Тринадцатый апостол. Том II (СИ) - Вязовский Алексей - Страница 32

Оглядываюсь на Рафаила, с любопытством наблюдающего за нами

— А можно мне кипяченой воды? И немного уксуса. Хочу осмотреть его раны.

— Ты разбираешься в науке врачевания, воин?

— Да. Но не так, как вы. Иначе. По-другому.

Пока терапевт ходит за водой, я присаживаюсь на край лежанки и с горечью признаюсь Матфею:

— Во мне ведь больше нет Силы, и я не могу теперь посмотреть другим взором на твои раны. У меня остались только мои знания.

— А где твое кольцо? — кивает он на мои пустые пальцы

— Оно… погибло, защищая меня от Тьмы, истощилось. Жрецы Сета чуть не призвали Антихриста вместо своего бога.

Матфей с ужасом смотрит на меня, потом на Луция. Тот кивает апостолу, подтверждая мои слова

— Все правда. Марку с его парнями несладко пришлось в храме Сета, они еле выжили там.

Возвращается Рафаил. Я прошу Луция полить мне на руки водой, а потом протираю их уксусом. На вопросительный взгляд терапевта поясняю:

— Так я убираю всякую заразу с рук, чтобы не занести ее потом случайно в раны.

— Ту самую inficio? — заинтересованно уточняет лекарь

Ну, вот — Матфей и здесь уже успел заняться просвещением. Но это в принципе неплохо, пусть расскажет терапевтам все, что услышал от меня. Глядишь, и они возьмут что-то на вооружение.

Пусть Силы во мне больше нет, зато вера в Христа всегда со мной. Так что с короткой молитвы Ему я и начинаю свой осмотр, Матфей тут же присоединяется ко мне. Наш сливающийся в единое шепот успокаивающе звучит в тишине и придает мне уверенности в себе. Ну, приступим…

Что сказать… на первый взгляд тряпица чистая, и рана на голове обработана вполне профессионально. Она, судя по всему, не глубока, а крови было много из-за повреждения кровеносного сосуда. Кожа вокруг раны чистая, корочка на ней подсохла, сукровица не сочится, и красноты тут не видно. Воспаления нет, и это первая отличная новость.

— Голова болит? Есть признаки сотрясения мозга?

— Нет, Марк, ничего такого. Даже не кружится. Почти.

— Сила молитвы Христу творит чудеса! — удовлетворенный первым осмотром, улыбаюсь я. Теперь можно и улыбнуться, и расслабиться немного — Сразу видно, что Христос хранит тебя, Матфей. Но ты лучше расскажи мне, как ты умудрился попасть в такую переделку?

Назад в Александрию мы с Луцием, как и ожидалось, отправились пешком. С Матфеем договорились, что на следующий день за ним из дворца пришлют паланкин. А до этого он обещает мне лежать, лечиться, и максимум, что ему разрешается — читать по утрам Тору. Я пообещал себе ускорить издание в Египте Евангелия, в противном случае проповедь христианства обещала обернуться постоянными столкновениями с местными жрецами. А они могут обернутся кровавыми стычками, изощренной местью со стороны жречества и прочими нехорошими вещами. Тоньше, тоньше надо работать.

С озера подул свежий ветер, и мы ускорили шаг. Впереди нас по извилистой тропе шла небольшая группа египтян, то и дело пропадая из вида за прибрежными кустарниками и тростником. Высокого сутулого мужчину в красном тюрбане сопровождали трое вооруженных копьями воинов.

Мы с философом увлеченно беседовали на тему монотеизма, когда вдруг из зарослей тростника просвистели стрелы. Двое копейщиков сразу упали, а египтянин в тюрбане выхватил длинный нож из под хитона, и пригибаясь, побежал к воде.

— Буколы! — прошептал Сенека, хватая меня за руку

Из зарослей и правда, повалили оборванцы самой разбойничьей наружности. Пяток буколов, вооруженных топорами и мечами, с громкими воплями бросились на единственного оставшегося в живых охранника. И тут же первый бандит повалился на песок, хватаясь за пробитую копьём грудь — египтянин умело обращался со своим оружием.

— Надо помочь людям! Жди здесь — я стряхнул с себя руку философа, пытавшегося меня остановить, и рванул к зарослям. Нас с Луцием буколы еще не успели заметить за густой растительностью, их явно интересовал египтянин, которого охраняли копейщики, похоже именно его они здесь поджидали. Поэтому внезапность была сейчас моим главным преимуществом, и сначала надо разобраться с лучниками, продолжавшими прятаться в тростнике.

Я ворвался в заросли, удачно определив место, откуда велась стрельба. Двое стрелков слишком поздно отреагировали на мое появление, и когда они попытались выстрелить в меня, им помешали стебли тростника, росшие сплошной стеной. Я поднырнул под лук одного бандита, полоснул ему гладиусом по животу и тут же бросился в ноги второму. Тот все-таки успел выстрелить, стрела чиркнула меня по голове над правым ухом. А я уже вгонял меч в грудь темнокожего букола со странными косичками на голове.

Вытащив из него гладиус и добив первого лучника, я побежал к берегу. Копейщик за это время умудрился убить еще одного разбойника, но и его самого достали мечом. Теперь трое оставшихся в живых буколов стояли у кромки воды, глумясь над египтянином в тюрбане:

— Выходи из воды, уважаемый, мы тебя не тронем. Только отрежем ухо и пошлем твоим родственникам — чтобы быстрее платили выкуп.

— Но за смерть наших друзей им придется добавить деньжат!

Издав боевой клич легионеров “Бар-ра”, я подскочил к троице бандитов, успев пнуть под зад одного из них, и хлестнув гладиусом по шее другого. Меня обдало фонтаном горячей крови, и голова букола упала на песок. Третий разбойник соображал быстрее, он ткнул в меня коротким ржавым мечом, сделав длинный выпад. Я легко уклонился от него, парировал и ударил лбом ему в нос. Пока он вопил и хватался за лицо, я уже вогнал гладиус в живот разбойника.

Больше мне геройствовать не пришлось — последний живой бандит взревел буйволом — его со спины обхватил высокий египтянин и вспорол ему шею своим ножом.

— Кто же тебя продал разбойникам? — поинтересовался я, устало опускаясь на траву и вытирая шейным платком кровь, стекающую за ухом — похоже, они ждали именно вас.

— Знаю… — египтянин опустился рядом и снял свой тюрбан, промокая широким рукавом расшитой рубахи пот с бритой головы — и даже догадываюсь, кто их навел на меня. Я обязан тебе жизнью, римлянин.

— Это моя работа, я легионер.

— Но ты бы мог остаться в стороне и дождаться, когда они уведут меня. Их было слишком много, стоило ли так рисковать?

— Стоило! — возразил я — ведь завтра они могли бы убить кого-нибудь из моих друзей, а послезавтра еще кого-то. Бешеных псов, вкусивших крови, надо сразу уничтожать.

— Я Абант, ювелир — помолчав, представился египтянин — хочу отблагодарить тебя за свое спасение. Проводишь меня до моей лавки?

— А мое имя Марк. Провожу, конечно, не бросать же теперь тебя одного. Только нужно дождаться моего друга — вон он уже бежит к нам.

— Это… это же племянник префекта?! — вытаращил Абант глаза на подбегающего Сенеку

— Ну, да. Или ты считаешь, что у патриция не может быть в друзьях простой легионер?

Египтянин с внимательным прищуром посмотрел на меня. Помолчал… Потом произнес задумчиво

— Не так ты прост легионер, как хочешь казаться.

Мне оставалось только усмехнуться и промолчать. Ишь ты, какой проницательный! Лучше бы врагов своих так легко вычислял. Наверняка же предатель из близкого окружения, а может даже и родственник.

— Марк, нам нужно скорее уходить отсюда — разволновался Луций — пока не появились их сообщники! Ой, да у тебя кровь!

— Уходить нужно. Но мы не можем оставить здесь столько оружия. Иначе другие разбойники найдут его, и оно снова будет пущено в дело. Оружие надо собрать.

Я посмотрел на свой шейный платок, испачканный красным. Рана видимо была пустяковой, поскольку кровь практически перестала сочиться. Ну, хоть с этим повезло.

— И что мы с ним потом будем делать?! — горячился друг — Нам не донести до города столько мечей и копий, я уже не говорю о луках, топорах и кинжалах…

— А мы и не понесем их. Мы просто утопим все оружие в озере, чтобы никто его не нашел.