Шорохи пространства - Дручин Игорь Сергеевич - Страница 12

• Предыдущая
• 12/25
• Следующая

Получив все данные, Алферов заложил программу в ЭВМ и через несколько минут бросил на стол карточки с расчетами.

— Так. Пассивные варианты отбросим сразу. Это не для них. С другой стороны, они тоже не дураки и используют любую возможность, чтобы протянуть до подкрепления. Следовательно, от десяти до пятнадцати суток. Кислорода им должно хватить. Это самое главное. Хуже, что надвигается период ночи. В том районе он наступит раньше примерно на полтора дня. У нас в распоряжении остается не более пяти суток…

Алферов прикрыл рукой глаза. Какие могут быть варианты? В воронке их, конечно, нет. Нашли бы сразу по следу. Какая-нибудь полость? Нашли бы способ если не выбраться, то по крайней мере сообщить. Что-нибудь вроде Бермудских силовых полей?

— Там магнитные аномалии есть? — обратился он к Яковлеву.

— Маскон первого порядка, а магнитное поле, наоборот, пониженное, — сказал, подумав, начальник станции. — Впрочем, я не специалист. Можно посмотреть по справочнику.

— Не надо, Володя. Теперь и я вспомнил, что там самая крупная гравитационная аномалия… Нет, здесь такие вещи нереальны. Зыбуны, воронки, полости. Что еще? Скрытый купол?

— Маловероятно. После обрушения купол себя обнаружит. Это не воронка, которая засыпается над попавшим в нее луноходом.

— Значит, Луна подкинула что-то новенькое. Не могли они так легко попасться на простую ловушку. Прошли бы!

Уверенность Алферова ободрила Василия Кузьмича. Химик по профессии, он тяготел к кабинетной работе, но долгие годы работы на Луне и глубокая преданность исследованиям ее состава выдвинули его в число руководителей. Административную работу он воспринял как дополнительную, но необходимую нагрузку к своей основной деятельности. К удивлению многих, он оказался хорошим организатором и хозяйственником, предусмотрительным и расчетливым. За все годы на возглавляемых им станциях не случалось ни одного ЧП, может быть, поэтому он и не представлял всех тонкостей расчета пределов жизнеобеспечения, хотя знал, что нормы всегда закладываются с запасом. Ему, химику, привыкшему к точным расчетам ионных обменов при реакциях, не приходило в голову то, о чем известно каждому первокурснику специальных институтов, что кислород потребляется организмом неравномерно и что его можно в определенных условиях экономить. Во всех расчетах обычно фигурировали средние нормы, которым он привык доверять и теперь, узнав от Алферова, что экипаж, о судьбе которого он думал последние дни с душевным содроганием, сможет продержаться дольше его самых смелых прогнозов, Владимир Кузьмич вдруг обрел способность вернуться к повседневным заботам.

— У меня повар давно требует замены. Ты обещал прислать кого-нибудь на время, — напомнил он Алферову.

— Будет, — коротко ответил тот, тоже отвлекаясь от размышлений. — Кстати, ты плохо встречаешь гостей. Я бы сейчас борща поел из нормальной фарфоровой тарелки. За два дня полета мне изрядно надоели тубы!

— Пойдем, накормлю, — Яковлев впервые за последнее время улыбнулся. — Только как насчет борща, не знаю. Наш не очень жалует. Прислал бы обыкновенную девчонку, хохлушку. На Украине все готовят не хуже, чем студенты высших кулинарных курсов.

— Ты мне голову не морочь. Готовить каждый сумеет. На станции важно не только кулинарное искусство, но и точнейший математический расчет, чтобы вое время поддерживать вас в форме.

— Ладно, пошли. Вот похлебаешь сейчас форму, тогда я посмотрю, что ты заговоришь о содержании.

Раньше всех проснулся Сима и тут же устроил общую побудку, несколько раз открыв и закрыв солнцезащитную шторку. Наскоро подкрепившись, друзья принялись за работу. Ожидания Субботина сбылись лишь частично. Затратив шесть часов на съемку и отрисовав изолинии, он убедился, что аномалия вытянута, как он и предполагал, в направлении горного отрога, однако таких высоких значений, как в точке тридцать шесть, они больше не встретили.

— Тем лучше, — подмигнул Михаил. — Значит, пойдем по гребню повышения от тридцать шестой на отрог.

— Много ли тут пройдешь? — проворчал Сима. — До отрога метров пятьсот, а на гору эта лошадка не заберется.

— Ну, пощупаем вблизи. Время терпит.

— Надо еще керн посмотреть, — возразил Макаров. — И магнитный каротаж провести.

— Успеем, Саша. У нас в распоряжении не менее суток. Надо же довести работу до логического конца.

— Сашенька, милый, — вмешалась Майя, — каждая сотая процента калия — это лишние триста килограммов груза! Представляешь?

— Ладно уж. По старой дружбе потерплю. Давай, Сима, а то напали с двух сторон.

Луноход плавно тронулся и, набирая скорость, двинулся по дороге к угловой точке. Здесь Смолкин развернул его по направлению к отрогу.

— Поехали! — махнул Субботин.

Луноход прошел четыреста метров и замер.

— Точка сто двадцать вторая!

— Один сорок два!

— Подходяще! — довольно потер руки Михаил. — Майя, готовь мешки под загрузку.

— Сейчас, — она заторопилась и, приподнявшись, едва не сдвинула столик.

— Сиди, — успокоил ее Саша. — Мужа своего не знаешь, что ли? Нашли время забавляться. Один придумал светобудильник, другой играет на психологии…

— Внимание! — прервал его сентенции Субботин. — Поехали!

Сима включил двигатели и, выдерживая направление, тронул луноход. Метров через сто под колесами заскребло. Смолкин мгновенно переключил на пониженную передачу и дал полную мощность. Луноход рывком продвинулся вперед, снова залязгало под колесами, и продвижение его замедлилось, корпус затрясся, колеса забуксовали. Смолкин дал задний ход и попробовал пройти рухляк с разгона. Ему удалось продвинуться еще метров на пятнадцать.

— Все. Дальше не пойдет. Делайте замер здесь. — Сима выключил двигатели.

— Один пятьдесят семь! — эхом отозвался Саша.

— Симочка, ну еще чуть-чуть! — попросила Майя. — Может, пройдем этот кусочек, а там легче.

Смолкин вздохнул, включил двигатели и отогнал вездеход назад на добрую сотню метров.

— Толкаете на нарушение, — ворчливо проговорил он, сосредоточенно всматриваясь в склон отрога. — Прошу всех пристегнуть ремни и перейти на автономное дыхание.

Убедившись, что все выполнили его указание, он застегнул костюм и закрыл гермошлем.

— Ну, держись покрепче.

Вездеход рванулся с места и помчался, набирая скорость. С разгона он проскочил рухляк и помчался вверх по каменистому склону.

— Ну вот, — удовлетворенно сказал Михаил, когда вездеход остановился. — А говорил — не выберемся.

— Точка сто двадцать четвертая!

— Два пятнадцать!

— Ну, ребята! Это надо пощупать, — засуетился, отстегиваясь, Субботин.

— По-моему, сначала надо определить максимум, — задумчиво хлопая ресницами, Саша посмотрел на Михаила, и тот, устыдившись собственной поспешности, защелкнул пряжку.

— Ладно, поехали дальше, но эту точку я все-таки посмотрю.

Метров через двести опять начался рухляк. Порода напоминала прогнившую древесину, и даже крупные камни рассыпались под колесами. Сима направил луноход чуть вниз по склону и, преодолевая растущее сопротивление, продвинулся метров на двадцать. Вдруг вездеход качнулся и просел на одну сторону.

— Этого еще недоставало, — пробормотал Сима, включая задний ход.

Машину тряхнуло, она начала медленно, с натужным воем двигателей выползать из ямы, но это продолжалось недолго. Луноход скреб всеми колесами, но не двигался. Наползло пылевое облако оранжевого цвета. Смолкин включил инфравидение и принялся расхаживать колею, подавая то вперед, то назад. Колея удлинилась, и, набрав разгон, вездеход выскочил из ямы, и тут что-то хрустнуло, свет померк, на мгновение у всех возникло ощущение невесомости, и тут же раздался страшный удар… Следом как будто кувалды застучали по корпусу…

— Алло, кто живой? — раздался в темноте неестественно хриплый голос Смолкина.

— Зажги свет, — отозвался Субботин.

— Ка-ажется, я на-абил себе шишку! — заикаясь, проговорил Макаров.

Вспыхнул аварийный свет. Майя лежала, навалившись на планшет.

• Предыдущая
• 12/25
• Следующая