов кивнул.

— Ума не приложу, что с ними могло приключиться. Завал, правда, странный. Я приказал передвинуть туда буровую, чтобы проверить, далеко ли сидит рыхлятина, но оказывается, туда даже луноход забраться не может. Разбирают вручную.

— Ладно, о деталях поисков потом. Сейчас меня интересуют мотивы поездки. Исследования исследованиями, а зачем ехать женщине?

— Им нужен был оператор на кали-съемку.

— Это еще к чему?

Хмуро поглядывая на начальника космоцентра, Яковлев рассказал предысторию поездки.

— Что же ты не сказал об этом с самого начала! — с досадой стукнул кулаком по подлокотнику сиденья Алферов и повернулся к водителю.

— Связь с поисковой группой!

Водитель молча нажал кнопку.

— Первый вызывает пятого! Прием.

— Я пятый. Слушаю.

— Немедленно возвращайтесь в район завала. Всех людей на разборку. Об исполнении доложить.

— Но…

— Никаких «но»! — рассердился Алферов. — Поиски должны быть осмысленными и направленными. Вы проверили модель их исследований?

— Но ведь нам точно известен район исчезновения.

— Соберите экипаж и продублируйте кали-съемку в районе завала. Вы видели там квадратную сетку следов?

— По ней мы и вышли на завал, — в голосе начальника спасательной группы прозвучала обида.

— Хорошо. Промоделируйте кали-съемку и проверьте, ведет ли зона аномалии к завалу. Второе. Проведите профильное электрозондирование и сейсмику. Заряды располагайте по одну сторону от завала, станции — по другую. Задача — получить информацию о наличии пустот. Всех свободных людей на разборку завала. Ясно?

— Ясно, Василий Федорович.

— Тогда действуйте.

Отдав распоряжение, Алферов откинулся на спинку, позволив себе расслабиться. Впервые с момента получения известия об исчезновении экипажа он почувствовал некоторое облегчение. Его личный опыт, опыт человека, отдавшего без малого восемнадцать лет Луне и исколесившего ее вдоль и поперек, подсказал, что меры, предпринятые им, являются оптимальным вариантом поиска, и ему уже не терпелось посмотреть, насколько эффективно выполняется программа, но еще в космопорте он понял, что МЛК-5 — единственный транспорт, оставшийся на станции. С другой стороны, он привык доверять подчиненным, ибо космос суров и вырабатывает в людях не просто дисциплинированность, а осознанную необходимость четкого и полного выполнения задания, поскольку от организованности и собранности каждого зависит подчас не только программа исследований, но и благополучие, если не жизнь каждого. Оставалось ждать прибытия на станцию, чтобы здесь, имея под рукой все данные, рассчитать реальные пределы жизнеобеспечения исчезнувшей группы.

А дорога все вилась и петляла между необыкновенно многочисленными здесь мелкими кратерами и, казалось, ей не будет конца, но вот она начала круто забирать влево, и луноход вошел в тень горы Лебедь. Вспыхнувшие фары осветили туннель шлюза. На станции ожидали приезда высокого начальства, и ворота шлюза были открыты.

Алферов не стал осматривать хозяйство станции, как делал обычно, попадая в подведомственную ему организацию, а сразу прошел в кабинет начальника станции. Яковлев предложил снять гермокостюмы, но Василий Федорович махнул рукой.

— Ты снимай, а я, может быть, еще поеду на место.

Начальник станции пожал плечами, но настаивать не стал, хотя ему было абсолютно ясно, что ехать к месту происшествия не на чем. Все тяжелые вездеходы ушли с поисковой группой, а отправлять Алферова на «молоке» он бы не рискнул даже по прямому его приказу. Сняв спецкостюм, Яковлев увидел, что начальник космоцентра стоит у окна.

— Твоя идея? — Алферов кивнул на имитацию улицы за окном и зеленые столбы разросшейся вдоль противоположной стены актинидии.

— Нет, — хмуро мотнул головой Владимир Кузьмич. — Это их затея.

— Ясно, — сказал Алферов и сел в кресло спиной к окну.

Начальник станции поспешно задернул шторы. Зеленая стена слишком часто напоминала ему о четверке, и он специально оставлял окно незашторенным даже на ночь, но сейчас оно мешало собраться с мыслями.

— Давай посчитаем реально, — Василий Федорович подвинул кресло к столу, взял листок бумаги, достал ручку и начал записывать по памяти нормы потребления кислорода.

— Шесть суток. Что тут считать, Василий Федорович? Они продержатся за счет резерва максимум еще сутки.

— Сутки? Давай исходные данные заправки баллонов в килограммах с точностью до одной десятой. Ты плохо знаешь своих подчиненных!

• Предыдущая
• 11/25
• Следующая